Журнал «Если», 2004 № 02 - Рид Роберт (онлайн книга без .TXT) 📗
Полноправным участником литературного процесса фантастика стала лишь к 1960-м годам. Многие критики даже характеризуют фантастов, творивших в 1960-е, как «первую волну» латиноамериканской НФ. Укреплением авторитета в читательских и литературных кругах наша фантастика во многом обязана писателям, впрямую с жанром не связанным, но чье творчество тесно соприкасается с его эстетикой. Я имею в виду, конечно же, Хорхе Луиса Борхеса, Хулио Кортасара и Адольфо Бьой Касареса — основоположников «магического реализма». Впрочем, последний из авторов по праву считается и самой «знаковой» фигурой испаноязычной НФ 1950–1970 годов. Действительно, начиная с раннего романа «Изобретение Мореля» (1940), навеянного уэллсовским «Островом доктора Моро», Бьой Касарес постоянно возвращается к НФ. Достаточно вспомнить такие его произведения, ставшие вехами не только для аргентинской литературы, как «План бегства» (1945), «Сон героев» (1954), «Хроника войны против свиней» (1969) или «Спать на солнце» (1973). Все они (за исключением мифологической притчи «Сон героев») основаны на НФ-проблематике. Наконец, нельзя не вспомнить, что А.Бьой Касарес был соавтором Борхеса при составлении знаменитой «Антологии фантастической литературы».
Однако творчество этого писателя, пропитанное национальным колоритом и давно ставшее классикой мировой словесности, все-таки исключение для латиноамериканской НФ той эпохи. Большинство же произведений 1950—1960-х были написаны под влиянием американской научной фантастики пост-гернсбековской эпохи. Одно из самых примечательных сочинений такого рода — новелла мексиканского писателя Хуана Хосе Арреолы «Baby Н.Р.» (1952) — описывает «приступ технофилии» и стилизовано под рекламу устройств, позволяющих преобразовывать движения маленького ребенка в электрическую энергию.
Долгий период заигрывания с жанром, продолжавшийся с 1800-х годов до середины XX столетия, отражает ту робость, с которой Латинская Америка осваивала стезю научной фантастики. На пути нормального развития жанра, к сожалению, нередко стояли причины политического характера. Не случайно значительное место в латиноамериканской НФ занимают темы диктатуры и мировой катастрофы. Зачастую фантасты рассматривали эти два явления в единстве.
Примечательна история создания рассказа Жеронимо Монтейро «Хрустальный кубок». Написанное одним из мэтров бразильской НФ XX века, произведение является ярким примером обращения фантастов к теме военной диктатуры в Бразилии, которая была установлена в 1964 году. Как и в «Хрустальном яйце» Г.Уэллса, Монтейро наделил своего героя способностью видеть сквозь время надписи на хрустальном кубке. Арестованный по доносу ставленниками нового режима (что произошло и с самим автором, едва избежавшим гибели), герой видит в таинственном «тайм-визоре» и образы прошлой войны, и грядущей атомной катастрофы.
Другой пример — работа Эдуардо Голигорски «Последнее убежище» (1967), которая была написана несколько лет спустя после прихода к власти право-радикального режима в Аргентине. Один из диссидентов, проживающий в типичной изоляционистской стране (Северной Корее), пытается добиться политического убежища, спрятавшись в космическом корабле, который совершил вынужденную посадку на его родине. В произведении содержится косвенная критика в адрес США и других западных стран, которые под предлогом «коммунистической угрозы» поддерживали тиранические правые режимы.
Стремление к независимой идеологической позиции выражено в рассказе аргентинки баскского происхождения Магдалены Моухан Отаньо «Мы и наши дети» (1968). Супружеская пара в стране басков поражена радиацией после падения в окрестностях Паломареса американского бомбардировщика (событие имело место в действительности). Они отправляют своих детей, обладающих с рождения сверхъестественными способностями, в СССР и США с целью построить машину времени, но встречают противодействие со стороны властей: в СССР этот проект противоречит учению Маркса и Энгельса, а в Соединенных Штатах ставит под угрозу американский образ жизни. События изложены с удивительным остроумием и реализмом, автор воспевает народную культуру и самобытность басков.
В том же сатирическом ключе написана и книга бразильского писателя Ивана Карлоса Режина «Зрелый плод цивилизации».
Одной из главных тем латиноамериканской НФ 1960–1970 годов была «космическая гонка» между США и СССР. В те годы наблюдался расцвет науки и передовых технологий в некогда аграрной Латинской Америке. И одновременно люди стали осознавать опасность ядерной войны. Поток произведений о ядерном апокалипсисе длился вплоть до середины 1980 годов.
Страх перед всеобщей катастрофой присутствует во впечатляющей работе сальвадорца Альваро Менена Деслеаля «Канат из нейлона и золота» (1965), где описывается, как американский астронавт-исследователь совершает самоубийство во время очередного выхода в открытый космос. Перед смертью герой, находящийся на околоземной орбите, становится свидетелем тотальной войны. Другой пример — юмористическая арабеска аргентинского автора Альберто Ванаско «Постбомбум» (1967). Правда, юмор здесь «черный»: выжившие в катаклизме сообща излагают на бумаге свои впечатления о пережитой катастрофе, чтобы сохранить их для своих потомков.
В числе авторов, продолживших освоение этой темы в 1980-е годы, можно назвать Даниэля Френо с его романом «Третья экспедиция» (1987), изданным в Бразилии, и Эмилио Эдуардо Кокаро, автора романа «Лазерщик» (1987), опубликованного в Англии.
В 1970-е годы фантасты обратились к религиозной проблематике. Из наиболее ярких сочинений этого направления можно вспомнить иронический рассказ чилийца Уго Корреа «Когда Пилат сказал «нет» (1971) и эффектную новеллу перуанца Хосе Б.Адольфа «Фальсификатор» (1972). В обоих произведениях речь идет о мессии, перемещенном в пространстве (на чужую планету и в инопланетную культуру) и во времени (в недавнее прошлое латиноамериканского континента). В рассказе «Благовещение» (1983) кубинская писательница Дайна Чавиано изобразила стремление к религиозному греху на фоне христианского мифа о непорочном зачатии Девы Марии. Это размеренное повествование в виде отчета о соблазнении Марии инопланетянином Габриэлем стилизовано автором под библейские легенды.
Параллельно с фантастикой на тему религии авторы стали «проверять на прочность» реальность окружающего мира. В загадочном и полном аллюзий произведении аргентинки Анхелики Городишер «Фиолетовые пятна» (1973), перекликающемся с творчеством Филипа Дика и Джина Вулфа, спасательная команда находит пятерых землян, потерпевших крушение на другой планете, которая воплощает посредством таинственных фиолетовых пятен на грунте фантазии и подсознательные образы людей. И что здесь видимое, а что действительное? Способна ли воображаемая реальность заменить реальность физическую?
Нередко эта проблематика связана с разрушением еще одного табу фантастики — запрета на описание секса. Апофеозом подобных «разрушительных действий» стал рассказ бразильского писателя Карнейро «Пересадка мозга» (1978). В нем, как в пазле, перемешаны отрывки из описания обычного школьного урока, на котором учитель рассказывает ученикам о пересадке мозга, в то время как учащиеся совершают различные сексуальные и эсхатологические ритуалы. По замыслу автора читатель должен сам отделить реальность от вымысла, а также разобраться, к какому полу относятся те или иные персонажи. Вообще, исследования подобной рода типичны для Карнейро, перу которого принадлежат такие романы, как «Свободный бассейн» (1980) и «Анархия любви» (1991).
В Латинской Америке удар по «первой волне» НФ был нанесен, когда в ряде стран пришли к власти авторитарные режимы. В то время в Бразилии большая часть национальной фантастики была вытеснена импортом англо-американской НФ либо антиутопиями местного образца. Наиболее ярким примером произведений того времени является книга Игнасио де Лойола Брандао «Ты не увидишь никакой страны» (1982), выпущенная на английском языке под названием «И все-таки — Земля».
