Колесники - Стюарт Йен (мир бесплатных книг txt) 📗
Солнце клонилось к закату, скоро совсем стемнеет. Мозес похромал дальше, уже улавливая прелый запах водоема. И аромат ушедших травоядных: зебр, газелей, носорогов… Как только солнце стало садиться, они покинули водоем: зебры и газели вернулись к своим стадам, носороги — к уединенному времяпровождению. Место водопоя было достаточно опасно и в дневные часы, а уж ночью там вовсю царствовали гиены.
Мозес шатался, погружая лодыжки в вязкую, жидкую грязь. Он шлепал и шлепал, забрызгав даже лицо. Рыдая, встал на четвереньки, протер глаза, насколько мог, и прополз с дюжину ярдов по направлению к блику, вспыхивающему на темной поверхности воды. Он почти его коснулся, когда из укрытия вышла гиена. Оба подскочили на месте и встали нос к носу на расстоянии ярда.
Он обонял теплое дыхание хищника. Пахло премерзостно. Гиена открыла пасть и, показывая острые клыки, зарычала. Она пролаяла шесть раз, пароль своей стаи. Мозес глубоко вздохнул… и залаял в ответ.
Гиена такого конфуза не ждала. Она прорычала и отступила на несколько шагов.
Каким-то образом Мозес понял, что прорычать в ответ будет неправильно. Вместо этого он снова залаял, но добавил в голос скулеж, как детеныш гиены. Инстинктивно он сделал свой ответ похожим на пароль стаи — не слишком точным, но и не отличающимся от него сильно.
Гиена пришла в замешательство. Добыча вела себя не так, как добыча. Так могла вести себя скорее гиена, щенок из ее собственной стаи. Но это не щенок. Гиена никогда не видела существа, менее похожего на щенка.
И все же… Чувствовалось в нем нечто такое, вроде языка телодвижений добычи, способ, которым оно держало позу в течение какого-то времени, как оно двигало головой…
Гиена отодвинулась еще немного. Что-то неправильно.
Мозес заскулил снова и покрутил головой, глядя в сторону, чтобы избежать прямого контакта взглядов.
Гиена помедлила, издала горловой звук и… скрылась в темноте.
Мозес знал, что так будет. Он не знал, почему это знает, но знал. С животными он знал всегда.
Мальчик наклонился и отхлебнул грязной, вонючей воды. Выплюнул кусочки грязи. На вкус вода была подобна нектару. Потом закашлялся, шатаясь, поднялся на ноги и похлюпал через грязь к одинокой акации. Вскарабкался, не обращая внимания на царапины и порезы, и устроился в развилке на высоте пятнадцати футов от земли. Он втиснул себя так надежно, насколько мог. И уже через несколько секунд заснул. Мгновение спустя вельд освещали только звезды.
Охотник распаковал механизм, на что ушло всего несколько минут, и проверил арбалет. Рассвело, и он не мог позволить себе тратить впустую дневное время.
Проверив направление ветра, чтобы удостовериться, не изменился ли азимут с предыдущего вечера, Охотник быстро направился к скалам, которые окружали водопой.
Зебры и газели его не интересовали. Их шкуры еще имели некоторую ценность, но он охотился за тем, из чего можно приготовить традиционные снадобья. С мощной винтовкой он мог бы даже, пожалуй, добыть рог носорога и сделать себе состояние, но Охотники так не поступают. А с помощью арбалета с носорогом не справиться. Карлсон надеялся взять леопарда. Или, если повезет, гепарда. Подойдет даже львенок…
Кости всех больших кошек ценились высоко. Чем больше полиция Экобаланса затрудняла охоту на них, тем больше росла цена.
На мгновение Карлсон позволил себе помечтать о всяких дорогостоящих вещах, которые он сможет себе позволить, как только добыча окажется у него в руках… Мысли перескочили на Кандински, одинокого, ждущего жуткой смерти… Карлсон тряхнул головой, чтобы отвлечься. Прежде всего, он — Охотник, а Охотник всегда сосредоточен на добыче.
На расстоянии четверти мили он заметил крадущихся в высокой траве львиц. Все три прижимались к земле, били хвостами, лопатки и крестцы рельефно выделялись под кожей, а шеи были вытянуты так, что в профиль виднелись забавные бородки, окаймляющие подбородки. Хищницы преследовали отдаленное стадо зебр.
Чуть позже, куда быстрее, чем надеялся Карлсон, появилась достойная добыча. Из-за близлежащих кустарников вышли два гепарда, самка с детенышем. Очевидно, взрослая особь приходилась малышу матерью.
Самка была очень осторожна. Она подняла голову и понюхала воздух, готовый предупредить об опасности. Так как Охотник приближался с подветренной стороны, ветер ничего ей не подсказал. Оба, мать и детеныш, хотели пить. Потихоньку, шаг за шагом, они приближалась к водоему.
Мозес открыл глаза, попытался расправить затекшие конечности и чуть не свалился. Голова болела, все тело ныло, он чувствовал себя отвратительно. К тому же с ног до головы был заляпан высохшей за ночь грязью.
Мальчик вцепился за ветку и застыл на несколько секунд, пока не сориентировался. Повернул голову, чтобы посмотреть на водоем, и увидел гепардов. Его дыхание участилось — это были Земба и Мбава.
Он начал слезать с дерева. В детском понимании Земба и Мбава приравнивались к понятию «дом». Ребенок не сознавал, что животные выпущены на волю и могли находиться очень далеко от его дома.
Охотника, прячущегося за скалой, мальчик не заметил, однако услышал щелчок освобожденной тетивы арбалета и вслед за ним, когда стрела вонзилась в Мбаву, странный глухой звук. Самка упала на бок и в течение нескольких секунд сучила лапами. Потом подрагивания прекратились. Из ноздрей и уголка пасти потекла кровь.
Земба подошла к матери и обнюхала, почувствовав, что произошло что-то нехорошее. Она еще раз понюхала мех, но большая кошка не двигалась. Земба принялась жалобно мяукать.
Мозес спустился на землю и бросился к животным.
— Земба-а-а-а-а-а!
Ошеломленный Охотник выскочил из укрытия. У него не было времени перезаряжать арбалет, поэтому он схватился за нож. Фу, да это всего лишь ребенок!..
Теперь и Мозес заметил Охотника, задохнулся от неожиданности, остановился.
— Не бойся, малыш. Я не сделаю тебе ничего плохого. Охотник улыбался, но улыбка была неискренней. Мозес повернулся и припустил со всех ног, спасая свою жизнь. Недалеко рос колючий кустарник, через который можно было проползти лишь на животе…
Взрослый догнал ребенка на полпути. Мозес брыкался, отбивался и вопил, но Охотник легко подхватил его одной рукой, уселся сверху и связал. Потом не спеша вернулся к тому месту, где рядом с мертвой матерью жалобно скулил детеныш, и перерезал тому глотку.
Зеленые банкноты заплясали у него перед глазами. Три четверти миллиона! Это сулило роскошную жизнь, чего уж тут говорить! Его успех войдет в анналы Охотников. Опытному специалисту Кандински хана, а новичок вернется домой с костями гепарда. Баснословная добыча!
Мозес захлебывался от крика. Мальчик все видел. В тренировочных лагерях Карлсона не учили, как обращаться с детьми, зато научили, как поступать со свидетелями. В охотничьем деле свидетели не нужны. Главная заповедь Охотника — секретность.
Он сумеет перерезать глотку человеческому детенышу так же легко, как детенышу гепарда.
Мальчик прекратил кричать и уставился на Охотника. Карлсон нашел этот взгляд странным, если не сказать больше; он не мог понять, что выражает взгляд ребенка. Не страх, не ненависть… скорее, отчуждение. Ребенок был очень мал: судя по одежде и прическе — мальчишка, но разве определишь под коркой потрескавшейся грязи. Карлсон посмотрел на нож в руке, потом снова на ребенка, который отчаянно извивался, несмотря на острые камни и колючки. Нельзя не восхищаться храбростью парнишки! В таком возрасте и в подобных обстоятельствах сам он наверняка превратился бы в трясущееся желе.
Охотник хмыкнул. Он никак не мог решиться. Потом шагнул вперед и схватил ребенка за ногу, одновременно переворачивая на спину. Другой рукой задрал Мозесу подбородок и прижал лезвие ножа к беззащитному горлу…
Ребенок испуганно вздрогнул. Потом захныкал. Сопля выползла из ноздри и размазалась по грязной щеке.
