Самурай - Оловянная Ирина (книги полностью txt) 📗

— Откуда ты знаешь?

— Мы живём в одном блоке, я ему первую помощь оказывал, ну он и проговорился, пока не в себе был.

— А к врачу…

— Тогда ему опять вломят, за то, что проболтался о том, что был в палермском отделении их СБ.

Я сел обратно на свое место и опустил голову.

— Мадонна, я знал, что они психи, но не думал, что настолько, — сказал я тихим голосом. — А зачем он побежал признаваться?

— Если бы не побежал, а они узнали, ему было бы ещё хуже, — пояснил Стефан.

Я поднял глаза, Стефан смотрел на меня обвиняюще.

— Они — ваши союзники, — заметил я, — уже много лет, с коротким перерывом на союз Кальтаниссетта-Кремона, лучше бы его не было.

Он отвёл взгляд.

— «Невежество — великая сила!» — процитировал я профа. — Теперь мы оба должны как-то с этим жить.

— Ты должен с этим жить! Я кивнул.

— Понятно. Синьор Стефан Ориоло, мы теперь с вами не на ты, — постановил я и ушел.

Что я натворил? А в последнем бою? Говорили же мне, дураку, открытым текстом: в Кремоне ни у кого нет права выбора. Лётчики не выбирали, идти им или не идти в армию, и десантники с того крейсера тоже! Ну а какая альтернатива? Из моральных соображений позволить им все завоевать и превратить весь мир в такую же тюрьму. Как Веррес говорил: терраформирование южного континента костями и кровью. Я совсем запутался.

Как я доехал до дому, не попав в аварию, знает только Бог.

Третьим человеком, которого я встретил в Лабораторном парке, был проф, и он стоял у меня на пути намеренно (хорошая у него разведка).

— Что случилось? — Он обхватил меня за плечи и затащил к себе в кабинет.

Я рассказал. Медленно и спокойно. Потом так же медленно и спокойно сказал:

— Я их уничтожу.

— Ты и раньше знал… — мягко заметил проф. Я помотал головой:

— Это было теоретически, Веррес сказал, я ему поверил, «Лунный пейзаж», эта рота, которая сама себя резала, потом сводки с Эльбы, даже брат Ларисы. А это невиртуальная реальность.

— Это тебе тоже рассказали, к тому же человек, которого ты перестал уважать.

— Не такая у него фантазия, чтобы это придумать, — вздохнул я.

Вечером на тренировке сенсей остановился передо мной и сказал:

— Ты в гневе. Оставь свой гнев за дверями зала.

Я закрыл глаза и попытался так и сделать. Потом открыл их и покачал головой:

— Не могу.

Сенсей посмотрел на меня повнимательнее:

— Никакого спарринга, иди макивару обрабатывай. Почему это толстый соломенный мат, а не все кремонские эсбэшники, шишки, важные птицы и как это ещё называется? После сегодняшней тренировки снаряд придётся поменять.

В пятницу я не поехал в университет, просто не мог. Сверкать ещё четырьмя ястребами на борту свежеотремонтированного «Феррари», хвастать своими победами, удачей, счастьем, когда они отдаются так… «Ты не виноват», — сказал внутренний голос. «Да, ну и что?» — ответил я.

Утром я написал на адрес Торре для всё ещё находящегося на нелегальном положении Верреса длинное и очень злое письмо, как будто он был моим подчиненным и не выполнил приказ. А «приказывал» я ему написать доклад «СБ Кремоны глазами рядового гражданина» и ещё «Всё, что я точно знаю о деятельности СБ Кремоны».

Днем я договорился с ребятами, что они опять придут ко мне заниматься тем же самым проектом. Их восторги по поводу первых уроков пилотирования я вынес с трудом.

От свидания с Ларисой я отказался без объяснения причин. Только извинился — и всё.

В субботу утром я не поехал за ребятами сам, а попросил об этом Рафаэля, он уже начал произносить воспитательную сентенцию о необходимости ездить, если я хочу научиться, но, посмотрев на меня повнимательнее, осёкся.

— И летать ты сегодня тоже не будешь. Обещай.

— Ладно, — согласился я. Рафаэль кивнул.

Когда он вернулся вместе с моими друзьями, они некоторое время пристально меня разглядывали, Лео даже вокруг обошел.

— Что с тобой? — удивился Алекс. — У тебя глаза по пять сестерциев.

— Сейчас расскажу, — обещал я.

Виктор ждал нас у дверей моей комнаты.

— А можно мне?.. — спросил он, краснея и смущаясь.

— В вывеску тебе можно, — подтвердил Лео.

— Ладно, Лео, не трогай его, — попросил я. — Человек, который вынес пять тренировок у сенсея, заслуживает награды.

Виктор просиял.

— Ого! — Алекс был потрясён.

Почему-то я не мог начать рассказывать, пока мы шли по коридору. Только устроившись в своем кресле. Ребята выслушали меня в молчании.

— Ты не виноват, — сказал Гвидо.

— Ну и что? — спросил я.

— Э-ээ, м-мм, — подал голос Виктор.

Мы воззрились на него. Вид у него был испуганный.

— Говори, — велел я, — ты не в кремонской СБ, ничего тебе не будет.

— У вас со всеми так обращаются, — выпалил Виктор.

— Чего?!

— Ну мама говорила — ведь всех же лупят.

— Между синяками на заднице и отбитыми почками, треснувшими ребрами и ещё бог весть какими повреждениями есть существенная разница, — заметил я как специалист. — Обсуждать этнийские методы воспитания мы сейчас не будем, неактуально.

— Угу, — согласился Лео, — давайте работать.

— Задавай вопросы, — слабо улыбнулся я.

— Почему от них не бегут тысячами?

Я вывел на экран, а потом распечатал на большом листе политическую карту планеты и план Палермо отдельно (было у меня одно подозрение).

— Смотрите, — предложил я, — что общего у владений Кремоны и Каникатти?

Некоторое время все изучали карту.

— Они изолированы. — Алекс первым увидел эту особенность. — У Каникатти даже нет своей зоны в Палермо. У Кремоны есть, но только «Фешенебельная», никаких заводов, даже научных институтов нет. Только для высшего руководства и самых богатых.

— Проще говоря, легко сделать так, чтобы поменять корпорацию было практически невозможно. Как на Ористано, — резюмировал я. — Давайте проверим. Есть какое-нибудь место, где поменять гражданство все-таки можно? Тогда там должен стоять мощный пограничный заслон.

Мы разложили карту на ковре и улеглись вокруг.

— Вот, — сказал Гвидо, — архипелаг Пантеллерия. Часть островов кремонская, а часть — Вальгуарнеро, кое-где можно просто вплавь.

— Угу, и ещё здесь. — Лео показал на большой остров Мареттимо. — Часть опять же Кремона, а часть Леркара.

— Кого будем взламывать? — деловито поинтересовался Алекс.

— Кремону, — ответил я, — только аккуратно, нам туда ещё много раз лазать.

Алекс сел за мой комп и принялся за работу. Я подключил ноутбук — залезу в открытую информационную сеть корпорации Кремона — тоже пригодится.

Хм, во-первых, даже у этой сети была защита, правда стандартная, странно, зачем хранить секреты Полишинеля. Я решил изучить эту систему, потом я так крутил головой и моргал глазами от удивления, что возбудил всеобщий интерес.

— Что такое? — спросил Лео, оторвав взгляд от того, что делает Алекс.

— Э-ээ, — сказал я, — такого я ещё не видел, защита, которая не пропускает не в ту сторону.

— Чего?

— Ну они не очень возражают против меня в их открытой сети, но не дай бог какому-нибудь кремонцу попытаться вылезти, скажем, в нашу открытую сеть. Поймают сразу. Учитесь, ребята, такую бы изобретательность да в мирных целях.

— Мирных целей не бывает, — пробормотал Алекс, отрываясь от экрана, — показывай.

Я показал.

— Ты уже говорил об этом, — напомнил Гвидо, — в прошлый раз, когда мы говорили об обмене пленных.

— Угу, — согласился Лео, — это называется «блокада информации», нет ничего проще, чем промывать мозги, когда нет альтернативных источников. Чему ты так удивился? Этого следовало ожидать.

— А если кто-нибудь прорвётся, его сразу поймают, и понятно, что с ним будет, — добавил Алекс.

— Что? — спросил расхрабрившийся Виктор.

— Расстреляют, — ответил я, — чтобы второго раза точно не было. Если уж они не боятся калечить надежду кремонской математики…

— А он что, такой?..