Тайна Гремящей расщелины (Научно-фантастические рассказы и повести) - Шалимов Александр Иванович (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— Врет он, — прервал Джонсон, — он начал стрелять немного позже, когда тираннозавра не было и в помине.
Я принялся стрелять из моего пистолета, — упрямо повторил Перси, даже не взглянув на охотника, — но пули были для него как горох. Какой-то негр, кажется Мулу, бросился вперед и ударил бестию копьем. Копье сломалось, как спичка, а чудовище отшвырнуло негра ударом хвоста, схватило свою жертву и прыгнуло в реку. В это время прибежал Джонсон…
— Я всадил в уплывающего дьявола на меньше десяти пуль, — хрипло сказал охотник. — Одна из пуль пришлась ему сильно не по вкусу, потому что он нырнул. Мы уже решили, что ему капут. Но бестия вынырнула далеко впереди и на третьей скорости ушла в озеро, так и не выпустив негра, который был перекушен почти пополам.
— Что с Мулу? — спросил я.
— Безнадежен. Поломаны все кости и пробита голова. Счастье, что без сознания…
Черные воины, столпившиеся вокруг умирающего, завыли: сначала тихо, потом все громче и громче.
Я поспешно вышел из палатки.
Ко мне подошел Квали.
— Мулу кончай, — тихо сказал он.
По его черной, изуродованной шрамом щеке скатилась слеза.
Обряд погребения состоялся на рассвете, и затем мы сразу же приступили к постройке большого плота. Раненый тираннозавр пересек озеро и исчез в камышах на противоположном берегу. Мы решили плыть за ним на большом тяжелом плоту. Мы рассчитывали, что если ящер не издохнет от ран, то, во всяком случае, за сутки он сильно ослабеет и мы сумеем добить его. Нечего было и думать захватить такое чудовище живьем. Для начала я хотел добыть шкуру, череп и часть костей. Меня особенно интересовало устройство задних конечностей, при помощи которых такой исполин мог прыгать, как кенгуру.
Плыть за ящером должны были Джонсон, я, Квали и еще девять черных воинов. Перси Вуффа с остальными носильщиками я решил отправить в главный лагерь за дополнительным снаряжением. Мой заместитель не возражал против такого поручения.
К рассвету следующего дня плот был готов. Шесть длинных стволов, в два обхвата каждый, были прочно связаны нейлоновыми канатами. Такому тяжелому кораблю был не очень страшен даже тираннозавр. Три пары весел и косой парус на длинной мачте позволяли создать необходимую скорость. На плот мы водрузили еще один плот поменьше, сделанный из стволов бамбука.
Бамбуковый плот мог понадобиться при плавании по узким извилистым протокам, на противоположной стороне озера. Груз состоял из оружия, канатов, крепких нейлоновых сетей и двух ящиков продовольствия. Впрочем, ночевать на противоположном берегу озера мы не собирались.
Теперь надо было отобрать черных воинов. Это оказалось нелегким делом. Негры были так напуганы тираннозавром, что вначале наотрез отказались плыть с нами. Ни мои уговоры и обещания, ни угрозы Перси Вуффа, ни авторитет Джонсона не могли заставить их сдвинуться с места. Панический страх перед чудовищем парализовал даже яростное желание отомстить за смерть товарищей. Охотники, стиснув зубы, молчаливо трясли головами. Ни один из них не хотел ступить на сплетенные канатами бревна плота.
Положение спас Квали. Когда я уже готов был отказаться от преследования раненого тираннозавра, молодой негр вышел вдруг вперед, властным движением поднял руку и заговорил. Вначале я подумал, что он выступает от имени черных воинов и требует отменить охоту на чудовище. Я взглянул на Джонсона. Однако старый охотник внимательно слушал Квали и время от времени одобрительно кивал лысой головой.
— Молодец, правильно говорит, — шепнул он мне, когда Квали остановился, чтобы перевести дыхание.
Теперь мнения разделились. Черные охотники заспорили между собой. Одни указывали копьями на озеро, другие качали головами, били себя в грудь, втыкали наконечники копий в землю. Квали снова заговорил, но не успел он кончить, как спор разгорелся с новой силой.
Я чувствовал, что решается судьба похода, но боялся вмешиваться, опасаясь испортить дело. Когда шум и гам достигли предела, Квали подошел ко мне и спросил, сколько черных воинов я хотел бы взять с собой.
Я сказал.
— Пожалуйста, выбирай, — объявил Квали, делая широкий жест жилистой черной рукой. — Теперь они каждый хочет плыть…
— Как же ты добился этого? — изумленно спросил я.
— Объяснил великий закон охотников джунглей, — гордо выпрямившись, ответил молодой негр. — Сказал, что большой прыгающий крокодил — хуже бельгийский чиновник… Обещал, что каждый, кто вернется живой, получит от тебя десять долларов, стальной нож и клетчатый штаны. Штаны ты можешь не дать, если не захочешь, а вот нож и десять долларов, пожалуйста, дай обязательно.
Я поспешил согласиться. Спустя несколько минут десять мускулистых черных фигур уже стояли на бревнах плота, опираясь на длинные копья.
С восходом солнца наш «корабль» отчалил. Течение медленно сдвинуло с места тяжелый плот, гребцы налегли на весла, и мы поплыли.
Через час плот благополучно выплыл на широкую гладь озера. Оно оказалось глубоким. Даже вблизи берега длинный шест не доставал дна. Поверхность озера была спокойна и совершенно пустынна. Лишь вдалеке у западного берега на воде пестрел розовый рой — вероятно, стая фламинго.
Я глянул в бинокль на наш лагерь. Он уже опустел. Очевидно, Перси Вуфф и носильщики отправились в путь.
Солнце поднималось все выше и начало припекать. Мы натянули тент и улеглись под ним, продолжая оглядывать в бинокль поверхность озера и темную кромку берега, к которой постепенно приближались. Глубина продолжала оставаться значительной. Дно не просвечивало в темной воде, и нигде мы не смогли достать его.
Джонсон проверил штуцер и загнал в стволы патроны с разрывными пулями.
— Какой калибр у вашей пушки? — поинтересовался я.
— Двенадцатый.
— Неплохо. Но сегодня не помешал бы и восьмой…
— Во всей Центральной Африке штуцером восьмого калибра пользовался только покойный Ричардс. То действительно была пушка. Правда, она иногда давала осечки. Последняя осечка стоила жизни бедняге Ричардсу.
Наконец тростники зашелестели совсем близко. Они росли сплошной стеной и были гуще и выше, чем на северном берегу. Мы поплыли вдоль зарослей. Ни один след не нарушал зеленой, тихой шелестящей чащи…
В одном месте широкий извилистый проток уходил в глубь тростников. Мы направили в него плот и тихо скользили по спокойной темной воде. Гребцы беззвучно орудовали тяжелыми веслами. Мы с Джонсоном стояли с готовыми к выстрелу карабинами. Двенадцать пар глаз напряженно вглядывались в окружающий лес тонких буровато-зеленых стеблей и узких заостренных листьев. Серебристые метелки чуть заметно покачивались над нашими головами.
Так мы проплыли около километра. Нестерпимый зной жег кожу, трудно становилось дышать, перед глазами вспыхивали радужные круги. Проток то суживался, то расширялся, но по-прежнему вел вперед, и в окружающих его зеленых стенах по-прежнему не было заметно ни одного вылома.
Напряжение, охватившее всех нас при вступлении в тростники, начало было ослабевать, как вдруг…
Квали, стоящий на носу плота, предостерегающе поднял руку. В тот же момент до нас донесся невообразимо омерзительный запах, перед которым аромат давно нечищенного свинарника — благовонное курение. И сразу же в тростниковых зарослях, справа от нас, что-то тяжело затрещало. Гребцы, как по команде, выхватили весла из воды и отступили к середине плато. Однако наш тяжелый корабль еще продолжал двигаться вперед. Дальше все замелькало, как в стремительном фантастическом сне.
В тростниковой стене появился широкий вылом, а в глубине его, в десятке метров от берега, тяжело поднялось что-то огромное, похожее на вставшего на дыбы чудовищного крокодила. Его блестящая чешуя отливала золотом и зеленью. Огромная багровая пасть широко раскрылась, обнажив два ряда зубов-кинжалов. Оттолкнувшись мощными перепончатыми лапами, чудовище прыгнуло к плоту, но промахнулось и тяжело рухнуло в заросли.
