Куда ж нам плыть (Сборник публицистики) - Стругацкие Аркадий и Борис (книги полностью .txt) 📗
Будущее наше зависит сейчас в первую очередь от того, в какой степени удалось нам победить феодализм в нашем сознании, проклятый наш страх свободы, рабскую нашу приверженность холопству, служению вместо работы.
Новые общественные формации прорастают внутри старых, разрывая их и взламывая, как слабые зеленые росточки разрывают и взламывают напластования глины и асфальта. Процесс этот не знает ни жалости, ни пощады, ни милосердия. Человечество, творя историю свою, бредет по дороге, заваленной трупами, по колено в крови и дряни. Так неужели же мы пролили еще недостаточно крови и недостаточно удобрили телами нашими почву для нового?.. Ведь это новое не так уж и ново - полмира уже проросло корабельным лесом новой формации.
Нет. Дороги вспять история не знает, что бы ни говорили профессиональные пессимисты.
...Громада двинулась и рассекает волны.
Плывет. Куда ж нам плыть?..
Тридцать лет назад всем и все было ясно...
Мы говорим здесь о поколении "детей Октября". Годы рождения 1920-1940. Разумеется, только о тех, кому повезло пережить войну и кто получил соответствующую идейную закалку в школе, в комсомоле, в институте. Мы не говорим о тех, кто _п_о_н_и_м_а_л_. Их было не так уж и мало, но они составляли подавляющее, безнадежно раздавленное меньшинство.
Тридцать лет назад всем и все было ясно. Впереди (причем сравнительно недалеко) нас ждал коммунизм. Каждый понимал его в меру своих возможностей и способностей (один наш знакомый маркер говаривал: "При коммунизме лузы будут - во!" и показывал двумя руками, какие замечательно огромные будут при коммунизме лузы). Однако всем и каждому было совершенно ясно, что коммунизм неизбежен - это было светлое будущее всего человечества, мы должны были прибыть туда (как на поезде - из пункта А в пункт В) первыми, а за нами уже и весь прочий (полусгнивший) западный мир. Как сказал бы герой Фейхтвангера, - Бог был в Москве.
Пятнадцать лет назад каждому (мыслящему) индивидууму сделалось очевидно, что никакого светлого будущего - по крайней мере в сколько-нибудь обозримые сроки - не предвидится. Весь мир сидит в гниющей зловонной яме. Ничего человечеству не светит - ни у них, ни у нас. Единственная существующая теория перехода к Обществу Справедливости оказалась никуда не годной, а никакой другой теории на социологических горизонтах не усматривается. Бог в Москве умер, а там, "у них", его никогда и не было...
И вот сегодня мы, испытывая некоторую даже оторопь, обнаруживаем, что живем в глухой провинции. Оказывается, Бог-таки есть, но не в Москве, а, скажем, в Стокгольме или, скажем, в Лос-Анжелесе - румяный, крепкий, спортивный, энергичный, несколько простоватый на наш вкус, несколько "моветон", но без всякого сомнения динамичный, без каких-либо следов декаданса и, тем более, загнивания, вполне перспективный Бог, а мы, оказывается, - провинция, бедные родственники, и будущее, оказывается, есть как раз "у них", не совсем понятно, какое, загадочное, туманное, даже неопределенное, но именно у них, а у нас - в лучшем случае - в будущем только они - румяные, спортивные, несколько простоватые, но вполне динамичные и перспективные...
Семьдесят лет мы беззаветно вели сражение за будущее и - проиграли его. Поэт сказал по этому поводу:
Мы в очереди первые стояли,
А те, кто после нас, - уже едят...
Идея коммунизма не только претерпевает кризис, она попросту рухнула в общественном сознании. Само слово сделалось срамным - не только за рубежом, там это произошло уже давно, но и внутри страны, оно уходит из научных трудов, оно исчезает из политических программ, оно переселилось в анекдоты.
Однако же коммунизм - это ведь общественный строй, при котором свобода каждого есть непременное условие свободы всех, когда каждый волен заниматься любимым делом, существовать безбедно, занимаясь любимым и любым делом при единственном ограничении - не причинять своей деятельностью вреда кому бы то ни было.
Да способен ли демократически мыслящий, нравственный и порядочный человек представить себе мир более справедливый и желанный, чем этот? Можно ли представить себе цель более благородную, достойную, благодарную? Не знаю. Мы - не можем.
В этом мире каждый найдет себе достойное место.
В этом мире каждый найдет себе достойное дело.
В этом мире не будет ничего важнее, чем создать условия, при которых каждый может найти себе достойное место и достойное дело. Это будет _м_и_р_ с_п_р_а_в_е_д_л_и_в_о_с_т_и_: каждому - любимое дело и каждому по делам его.
Об этом мире люди мечтают с незапамятных времен. И Маркс с Энгельсом мечтали о нем же. Они только ошиблись в средствах: они вообразили, что построить этот мир можно, только лишь уничтожив частную собственность. Ошибка, надо признаться, вполне простительная по тем временам, если вспомнить, сколько яростных филиппик в адрес частной собственности произнесено было на протяжении веков. И если вспомнить, каким ореолом святости на протяжении веков окружена была идея раздать свое имущество бедным и уйти к Богу...
Маркс с Энгельсом, стремясь к замечательной цели, ошиблись в средствах. Эта ошибка носила чисто теоретический характер, но те практики, которые устремились ко все той же цели вслед за классиками, продемонстрировали такие методы, что теперь и сама цель смотрится не привлекательнее городской бойни. А новой цели пока никто еще не предложил...
Куда ж нам плыть?..
Неужели все чудеса будущего отныне свелись для нас к витрине колбасного универмага? Колбаса - это прекрасно, но есть что-то бесконечно убогое в том, чтобы считать ее стратегической целью общества. Даже такого запущенного и убогого, как наше. Ведь из самых общих соображений ясно, что колбасное изобилие не может быть венцом исторического процесса. Венцом должно быть нечто другое. Вообще - венцом истории не может считаться то, что уже существует сегодня... Надо полагать все-таки, что впереди нас ждет что-то еще, кроме колбасного изобилия. Так что же?
Кто знает, что ждет нас?
Кто знает, что будет?
И сильный будет,
И подлый будет.
И смерть придет,
И на смерть осудит.
Не надо
