Путь к Вавилону - Керни Пол (книги бесплатно .TXT) 📗
Байклин угрюмо кивнул.
— Как раз тогда, когда мы с Ривеном покинули его дом на Острове и начали свой путь по берегу.
— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Ривен.
— Только вот что: когда ты покинул Тот дом, где вы жили с женой, и направился к нам, зима отступила от Мингниша… первая передышка, которую эта земля получила за восемь месяцев, с тех самых пор, как погибла твоя жена, там, на Острове. Это ты, Майкл Ривен, твое подсознание, твои переживания управляют судьбой нашего мира.
Все остальные взорвались криками протеста, даже Варбутт в негодовании сказал свое веское слово. Это обыкновенное совпадение, возражали они. Не может целый мир так зависеть от одного человека, тем более, что он этого и не подозревает. Наконец, Ривену надоело.
— А что с моей женой? — выкрикнул он в отчаянии, пытаясь перекрыть общий шум.
Все притихли.
— Она умерла. Я своими глазами видел. Она умерла. И вот теперь она бродит здесь, снова живая. Можешь ты объяснить это, Байклин!
Тот только руками развел.
— Не могу.
— Я не верю в привидения, — в ярости продолжил Ривен.
— А в волшебство ты веришь? — спросил Мертах каким-то странным тоном, и когда Ривен взглянул на него, он увидел, что глаза его невысокого худощавого провожатого стали вдруг ярко-желтыми и заблестели в сумрачном свете уходящего дня, который струился косыми лучами сквозь высокие окна.
— Хватит, — сказал Гвилламон. Он, кажется, раздражен. — Разговор наш, похоже, ходит по кругу, кусая собственный хвост.
— Верно замечено, — согласился Варбутт. Выглядел он усталым. В глубоких морщинах его лица собирались тени. Снаружи медленно догорал свет дня. С холмов на востоке уже спускалась ночь.
— Пусть мой сын и мои советники еще побудут со мной, — сказал Варбутт. — Остальные могут идти. Дворецкий проводит вас. Сегодня вы все будете спать здесь.
Они молча поднялись. Ривен чувствовал себя никому не нужным и вообще был не в своей тарелке; слова Байклина отдавались навязчивым эхом в его сознании. Мертах взял Ратагана под руку и помог ему выйти из зала. Ривен поплелся следом. Ему очень хотелось остаться, продолжить разговор и, может быть, выудить хоть какой-то смысл из всего этого безумия; но он здесь чужой. Посторонний. Не ему вмешиваться в их жизнь. И все-таки, если предположение Байклина верно, он, Ривен, убивает этот мир.
8
Гвион, дворецкий, оказался плотненьким приземистым мужичком с добродушным лицом. В том сне наяву, который пригрезился Ривену в Бичфилде, Гвион был одиноким трактирщиком, — держал постоялый двор. Второстепенный персонаж одной из ривеновых книг. В этом же мире, однако, у него была жена, Игельда, властная женщина с бронзовой кожей, копной медных волос, которые она закручивала на затылке, и дородной фигурой матроны. Она лишь один раз снисходительно взглянула на Ривена, уперев руки в бока, — тот почувствовал себя точно школьник, уличенный в проделке, — и поручила супругу проводить Ривена в самую тихую комнату, потому что «у бедняги такой вид, будто он сейчас грохнется на пол». Гвион молча повиновался, застенчиво улыбаясь, — точно так же он улыбался и в той давешней грезе. По пути в комнату Ривен, не стесняясь, разглядывал дворецкого почти так же пристально, как все здесь пялились на него.
Ему предоставили небольшую комнату для гостей на первом этаже, выходящую окнами на север. Каменные стены ее были обшиты деревянными панелями. Кровать застелена ярким покрывалом, на столе не было свободного места: лохань с теплой водой, большой кувшин пива и кружка, тарелка со свежими фруктами. На покрывале лежала смена одежды. После ночей, проведенных в горах под открытым небом, непритязательное убранство комнаты показалось Ривену роскошным.
Он налил себе пива и встал у окна, глядя на Круг и на Дол за ним. Закат оставил на небе лишь оранжевый елец; в комнате становилось сумрачно. Предполагалось, вероятно, что он должен лечь спать вместе с солнцем, рассеянно подумал Ривен, как вдруг в дверь постучали, и в комнату вошел Гвион с двумя деревянными подсвечниками и несколькими восковыми свечами.
— Закрутился за день, так едва не запамятовал, — проговорил он скороговоркой. — Прошу прощения. Куда это годится? Чтобы гости сидели в потемках. Что ж вы о нас-то подумаете?! — Он расставил свечи в канделябры, достал кремень с кресалом и какую-то железную коробочку. — Ну вот. — Он покосился на Ривена, который угрюмо потягивал пиво. — Еще что-нибудь нужно вам, сударь? Я, признаюсь, немного растерян: не знаю, что может понадобиться иноземному рыцарю.
Ривен невольно улыбнулся.
— Да нет, больше ничего не нужно. Все хорошо. Лучше и быть не могло.
— Ну, рад стараться, — сказал Гвион, явно польщенный. — Доброй вам ночи, сударь.
С тем он и ушел. Ривен продолжал улыбаться, глядя на свет, что начал уже зажигаться в окнах Дола, — точки, сверкающие в темноте, словно самоцветы во тьме штольни. В комнате сгустился сумрак. Ривен налил себе еще пива. Что ему сейчас нужно, — так это помыться как следует и сменить носки, но теперь, когда все это доступно, можно было и потянуть время. Слишком о многом ему надо было подумать, — мысли неслись в голове, точно песчинки в суматошном потоке, — и Ривену хотелось сначала разобраться хотя бы с какой-то частью возникших вопросов.
Он прикончил очередную кружку, убедился, что в кувшине еще есть пиво, потом разделся. Его ноги невыносимо устали и просили ухода. Но Ривен тянул — был рад занять себя переживанием только физической боли, приятным ощущением пива в желудке, предвкушением мягкой постели. Ему хотелось отключиться на время, вообще ни о чем не думать, наблюдая, как темнота наполняет комнату.
Вода в лохани успела остыть и была едва теплой, но Ривен все равно с удовольствием поплескался в ней и оттер себя с головы до ног. Потом, то и дело откидывая со лба мокрые волосы, чтобы не лезли в глаза, рассмотрел одежду, которую оставили для него на кровати. Было у Ривена подозрение, что это одежда Байклина, — у них со Смуглым почти одинаковые фигуры. Брюки, вроде бы из замши, льняная рубаха без воротника и с широченными рукавами. Он оделся и решил зажечь свечи. В жестяной коробочке он обнаружил обрезки лоскутков, судя по слабому запаху — пропитанные каким-то горючим веществом, и осторожно высек кремнем искру. Лоскуток загорелся мгновенно, Ривен зажег свечу и, погасив лоскуток, закрыл крышку коробки.
Мир вокруг снова стал видимым: комната, озаренная светом свечи, и он сам. Ривен зажег три свечи, расставил их по разным концам комнаты и улегся, не забыв пододвинуть поближе к себе кувшин с пивом.
Свечи не успели сгореть и на дюйм, когда его дрему нарушил стук в дверь. Ривен вздрогнул, пробудившись, вскочил с постели и распахнул дверь. На пороге стояли, сжимая бутылки и стаканы, Мертах с Ратаганом.
— Мы тут подумали и решили, что просто не можем оставить тебя одного в твою первую ночь в Рориме Раларта, — сказал Мертах, когда Ривен посторонился, впуская их. Флейта с Барабаном бесшумно проскользнули следом за Мертахом и улеглись на полу у входа.
— Мы пришли не с пустыми руками, — добавил Ратаган. Лицо его покрывал нездоровый румянец, а сам он тяжело опирался на палку, но глаза его так и сияли.
Бутылки и стаканы были водворены на стол, и Мертах без лишних слов принялся открывать вино.
— Пусть великие мира сего там у себя обсуждают дела большой важности, — сказал он, — у нас есть чем заняться, попробовать, например, дринанского двадцатилетней выдержки, пропажу которого Гвион, может быть, и не заметит. — Наконец пробка выскочила, и Мертах, понюхав горлышко бутылки, зажмурил глаза. — Нектар. — Он наполнил три стакана густой красной жидкостью, переливающейся, будто рубин, в свете свечей.
— Кое-кто полагает, что вину нужно дать подышать, — сказал он, беря стакан. — Но по мне, оно, бедное, и так ждало достаточно долго и заслужило того, чтобы мы без промедления оценили его. За огонь в твоих чреслах! И чтобы он никогда не обжег тебе пальцы. — Он отпил вина.
