Игра Эндера - Кард Орсон Скотт (книги бесплатно без .TXT) 📗

Питер аккуратно записывал самые лучшие реплики, а потом проверял, не вынырнут ли они где-нибудь в другом месте. Это случалось не всегда, но всё же многие формулировки повторялись раз за разом в больших дискуссиях по престижным каналам.

– Нас читают, – отмечал Питер, – наши идеи просачиваются в умы.

– Наши афоризмы.

– Это всего лишь способ измерения. Смотри-ка, мы приобретаем влияние. Нас ещё не знают по именам, но уже обсуждают поднятые нами проблемы. Мы определяем повестку дня. Вперёд, сестрёнка, мы пробьёмся.

– Может, нам стоит взять штурмом большой форум?

– Нет. Подождём, пока они сами нас не пригласят.

Они работали уже семь месяцев, когда один из каналов западного побережья прислал Демосфену письмо с предложением вести еженедельную колонку в очень приличной передаче новостей.

– Но я не справлюсь в этой работой, – сказала Валентина. – Я даже ежемесячный обзор не потяну.

– Во-первых, это два разных жанра. Во-вторых, потянешь.

– Нет. Я ещё ребёнок. У меня опыта нет.

– Скажи, что ты согласна, по, поскольку у тебя нет желания сбрасывать маску, они должны платить тебе гонорар не деньгами, а компьютерным временем. Выцарапай у них новый допуск на имя их корпорации.

– И если правительство захочет узнать, кто я…

– Ему объяснят, что ты анонимный подписчик Комп-Сети. Так мы выведем из игры отцовский допуск. Я только одного не понимаю: почему Демосфена пригласили раньше, чем Локи?

– Потому что таланту всегда отдают предпочтение.

Это была замечательная, увлекательная игра. Но Валентине совсем не нравилась политическая позиция, навязанная Демосфену Питером. Её персонаж понемногу стал превращаться в злобного, параноидального публициста антиваршавского направления. Это беспокоило её ещё и потому, что в их тандеме именно Питер знал, как управлять людскими страстями, и ей всё время приходилось обращаться к нему за помощью. Зато Локи был умерен, корректен и старался каждому сопереживать. В этом был свой смысл, ведь, будучи созданием Валентины, Демосфен не мог не обладать также и даром сопереживания, а Локи, случалось, играл на чувствах людей, только тоньше. Но эта путаница слишком крепко привязывала Валентину к Питеру. Она не могла использовать Демосфена в своих интересах. Просто не знала как. Впрочем, идея работала в обе стороны. Питер тоже не мог обойтись без её советов. Или мог?

– Я думала, ты хочешь объединить мир. Если я напишу это так, как ты от меня требуешь, Питер, получится, что я призываю к войне со странами Варшавского Договора.

– Да не к войне! Ты требуешь, чтобы они убрали глушилки с компьютерных сетей, прекратили перехват. Свободный обмен информацией. Господи, это же чёрным по белому записано в Конституции Лиги.

Вовсе не желая этого, Валентина заговорила голосом Демосфена, хотя мнения, которые она высказывала, никак не могли принадлежать ему.

– Всем известно, что, согласно той же конституции, страны Варшавского Договора рассматриваются как единое целое. Они никогда не пытались ограничить международные каналы. А характер обмена информацией между участниками Варшавского Договора есть их собственное внутреннее дело. И только на этом условии они согласились признать Америку Гегемоном Лиги.

– Ты защищаешь позицию Локи, Вэл. Доверься мне. Ты должна призывать к роспуску Варшавского Договора. Тебе нужно завести, разозлить массу народа. А потом, когда ты «начнёшь понимать» необходимость компромисса…

– Они перестанут меня слушать и развяжут войну.

– Вэл, поверь, я знаю, что делаю.

– Почему я должна верить? Ты вовсе не умней меня, и в этих делах у меня нет опыта.

– Мне тринадцать, а тебе – десять.

– Почти одиннадцать.

– И я знаю, как это делается.

– Ладно, будь по-твоему. Но эту чушь про «свободу или смерть» я писать не буду.

– Будешь, будешь.

– В один прекрасный день, когда все узнают, кто мы такие, многим станет интересно, отчего твоя сестра так ратовала за войну. Спорим, ты расскажешь им, как заставлял меня писать всё это?

– Слушай, малышка, ты уверена, что у тебя нет месячных?

– Ненавижу тебя, Питер Виггин.

Хуже всего было то, что её статьи начали печатать местные газеты. Отец читал её писанину вслух за столом.

– Наконец-то у них появился парень, который умеет думать, – говорил он и цитировал в доказательство несколько наиболее ненавистных Валентине пассажей. – Мы будем дружить с этими русскими захватчиками, пока не разделаемся с жукерами. Но после победы… Не оставлять же нам половину цивилизованного мира на положении илотов [2], не так ли, дорогая?

– Ты воспринимаешь всё это слишком серьёзно, – отвечала мать.

– Мне нравится этот Демосфен. Ну, направление его мыслей. Удивляюсь, почему он не появляется на главных каналах. Я искал его выступления во время последних дебатов о международных отношениях. Ты знаешь, он не участвовал.

У Валентины пропал аппетит, и она вышла из-за стола. Вскоре за ней последовал Питер.

– Итак, тебе не нравится лгать отцу, – сказал он. – Ну и что? На самом деле ты не лжёшь ему. Ведь он не знает, что ты Демосфен, а Демосфен говорит вовсе не то, что ты думаешь. Две эти лжи отменяют друг друга. Аннигилируют.

– Неудивительно, что Локи слывёт болваном. При таких логических построениях.

Но её раздражало не то, что она солгала отцу. Тот во всём соглашался с Демосфеном, а ей казалось, что к её персонажу могут прислушиваться только дураки.

Через несколько дней Локи предложили вести колонку в программе новостей в Новой Англии – тамошние воротилы хотели противопоставить его спокойную позицию растущей популярности Демосфена.

– Неплохо для ребятишек, у которых всего восемь волос в паху на двоих, – сказал Питер.

– От еженедельной колонки до мирового господства длинный путь, – напомнила Валентина. – Такой длинный, что никто ещё не прошёл его до конца.

– Ошибаешься. Кое-кто прошёл. Не этим путём, но похожим. В своём первом выступлении я собираюсь сказать пару гадостей о Демосфене.

– Идёт. Но Демосфен не будет замечать существования Локи.

– До поры до времени.

Теперь они зарабатывали достаточно и пользовались отцовским допуском, только если им срочно требовалась проходная фигура. Однажды мать заметила Питеру, что они с сестрой слишком много времени проводят за компьютером.

– «Джек все работал и не играл – и невесёлым мальчиком стал».

Питер сделал вид, что у него задрожали руки, и ответил:

– Если ты считаешь, что я должен остановиться, думаю… Я справлюсь с собой. В этот раз у меня получится.

– Нет, нет, – запротестовала мать. – Я вовсе не хочу тебя останавливать. Только… будь осторожен, вот и всё.

– Я очень осторожен, мама.

Ничего не произошло, ничего не изменилось за прошедший год. Эндер был уверен в этом, но откуда тогда кислый привкус во рту? Он всё ещё лидировал в личном зачёте, и теперь никто не сомневался в заслуженности его результата. В девять лет он стал взводным в армии Фениксов, командовала которой Петра Акарнян. Он вёл свои ежевечерние практические занятия, теперь их посещала элитная группа солдат, отобранных командирами армий, любой желающий из новичков принимался без разговоров. Алаи командовал взводом в другой армии, что не мешало им с Эндером оставаться друзьями. Шен взводным не стал, но это тоже не имело значения. Динк Микер наконец согласился стать командиром и сменил Носатого Рози, который перестал командовать армией Крыс, потому что окончил школу. Всё хорошо, всё просто прекрасно, лучше не придумаешь…

Отчего же так ненавистна жизнь?

Он вошёл в неизменный ритм игр и тренировок. Ему нравилось обучать ребят из своего взвода, а они были готовы идти за ним в огонь и в воду. Его уважали все, на вечерних занятиях к нему обращались с почтением. Туда приходили командиры – изучать его работу. В столовой другие ребята подходили и спрашивали разрешения присесть рядом. Даже учителя были вежливы.