Дети Дюны - Герберт Фрэнк Патрик (читать полную версию книги txt) 📗
Открытые глаза видели теперь зеленеющие холмы на краю пустыни, болотистую жижу, устремляющую к песку зеленые псевдоподы — но во всем остальном пустыня оставалась такой же могучей, как всегда.
Алия тряхнула головой и пристально посмотрела на Проповедника.
Тот одолел первый пролет идущих террасами лестниц под храмом и повернулся лицом к почти пустой площади. Алия коснулась кнопки возле своего окошка — кнопки усилителя голосов внизу. В ней поднялась волна жалости к самой себе, такой одинокой предстала она в собственных глазах. Кому она могла доверять? Она-то считала, что до сих пор может положиться на Стилгара, но и Стилгар подпал под влияние слепца.
— Знаешь, как он считает? — спросил ее Стилгар. — Я слышал, как он отсчитывает монеты в уплату своему проводнику. Странным это было для моих ушей Свободного, и жутким. Он считает: «шак, ишкай, кимса, чаксу, пича, сукта» и так далее. Я не слышал подобного счета с давних дней в пустыне. Отсюда Алия поняла, что Стилгара нельзя посылать с поручением, которому следует быть исполненным. И ей следует быть поосмотрительней со своими стражами, склонными любое чуть подчеркнутое словцо от Регентства воспринимать как беспрекословный приказ.
Что он там делает внизу, этот Проповедник?
Окружающая рыночная площадь под защитными балконами и изгибами аркад и так представляла яркое и пестрое зрелище: торговцы не убрали разложенные образцы товаров, оставив их под присмотром нескольких мальчиков. Кое-кто из торговцев остался — зарясь на пропахшие спайсовыми хлебцами монеты из глубинки и на то, что позвякивало в кошельках паломников. Алия разглядывала спину Проповедника. Поза у него была такая, словно он собирался заговорить, но что-то сковывало его речь.
«Почему я стою здесь, наблюдая за этой развалиной, за этой обветшалой плотью? — спросила она себя. — Не могут эти смертные обломки быть „сосудом великолепия“, как некогда называли моего брата».
Ее наполнило разочарование, граничащее с гневом. Как может она выяснить что-либо о Проповеднике, вызнать наверняка, НЕ ЗАНИМАЯСЬ ВЫЯСНЕНИЕМ? Она в ловушке. Она не осмеливалась показывать, что проявляет к этому еретику хоть нечто большее преходящего любопытства.
Ирулэн это чувствовала. Лишась своей знаменитой выдержки Бене Джессерит, она истошно вскрикнула в Совете:
— Мы не в силах больше хорошо относиться к самим себе!
Даже Стилгар был шокирован.
В чувство их привел Джавид:
— У нас нет времени на такую чепуху!
Джавид прав. Что за дело, как они относятся к самим себе? Все, что их касается, зиждется на имперской власти.
Но Ирулэн, обретя самообладание, заговорила еще более уничтожающе:
— Говорю вам, мы утратили что-то жизненно важное. А утратив это, утратили с тех пор и способность принимать правильные решения. Сегодня мы их принимаем с налету, словно кидаемся на врага, — или ждем-пождем, а это форма капитуляции; и позволяем, чтобы нами двигали решения других. Разве забыли мы, что мы — те самые, кто сотворил истоки нынешних течений?
И — надо всем — вопрос о том, принимать ли дар от Дома Коррино.
От Ирулэн надо будет избавиться, решила Алия.
Чего ждет этот старик там, внизу? Он называет себя проповедником. Почему он не проповедует?
Ирулэн не права насчет того, что мы разучились принимать решения, сказала себе Алия. Я ДО СИХ ПОР СПОСОБНА ПРИНИМАТЬ НАДЛЕЖАЩИЕ РЕШЕНИЯ! Тот, кто обязан принимать решения о жизни и смерти, должен или воистину их принимать или вечно попадать под маятник Пол всегда говорил, что застой наиопаснейшее среди всего неестественного. Единственно, что постоянно изменчивость. Значима только перемена.
«Будет им от меня перемена!» — подумала Алия.
Проповедник благословляюще воздел руки.
Немногие остававшиеся на площади потянулись поближе к нему, и Алия отметила медлительность этого движения. Да, разошедшиеся слухи, что Проповедник вызывает неприязнь Алии. Алия наклонилась поближе, к иксианскому громкоговорителю возле своего шпионского отверстия. Громкоговоритель донес до нее бормотание голосов на площади, шум ветра, шарканье ног по песку.
— Четыре послания я вам несу! — проговорил Проповедник.
Его Голос чуть не оглушил Алию, и она убавила мощность звука.
— Каждое послание — определенному человеку, — сказал Проповедник. -Первое послание — Алии, владычице этого места, — он указал себе за спину, точно в направлении отверстия, за которым она находилась. — Я принес ей предостережение. Ты, хранящая в своем лоне секрет долголетия, обменяла свое будущее на пустой кошелек!
?Как он смеет?» — подумала Алия. Холод пробежал по коже от этих слов. — Второе послание, — произнес Проповедник, — Стилгару, наибу Свободных, верящему, будто он сможет преобразовать власть племен во власть Империи. Мое предостережение тебе, Стилгар: самое опасное из всего сотворенного — это жесткий этический кодекс. Он обратится против тебя и отправит тебя в изгнание!
«Он заходит слишком далеко! — подумала Алия. — Я должна послать за ним стражу, невзирая на последствия!» — но руки ее остались неподвижны. Проповедник обратился лицом к храму, поднялся на вторую ступень и опять повернулся к площади, все это время он не отрывал левой руки от плеча проводника. Затем он провозгласил:
— Третье мое послание — принцессе Ирулэн. Принцесса! Унижение — это то, чего ни один человек не может забыть. Я предостерегаю тебя — беги! «Что он говорит? — вопросила Алия саму себя. — Мы унизили Ирулэн, но… Почему он подталкивает ее к бегству? Ведь мое решение только что принято!?
Трепет испуга пробежал по Алии. Откуда Проповедник знает?
— Четвертое мое послание — Данкану Айдахо! — вскричал тот. — Данкан! Ты приучен верить, что за верность платят верностью. Данкан, не верь в историю, потому что историю движет лишь уступаемое за деньги, Данкан! Прими свои рога и делай то, что ты лучше всего знаешь, как делать!
Алия закусила тыльную сторону правой руки. РОГА! Она хотела протянуть руку к кнопке и послать стражу, но рука отказалась ей повиноваться.
— Теперь я буду проповедовать дня вас, — сказал Проповедник. — Это проповедь пустыни. Обращаю ее к жрецам Муад Диба, исповедующим экуменизм меча. О, вы, верующие в очевидность предначертанного! Разве не знаете вы, что очевидность предначертанного имеет демоническую сторону? Вы провозглашаете себя благородными просто потому, что обитаете в благословенных поколениях Муад Диба. Я говорю вам, что отвергли вы Муад Диба. Святость подменила в вашей религии любовь! Вы сами накликиваете на себя месть пустыни!
Проповедник опустил голову, словно молясь.
Алия узнала — и ее пробрало дрожью. Великие боги! Этот голос! Он подсел за годы, проведенные в жгучих песках, но он вполне мог быть голосом Пола.
Опять Проповедник поднял голову. Голос его громоподобно прокатился по площади, где собиралось все больше людей, привлеченных этой диковинкой из прошлого.
— Истинно говорю вам! — вскричал Проповедник. — Молящиеся о росе на краю пустыни призовут потоп! Не избегнут они своей судьбы через силу разума! Разум — дитя гордости, которую может и не постичь в себе сотворивший зло! — Он понизил голос. — Говорили, будто Муад Диб умер от предвидения, что знание будущего убило его, и он ушел из мироздания реальности в алам ал-митал. Говорю вам — это заблуждение Майи. Такие мысли независимой реальности не имеют. Они не могут изойти из вас и сделать что-нибудь реальное. Говорил о себе Муад Диб, что не обладает он никакой магией Рихани для расшифровки мироздания: Не сомневайтесь в нем. Проповедник опять воздел руки, а голос вновь возвысил до громоподобного рева:
— Я предостерегаю жречество Муад Диба! Огонь над пропастью вас спалит! Слишком хорошо усвоившие урок самообмана от этого обмана и погибнут. Кровь брата счистить нельзя!
Он опустил руки, нашел своего юного проводника и покинул площадь прежде, чем Алия сумела справиться с одолевшей ее трепещущей неподвижностью. Какая бесстрашная ересь! Это наверняка Пол. Она должна была предостеречь стражей. Они не осмеливаются открыто схватить Проповедника. Происходившее на площади внизу служило этому лишним подтверждением.
