Цитатник бегемота - Смирнов Ярослав (читать книги бесплатно txt) 📗
Но вот эти армии куда-то пропали, словно съеденные голубоватой дымкой, и внезапно предыдущая картина сменилась новой — будто телевизор переключили на другую программу, тоже знакомую.
Ну конечно, это были покинутые им в Вавилоне немцы!.. Они, уже при всех своих регалиях, крестах, свастиках и прочем, обвешанные биноклями, моноклями и другими пирогами, стояли на невысоком холмике, сплошь заросшем полынью, а за ними неправдоподобно ровными рядами стояли тысячи зловеще приплюснутых танков, и угрожающе уткнули в высокое небо свои стволы десятки тысяч орудий, а перед ними замерла такая же огромная армия, и танки, и пушки, и бойцы в выцветших гимнастерках, среди которых Иван увидал своего командира Сергиенко. Всё это, даже воздух, даже соловьиные трели, — всё застыло в неустойчивом равновесии…
Присмотревшись, Иван вдруг понял, что сдерживало эти два войска: стена из жидкого стекла… или застывшего воздуха, или еще из чего-то не давала двум силам ринуться на врага и подмять, уничтожить, раздавить его напрочь: солдаты замерли, не шевелясь и, кажется, даже не дыша.
Иван внезапно осознал, где он должен сейчас быть, на чьей стороне, и стал быстро спускаться по склону, но едва он сделал несколько шагов, как почувствовал на затылке чей-то взгляд и быстро обернулся.
Человек в красно-коричневой не то тунике, не то тоге уже опускал на его голову длинный прямой рыцарский меч.
Каким-то непонятным для самого себя образом Иван Успел за долю секунды выхватить из ножен свой клинок, отскочить, сделав шаг, вправо, и, когда тяжелый меч соперника прошел мимо, в другую секундную долю он ударил врага наотмашь, отрубив ему голову.
Голова эта, подпрыгивая на неровностях, покатилась вниз, в долину, а труп, из шеи которого не брызнуло ни капли крови, остался стоять, опершись на стальной клинок.
Иван не стал любоваться на живописную картину, а начал снова спускаться.
Но воздух перед ним внезапно загустел и с каждым мгновением становился все плотнее, не давая сделать следующий шаг, а потом стал выталкивать прочь, и делал это так, что Иван понял — ему сейчас не справиться.
Он еще успел бросить взгляд на две гигантские армии, застывшие в куске янтарного времени: там, внизу, по-прежнему ничего не двигалось, и Иван понял, что солдаты чего-то ждут — сигнала, приказа или помощи извне, но тут сверху на него стало опускаться тяжелое, будто налитое пулевым свинцом облако.
Он пытался уйти, убежать в сторону, но облако пучилось, разбухало, грозя разорваться в клочья, разрасталось и вскоре настигло Ивана своим тугим краем, и вдруг со страшным грохотом лопнуло, завалив землю потоками грязи, песка, обломками искрошенных скал и частями скрученных в страшные жгуты человеческих тел.
Легкие сразу же забило желтой мельчайшей пылью, стало нечем дышать: Иван не мог ни вдохнуть, ни кашлянуть, ничего не мог — не сумел даже, как ему хотелось, разорвать, расцарапать собственное тело в клочья, лишь бы только впустить вовнутрь немного раскаленного живительного воздуха стального цвета…
Глаза залило слезами, как будто пыль была и впрямь ядовитой. Не в силах больше держаться на ногах, Иван рухнул на колени, продолжая хвататься за горло; потом он почувствовал, как бешено крутящийся вихрь, вырвавшийся из тучи, дергает его за ноги, поспешно складывает вдвое и вчетверо, а потом небрежно, словно потеряв интерес к собственной затее, перебрасывает его через верхушку горы на другую ее сторону.
Иван долго катился вниз, больно ударяясь лицом, коленями, локтями и по-прежнему ничего не видя перед собою: потом падение прекратилось, и все кругом моментально стихло. Неожиданно он почувствовал, что воздух стал текуч и свеж, что стало можно дышать, а сквозь веки завиднелся яркий свет.
Иван открыл глаза, ничего особенного не увидел, помедлил немного и сел. Оглядевшись, он понял, что упал у подножия не совсем той горы, на которую карабкался: там склон был хоть и крутой, но зато поросший мягкой изумрудной зеленью, здесь же на блекло-желтой каменистой поверхности не росло почти ничего.
Зелень, и довольно пышная, начиналась только в самом низу, метрах в десяти от того места, где сейчас Иван находился. Кроме зелени, у подножия горы имелся солдатский лагерь.
Точнее, это был бивак, временный привал: несколько десятков македонских пехотинцев, сняв пропыленные, иссеченные и окровавленные доспехи, отдыхали. Рядом под натянутым полотнищем лежали раненые.
Иван невольно глянул вверх: нет, ясное небо было по-девически невинно, солнца совершенно не наблюдалось.
— А! — услышал он за спиной. — Тезка…
Иван подскочил на месте и резко оглянулся. Мама дорогая! — на большом валуне в такой позе, в какой обычно курят смертельно уставшие после тяжелой и нудной работы люди, сидел тот самый кавалерист-фессалиец Леонтиск.
— Давненько не видались, — с явным трудом улыбнувшись, произнес македонянин. — Радуюсь, что вижу тебя среди тех, кто уцелел в нашем походе…
Иван закрыл рот.
— Что же ты один, без своих товарищей? — спросил фессалиец. — Или они все убиты?
— Нет, не все, — ответил Иван, гадая, как себя вести дальше.
— А… — вяло произнес фессалиец, — значит, и им не повезло…
— Что значит — не повезло? — удивился Иван.
— Ну, как же… Долго твоим друзьям придется мыкаться… а мы — все, закончили, возвращаемся в Александрию Арахосийскую. А потом — видно будет.
Фессалиец внимательно посмотрел на Ивана и вдруг усмехнулся:
— Ну что, не думал, что все так обернется? Конечно, кто же знал, что нас ждет такое. Слишком далеко зашел божественный Александр, слишком… Не надо было ему доверять чужестранным мудрецам и искать неведомые дали…
— О чем ты? — несколько недоуменно спросил Иван. И тогда фессалиец стал рассказывать интересные веши…Оказывается, Александр и правда был сыном бога- немногие приближенные знали об этом давно, другие же убедились воочию, побывав вместе с царем в странной, страшной и загадочной подземной стране Агарте, которая находилась на западном краю Ойкумены… Это не был мир мертвых, совсем нет, но от этого становилось еще страшнее, потому что никто, даже мертвые, не могли там находиться безнаказанно. Все, кто туда приходил, обязаны были что-то унести с собою, это являлось правилом, законом, и никто не противился, потому что каждый выбирал себе дорогу по собственному желанию и призванию. Александр пришел туда, испросив разрешения в святилище своего, как он всем объявлял, отца — Амона-Ра, но был ли великий бог Черной Земли в действительности родителем царя, неизвестно…
— То есть? — спросил заинтересованный Иван. Фессалиец явственно вздрогнул и провел рукою по лицу.
— Я был в той… стране, вместе с царем, — глухо произнес он, — и я не знаю, кто из богов его охраняет. Поверь, я не трус, вся моя жизнь прошла в битвах, и я примирился с тем, что смерть надо любить, но страшнее всего, страшнее смерти и самого страха — это вот так, как он, выбирать, взвешивать и определять судьбы других… Никто, даже сын бога Солнца, не вправе делать этого…
— О чем ты? — недоуменно сказал Иван. — Ты ведь солдат, убиваешь своих врагов и делаешь выбор — кому умереть, а кому — жить дальше, и происходит такое каждый день, и никто еще не изменил этого порядка. О чем ты говоришь?
Фессалиец покачал головой.
— Нет, не то, — с трудом проговорил он. — Я — солдат, но я — часть великой армии, и моя собственная судьба уже определена, а Александр… Александр вышел за пределы, позволенные законом человеку, пусть даже и сыну одного из богов Черной Земли.
Он умолк. Иван подождал, потом не выдержал и спросил:
— Так что там случилось, в этой самой стране?
Фессалиец посмотрел на него и невесело усмехнулся:
— Я не могу сказать тебе всего, тезка. Такого, как там, лучше никогда не видеть… Все не так, и все наизнанку, и люди ведут себя как звери… а звери появляются — и тут же исчезают. Но главное — там Александру дали этот проклятый талисман!
— Какой талисман? — совершенно спокойно произнес Иван, вспомнив все.
