Сегодня - позавчера 2 - Храмов Виталий Иванович (полные книги .TXT) 📗
- И его тоже уничтожим! Спасибо тебе, пехота! Как звать тебя?
- Виктор.
- Я - Антон. Комбат. Только от батальона у меня видишь что осталось? Мы тут у тебя покуролесим до утра. Сейчас пушки разобьём, поедем немца пугать. Присоединяйся!
- С удовольствием! Только людей у меня мало осталось.
- Да, не слабо вы тут повоевали, - мы пошли обратно, вниз, - Комдив очень доволен - он на НП полка за боем следит. Представление на тебя написал, а тут твой политрук пришёл, говорит, ты от командования самоустранился, в отбитом танке отсиживаешься. А командует какой-то штрафник.
- Я и есть тот штрафник.
- А, вот в чём дело! Я думал, ты - ротный. Я слышал, как полковник по телефону барабанные перепонки рвал. Думал тебе.
- А я-то думаю, что за отделение так резво в атаку шло? А это ротный реабилитируется.
Танкист хмыкнул, пожал мне руку, полез в танк. Он чуть вывел танк из укрытия, повернул башню, ещё чуть прополз вперёд. Танковая пушка плюнула огнём, потом быстро ещё два раза. Проехал чуть вперёд - ещё два выстрела, быстро сдал назад, спрятавшись за дом. Потом пополз на другую сторону - решил вторую пушку разбить из-за того угла.
Второй танк стоял перед левым нашим "бастионом", заливал огнём и свинцом окна дома на малейшую вспышку оттуда.
Я собрал людей, сколько смог, повёл из на штурм левофлангового дома. Управились быстро - немцев было только трое - не смогли сбежать.
А потом, верхом на танках, ходили в набег на немцев. Все шесть человек. Немца попугали, пушки до конца расплющили, захватили два пулемёта, автоматы (винтовки не брали), гранаты, боеприпасы, фляги и ранцы, портупеи с кобурами, планшетку и бинокль убитого артиллерийского офицера. Так же, верхом, вернулись. Танкисты поставили танки под стены центрального дома, оставили нам их выгружать, сами пошли помогать своим техникам-ремонтниками "оживлять", как они сказали, Т-28 (оказалось, так называется отбитый мною танк).
Я вздохнул глубоко. Устал безумно. Да, не мальчик уже - несколько суток почти без сна и еды бегать под пулями. Но, надо! Пора собирать камни. В смысле, людей. Ротного опять не видать и не слыхать. Значит, опять мне. Девиз ежанутых - если не я, то кто? Я - явно ежанутый.
Прямо под ноги мне выкатился откуда-то Кот.
- Командир! Казачёк вернулся. Тебя ищет.
- Пустой?
- Не, с мешком.
- Кот, ты что жуёшь?
- Колбасу. Будешь?
- Ты ещё спрашиваешь? Ох, Кот, доберусь я до тебя, хвост-то тебе укорочу, - бухтел я. Отломил от того полукруга, что он мне дал, половину, вторую половину протянул обратно.
- Поражаешь ты меня, командир.
- Чем же?
- Что ты мне обратно суёшь? Думаешь, у меня больше нет? Ешь, ешь. А почему ты меня не пристрелил?
Переход с темы на тему был так неожидан, что я поперхнулся.
- В смысле?
- Я же тебя "пасти" приставлен, в спину тебе стрелял. Я думал - прибьёшь.
Я сосредоточённо жевал. Потом спросил:
- А сам не догадываешься?
- Нет.
- Ну и живи в счастливом неведении. Долго ещё?
- Пришли уже. Ваня?
- Тут он, командир, - раздался тихий шёпот как из-под земли. Они в яме сидели.
- Так, Ваня. Мне некогда с ним возиться. Дознание умеешь делать?
- На дознании был. Только "дознавали" меня.
- Вот и хорошо. А ты, Кот?
- Не, я боец. Не следователь.
- Осназ? Вас должны были учить полевому экспресс-допросу. Останешься тоже. Что мне от него нужно? Признание его не нужно - и так понял что он гнида. Нужно мне знать - он в одну харю хомячил или с указки покровителей сверху? Кто, что, когда, как? Схемы их мошеннических комбинаций, куда девали награбленное. Имена, фамилии. Вам всё понятно? Тогда работайте. Жизнь его мне не нужна - будет упрямиться - сделайте ему очень больно. Очень-очень. Больно. Он уже погиб сегодня в рукопашной, обороняя левофланговый дом.
- Всё ясно, командир.
А я вернулся к роте. И комиссар наш вернулся.
- Ты что тут делаешь? Почему не в госпитале? Тебе же плечо прострелили!
- Приказ принёс передать позиции третьей роте второго батальона. Пулемёты и тяжёлое оружие приказано оставить им. Нас отводят в тыл, на переформирование.
- Ну, и слава Богу! Надо, гражданин начальник, всё облазить, всё собрать. Могут раненные остаться. И Брасеня не вижу. Много работы, звездатый ты мой. Пошли.
Брасеня мы нашли. Почти целого. После очередного взрыва крыша под ним просела, он рухнул этажом ниже, каска соскочила, схлопотал чем-то твёрдым и тяжёлым по "куполу" и провалялся финал боя в отключке. И винтовку разбил.
Собрали людей, имущество, своё и трофейное, раненных отправили в тыл на подводах. Встретили смену, поводил ротного Васю по нашей обороне, показал, рассказал. Потом собирали убитых, углубили воронку, схоронили, простились. И изувеченного старшину тоже тут закопали.
К этому времени танкисты, отчаявшись завести Т-28, зацепили его сразу обоими Т-26 и решили уволочь в тыл, для более детального, так сказать, изучения. Комбат-танкист Антон любезно предложил подбросить. Мы не стали "ломаться", нагрузили танки трофеями "выше крыши", так, что самим мест не хватило. Мы не сильно расстроились - хоть и пешком, зато налегке.
А ротного мы так и не нашли. Ни среди живых, ни среди мёртвых. Может, ранен?
Из боя я вывел 36 человек. Позавчера было почти две сотни. Антон-комбат сказал, что это очень скромные потери, учитывая что нам удалось сделать.
- И что же нам удалось?
- Ввести в заблуждение противника. Он теперь уверен, что именно здесь дивизия наносит главный удар. И что мы ввели в бой последние резервы - это мои танки. А на самом деле - это они теперь стянут сюда свои резервы, а комдив бьёт намного севернее. Всеми своими силами. Так что, отделались малой кровью. И даже танки мои целы. И на один больше стало. Двадцать восьмой - хорошая машина. Отремонтирую - вдвое сильнее стану. Как же удалось отбить его целым, не знаешь? Немец обычно взрывает всё, что забрать не успевает.
- Не успели. Ребята их вырезали раньше, чем они мяукнуть успели.
- Ох, и ловкие ребята. А не знаешь, кто это был?
- А тебе зачем?
- Проставиться хочу. Литр коньяка с меня. Трофейного, французского.
- Не жалко?
- Жалко. Берегу уже долго. Только, за танк - не жалко.
- Тогда - гони литр. Я это был. Вот с этими двумя охламонами.
- Да ну, брешешь! Коньяка захотел на халяву.
- Правду говорю. Ты не обратил внимания на наше оружие? Мы же как раз с танка и сняли. А Кот внутри своей кровью написал: "Кот".
- Зачем?
- А кто их, котов, поймёт? Гони коньяк! Коньяк я уважаю!
- Так у меня не с собой. В гости приходи.
- Ну вот, начинается. "Потом"! Нет у нас, Антоха, потом. Ты сгоришь, нас пулемётами порубают. Сейчас надо, сейчас!
Врал. Коньяк он с собой возил. Литр распили на шестерых - Антон, его ротный, он же командир второго танка, я, Кот, Ваня и Серёга-политрук. Прохор пить отказался. Я тоже зарекался, но... Это же французский коньяк! На халяву!
Как добрались до места - не помню. Помню, что командовал. Но, видно, неудачно, потому что меня спровадили довольно скоро и ловко. Уложили спать.
Руины Столицы
(1942г.)
Переформирование.
Утром меня разбудил вой воздушной тревоги. Оказалось, нас разместили там, где раньше стояла батарея тяжёлых гаубиц. Батарея ушла, вместо неё стояли деревянные макеты. А мы - вместо массовки. Роль свою исполнили блестяще - бегали от самолётов очень натурально. По Станиславскому. Немцы должны были поверить. Хорошо хоть никого не задело. Так сказать, обделались лёгким испугом - люди живы, пострадали лишь три макета из четырёх. Позже узнали, что ремонтировать макеты - тоже нам.
На этом плохие новости кончились. Начались хорошие - имелась натопленная баня, комплект сменного белья на каждого, продовольствия на роту, а нас - 37, и никто нас не трогал целые сутки. Рай!
