Гаджет (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги полностью TXT) 📗
– Жанна… – закрывая лицо руками, прошептал я.
Я экзекьютор. Я выполню свой долг.
И каким бы суровым ни был мой приговор – это будет приговор неравнодушного человека. Потому что я сужу не только колонию с банальным именем Новая Надежда, а любимую женщину.
И самого себя.
Коммутатор пискнул, когда я включил его на прямую связь.
– Экзекьютор-один… доклад… – прошептал я. Мне никто не ответил, но я знал, что меня слушают. – Колония Новая Надежда, вторая планета четвертой Лебедя… Обнаружены следующие преступления третьей степени: злоупотребление властью, коррупция, антидемократические настроения… Следующие преступления второй степени: употребление алкогольных напитков, недостаточная борьба с наркоманией, предположительно – недостаточная борьба с электронной наркоманией. Следующее преступление первой степени: вовлечение местной формы разумной жизни в употребление дурманящих веществ. Согласно закону о Спасении Разума выношу приговор… временное ограничение прав и свобод, размещение на планете полицейского гарнизона, наложение на все… все население штрафных санкций согласно пункту D… поправка – согласно пункту G закона о Спасении Разума, ликвидация всех лиц, пользовавшихся электронными наркотиками более трех раз, ограничение высоких технологий… отгрузку флаеров прекратить, доставленные на планету – передать под контроль гарнизона…
Я говорил еще долго, прежде чем произнес последнюю уставную фразу:
– Доклад закончен, приговор привести в исполнение.
И добавил не по уставу:
– Прощайте.
Японец подсел ко мне в ресторанчике, где я героически сражался с твердым кукурузным хлебом. Надо было привыкать к местной кухне – и я старался изо всех сил.
– Санкции согласно пункту G – не слишком ли сурово? – спросил японец. Он ничем не выделялся из толпы других туристов, такой же генетически улучшенный японец, высокий и с большими круглыми глазами.
Экзекьютору-два и не положено выделяться.
– Необходимо, – сказал я.
Японец кивнул. Заметил:
– Три часа до отлета корабля. Пойдем?
– Я остаюсь, – сказал я. – Это теперь и мой дом. Я останусь здесь. Рано или поздно Жанна поймет и простит меня.
Японец вежливо покивал:
– Жанна – та женщина-пилот? Хорошая женщина, крупная…
Я сдержался. Что он может понимать, глядя на этот мир холодными глазами чужака?
– Значит, таблетка еще действует, – флегматично продолжил японец. – И ты хочешь разделить судьбу с любимой женщиной?
– А ты бы поступил иначе? – взорвался я. – Возвращайся на корабль! Я вынес приговор, что еще от меня требуется? Я – не раб!
– Я выпью кофе, – сказал японец. – Можно?
– Пей, – сказал я. – Только не пытайся меня уговаривать.
Японец кивнул. Снял очки, печально посмотрел на меня. Спросил:
– Ты же понимаешь, что полюбил ее только под действием таблетки?
– Сейчас я люблю ее сам, – ответил я.
Японец на миг надел очки, видимо, посмотрел на часы. Снова их снял. Повторил:
– Я выпью кофе…
Минут через десять он заказал вторую чашку. Я торжествующе улыбнулся.
– Все индивидуально, – пробормотал японец.
Еще через десять минут японец встал и сказал:
– Пошли?
Я огляделся.
Чужие люди чужой планеты обедали и пили алкоголь, не подозревая, что через два с половиной часа от «Левиафана» отделится боевой бот, набитый вымуштрованными солдатами.
– Это… всегда так? – спросил я.
Японец кивнул.
– Почему все стало так пусто?
Он опустил руку мне на плечо, сочувственно заглянул в глаза. Сказал:
– Это пройдет, брат. У тебя это первый раз, но ты привыкнешь. Впереди другие планеты. Если ты полюбишь по-настоящему – то уйдешь и разделишь судьбу приговоренных.
– Я уйду, – прошептал я. – Однажды я уйду!
Японец кивнул:
– Мы не рабы. Мы вправе уйти.
Гаджет
А в груди все-таки предательски холодело…
– Можно? – спросил Костя, заглядывая в открытую дверь.
– Нужно! – бодро ответил тощий парень в белом халате. Он был один, да еще и оказался ровесником – Костя почему-то ожидал увидеть в лаборатории целую свору старых склеротиков с горящими от научного любопытства глазами. На душе сразу стало легче, и Костя вошел в лабораторию.
Большая комната оказалась заставлена стеклянной и электронной ерундой, знакомой Косте по американским фильмам о безумных ученых. В ретортах что-то булькало, пахло химией и почему-то вареными сосисками. По трем дисплеям плавали скринсейверы, на четвертом виднелась рентгенограмма чьих-то внутренностей. Парень в халате с интересом смотрел на Костю.
– Извините, меня сюда направили. – Костя протянул бумажку. – Сказали – в сорок третий кабинет, к профессору Ломтеву.
В глазах парня появился интерес.
– Ага, испытуемый! – воскликнул он. – В лучшем виде! Давай проходи, мне пораньше смыться надо.
– Вы профессор Ломтев? – проклиная себя за врожденную глупость, спросил Костя. Парень хихикнул, но тут же посерьезнел.
– Неужели похож? Я лаборант. Ты что думал, профессор сам с тобой возиться будет? Проходи и садись на кушетку.
– А что, вы сами… – все никак не рискуя перейти на «ты», спросил Костя. Сел на кушетку, затянутую в холодный скользкий полиэтилен.
– Сам. – Парень непринужденно распаковывал картонную коробку. – Тебе повезло, новый гаджет достанется. Мы их моем, ясное дело, все в лучшем виде. А все равно неприятно, что его из горшка доставали. Верно?
Гаджет оказался гладенькой металлической капсулой – сантиметров пять в длину и сантиметр в ширину. Парень держал его длинным пинцетом, будто ядовитого жука. Костя невольно сглотнул и сказал:
– Слушай, я не проглочу… он же длинный!
– Не дрейфь. – Лаборант положил капсулу на изогнутую металлическую панель перед компьютером. Скринсейвер недовольно погас, на экране замелькали какие-то цифры. – Проглотишь в лучшем виде. И выскочит замечательно. Гаджет сделан по бионическому принципу.
– Это как?
– Как глиста. Изгибается согласно петлям кишечника, движется в потоке пищи, чтобы не выскочить раньше времени. Замечательная техника! На «АЗЛК» решили наладить выпуск наших, отечественных гаджетов, так ни один доброволец их глотать не согласился… а этот – красавец!
Добродушно улыбаясь, парень посмотрел на Костю. Не встретив на его лице энтузиазма, торопливо добавил:
– Я сам такой глотал. Ничего страшного, все в лучшем виде. А ты такой шкаф, тебе и московский гаджет не страшен… Кстати, чего ты в испытатели подался? Деньги?
– Сессию боюсь завалить, – признался Костя. – Так что или кровь сдавать четыре раза, или медицинскую технику на себе испытывать… Ну… крови я боюсь…
– И правильно, – поддакнул лаборант. – Я сам студент. Биофак, пятый курс. Третий год тут работаю. Знаешь, какую дрянь порой испытываем? Йо-о-оханный бабай! Тебе сильно повезло, что на испытание гаджета направили! Про таблетки «Туалетная фея» слыхал? Ага, вижу по липу, сам лопал, когда в гости ходил! А ведь поначалу они в туалете приятный запах оставляли, зато во рту у испытателей… – Парень схватился за голову и скорчил страшную гримасу. – Совсем наоборот! Или это, как его, полоскание от кариеса… а! «Жемчужное диво!» Кариес напрочь пропадал, в лучшем виде! Заодно зарастали щели между зубами. Если потом приходилось зуб удалять – так сразу всю челюсть меняли! А ты простенького гаджета боишься…
– Я не боюсь! – возмутился Костя. – Давай свою пилюлю!
– Подожди, тест закончится, – покосившись на экран, сказал лаборант. – Так, тыры-пыры, всюду дыры, что я тебе должен рассказать? Экспериментальный гаджет третьего поколения, производства компании… ой нет, это тебе нельзя знать… в общем, ты его глотаешь, он неделю у тебя в кишечнике ползает и дает советы по улучшению здоровья. Что есть, что пить, заниматься спортом или полежать на диване. Ты его слушаешь, но поступаешь как тебе угодно, никаких ограничений. Потом отчет в письменном виде. Получаешь по триста восемь рублей нуль-нуль копеек за каждый день испытаний… жмоты, да?.. ну и больничный на неделю. Можешь им закрыть свою сессию, в лучшем виде!
