Ворота из слоновой кости - Корепанов Алексей Яковлевич (чтение книг txt) 📗
Так оно в итоге и оказалось...
...Налетел грохот встречного поезда, тугая волна теплого воздуха ударила в лицо Кононову из-за приспущенного оконного стекла. Сергей приоткрыл сонные глаза, некоторое время смотрел на мелькающие за окном вагоны, потом перевел взгляд на Кононова:
– Где это мы уже?
– Станция Клин, – опережая ответ Кононова, хрипловато прозвучало из вагонного динамика.
– Клин... – повторил Сергей и задумчиво покивал. – Мы сюда ездили всем классом. В дом-музей Чайковского.
– И мы тоже ездили, – отозвался Кононов. – Классе в пятом или шестом. На автобусе. Всю дорогу веселились.
– Ага, мы тоже. Песни горланили, в карты резались, жвачками кидались... – Сергей вздохнул. – А ведь не было еще ничего этого. Будем кидаться – лет через двенадцать. Вернее, будут... Без меня. – Он покосился на сидящую наискосок от него клюющую носом толстую женщину, подался к Кононову: – Андрей, а ты... себя, – он выделил это слово, – видел?
Кононов кивнул:
– Видел. Только это уже не я, это другой человек. Вернее, пока – человечек...
Сергей выпрямился, с отсутствующим видом посмотрел в окно, на длинный ряд тянущихся вдоль насыпи гаражей, сказал задумчиво:
– Да, ты, наверное, прав. Он – это не ты... – И добавил, повернувшись к Кононову: – Ладно, в Константиновке обмозгуем, кто есть ху, как говаривал дядя Миша Горбачев.
Константиновка была пригородной деревушкой, расположенной в пятнадцати минутах ходьбы от трамвайного разворота возле силикатного завода. К ней примыкал дачный поселок, и в этом поселке находилась и дача приемных родителей Сергея. Идею насчет Константиновки подал Сергей, когда они, облегчившись в туалете, вновь покинули замоскворецкую столовую. Там можно было временно устроиться, обдумать дальнейшее житье-бытье и разобраться с машиной времени...
Кононов сначала идею брата поддержал, но почти тут же заметил проблему.
– Постой, – сказал он. – Завтра же суббота, выходной. А если твои... Мерцаловы... приедут на дачу? Или даже сегодня вечером, с ночевкой. Дачный сезон-то уже начался.
– Да нет, они никогда там на ночь не остаются, ни с пятницы на субботу, ни с субботы на воскресенье; добираться-то туда-оттуда – раз плюнуть, это же не глухомань весьегонская, а Константиновка. Это во-первых. А во-вторых, какое завтра число? Правильно, двадцать седьмое. Последняя суббота месяца. А что такое последняя суббота месяца на экскаваторном, да и не только на экскаваторном?
– Рабочий день, – сказал Кононов. – Отработочная суббота. А твоя... мать?
– Так она тоже на экскаваторном, в ОТИЗе. Значит, сегодня переночуем, а завтра видно будет.
В общем, решили ориентироваться на дачу, а по приезде в Калинин попробовать уточнить намерения приемных родителей Сергея, которые в этой, изменившейся, реальности, вовсе не были его приемными родителями.
Электричка замедлила ход, проплыло мимо окон желтое здание вокзала, старинное, точь-в-точь такое же, как в Калинине, только с надписью «Клин» – и Кононов невольно вспомнил телерекламу с несуществующим еще «Клинским». Народ потянулся к выходу, а потом покинувших вагон сменили новые пассажиры. Они вереницей шли по проходу между сиденьями в поисках свободных мест, Кононов скользил по ним незаинтересованным взглядом – и чуть не вздрогнул, наткнувшись на знакомое лицо.
Мимо него прошел тот же отмороженный белоглазый парень, что накануне вечером испарился из тамбура поезда «Киев – Москва». Выходит, испарился, чтобы успешно материализоваться в подмосковном Клину, где находится дом-музей композитора Чайковского и цветет сирень, посаженная певцом Собиновым...
Кононов зажмурился и принялся медленно, про себя, считать до десяти, стараясь дышать глубоко и размеренно. Потом открыл глаза и оглянулся: парня-фантома видно не было. То ли он сел, и его заслонила чья-нибудь голова, то ли перешел в другой вагон – то ли просто исчез.
«Действительно, – стиснув зубы, подумал Кононов, – почему бы ему не исчезнуть? В первый раз, что ли...»
– Ты чего, Андрей? – словно издалека донесся до него голос брата. – Прихватило?
Кононов похлопал по свободному сиденью рядом с собой:
– Давай сюда, я тебе кое-что расскажу.
Сергей втиснулся между ним и продолжающей подремывать толстухой, и его место почти тут же занял поддатый мужик с удочками – для него рыбалка в любом случае явно удалась. Электричка плавно тронулась в дальнейший путь.
– Ну? – Сергей наконец умостился на сиденье вполоборота к Кононову. – Давай, рассказывай.
И Кононов под стук колес, поглядывая на борющегося с дремотой мутноглазого рыболова, поведал брату историю про отмороженного земляка, очень странного земляка, встречающегося ему, Кононову, в самых разных местах. И про дематериализацию этого загадочного типа в тамбуре поезда «Киев – Москва» он тоже рассказал.
Сергей слушал внимательно, с любопытством, временами тихонько хмыкая, но не перебивая Кононова.
– А только что этот хрен с горы Арарат зашел в наш вагон, – закончил Кононов свой рассказ.
Сергей поднял брови:
– Что, и сейчас в вагоне?
– Да вроде нет, я его не вижу. Может, опять испарился. Нуль-транспортировался.
– Двойник, – констатировал Сергей. – Или же ты очень впечатлительный. Резкая смена привычного образа жизни – и у тебя слегка мозги сдвинулись. Не обижайся.
– Не обижаюсь, – уныло сказал Кононов. – Я и сам так думаю. Призрак, блин, бродит по Европе... Как говаривал один мой однокурсник, из Кашина, «у берез и сосен тихо бродит призрак коммунизма». Я уже по-всякому думал. Может, это вообще какая-то часть моего собственного «я», моей личности. Отделилась, обособилась и время от времени мозолит глаза. В смысле, отделилась только в моем воображении, а на самом деле не существует, нет ее...
– Красиво излагаешь, – с подчеркнутым уважением сказал Сергей. – Фрейд отдыхает. Я на работе часто по Сети брожу, натыкаюсь на всякие интересные штуки. Есть такой сайт «Марсианские хроники» – книги фантастические, кино, народ на форуме вовсю общается. И вывешивают там материалы из журнала «Порог» – украинский журнал, уфология всякая, эзотерика, тайны мироздания и, опять же, фантастика. Кстати, редактор родом из Калинина – там биография помещена. А теперь в Кировограде, есть такой на Украине, на урановой жиле стоит, и живут там, наверное, одни мутанты. Любопытный такой журнальчик, понамешано всего... Так вот, я недавно на «пороговской» страничке один рассказ прочитал, самимредактором и написанный. Как раз в тему.
– О расщеплении личности?
– Нет, об отражении. Об отражении в зеркале.
– Ну?
– Там про парня одного. Вцепилась в него какая-то женщина на улице, милицию позвала. Мол, он ее два дня назад изнасиловал где-то на окраине. А парень в это время в командировке был, на каком-то там тьмутараканском заводе. То есть, алиби полнейшее.
Значит, какой-то двойник гражданочку оприходовал. Отпустили его менты. А через некоторое время опять повязали. Вооруженное ограбление ювелирного магазина, убийство охранника. Там, в магазине, была скрытая видеокамера, менты пленку прокрутили – а на ней этот парень, без маски, с окровавленным ножом в руке. Ну, опять двойник, потому что парень в тот вечер дома сидел. Соседи видели, как он курил на балконе, за несколько минут до ограбления. А магазин аж на другом конце города, так что он успел бы туда разве что на вертолете. Но никакого вертолета не было. Пришлось ментам опять его отпустить...
– Подмазал ментов, вот и отпустили, – внезапно вмешался рыбак, распространяя вокруг густой запах портвейна или какой-то другой «бормотухи». – Что, думаете, менты не берут? Еще как берут, уж я-то знаю!
Сергей досадливо поморщился, а Кононов, вспомнив, в каких временах пребывает, чуть подался к рыбаку и негромко, но внушительно произнес:
– Если у вас, гражданин, имеются претензии к работе наших органов внутренних дел, совсем необязательно высказывать их посторонним людям, да еще и в общественном месте. Иначе можете не доехать до своей станции – это я вам могу гарантировать.
