В глубь веков (Таинственные приключения европейцев сто тысяч лет тому назад. В дали времен. Том - Джунковский П.
И этот новый мученик науки, забывая все окружающее, всецело завладел хозяйкой, погрузившись в таинственную область доисторической гастрономии. Не отставал от Иоганна и дядя Карл. Предметом его научных исследований на этот раз оказался старик, которого он считал прототипом будущего жреца, а потому беседа их касалась по преимуществу религиозных вопросов, так как с минувшей ночи верования этих людей начали сильно тревожить ученого мужа, возбудив в нем опасения за безопасность пребывания среди них.
Между тем, братья вышли поглядеть на последствия бывшего урагана.
За стенами пещеры все теперь было покойно, хотя и шумно. С востока тянуло прохладным ветерком; освеженные деревья бодро стряхивали обильную влагу со своей мокрой зеленой одежды; бесчисленные потоки, шумно журча, несли свои случайные воды вниз по склону, разливаясь местами в многочисленные озерца, которые отражали в себе еще сверкавшие на небе звезды; в двух-трех местах по лесу трепетал свет тлеющих деревьев, зажженных грозой, и к свежему аромату утреннего воздуха примешивался запах смолистого дыма. При слабом и неверном свете начинающегося утра братьям удалось заметить немало расщепленных и сломанных деревьев, поверженных на землю только что промчавшейся бурей.
— Ну, уж я не знаю, за кого почитается ураган у этого народа, — весело сказал Бруно, — но для нашего будущего плота он поработал сегодня ночью, как простой поденщик, и если теперь угомонился и прилег где-нибудь отдохнуть, то я считаю, что он имеет на это полное право.
— Совершенно справедливо, — подтвердил Ганс, — и я только прибавлю к этому, что нам следует взять примером его энергию и поторопиться со своей переправой. После сегодняшнего открытия дяди Карла касательно верований этих людей, я склонен думать, что положение наше среди них, пожалуй, вовсе не так безопасно, как это может показаться на первый взгляд.
— Неужели же ты серьезно беспокоишься по этому поводу?
— И даже очень серьезно! Разве ты не видел, как сильна их вера, а ведь, чем она сильнее, тем большие жертвы способны они принести на алтарь своего божества. Конечно, с их точки зрения быть изжаренным во славу какого-нибудь урагана, может быть считается большим счастьем, но я уверен, что наш философ Иоганн держится на этот счет совершенно иных взглядов, а кто из них прав, предоставляю решить тебе.
— Ну, я не совсем с тобой согласен, — отвечал Бруно, — конечно, я не стану возражать против твоего желания поскорее построить плот и переплыть этот досадный Рубикон, — но решительно убежден в том, что местные жители настолько незлобивы, что опасаться их нам совершенно нечего. Впрочем, мы, вероятно, сегодня же убедимся, насколько я прав, так как нам, должно быть, представится случай ближе познакомиться с их религией, которая так пугает всех вас. А пока пойдем-ка завтракать, так как я чувствую, что мой аппетит разгорается не на шутку.
Возвратившись в пещеру, братья застали Иоганна по-прежнему погруженным в изучение доисторической кухни, а дядю Карла — занятым беседой со стариком. Все общество продолжало находиться в праздничном настроении духа, которое как-то невольно передавалось и нашим европейцам.
У всех костров что-нибудь жарили или пекли и от этой стряпни по пещере распространялся уже своеобразный, не лишенный приятности аромат. На всех лицах видно было ожидание удовольствия полакомиться вкусными блюдами, которых эти люди были лишены, вероятно, довольно долго.
Наконец, старик, прервав свой разговор с ученым, вытащил из горячей золы дымящийся кусок того самого корня, который в сыром виде так не понравился Иоганну и затем, немного возвысив свой голос, он обратился ко всем присутствующим со следующими словами:
— Слушайте, что я хочу вам сказать! Все вы знаете, что последний «Большой Дождь» погасил у нас весь наш огонь и его не было у нас до этого дня. Сделал это «Большой Дождь», может быть, потому, что был сердит на какого-нибудь человека. Но сегодня ночью Ураган был здесь с огнем и водой. Сегодня ночью я стоял перед ним и близко слышал его страшный голос. Я просил его, чтобы он прошел, не сделав вреда, и чтобы он дал нам своего огня. В эту ночь он был добр, и вот корень, который сегодня будет для нас вкусной пищей и который вчера мы не могли еще есть, потому что у нас не было огня. Я хочу сказать вам, люди, что нам следует делать приятное Урагану и не сердить «Большой Дождь», чтобы он еще раз не погасил нашего огня.
Вероятно, речь эта по тем временам была образцом ораторского искусства, потому что по окончании ее отовсюду послышался общий ропот одобрения, а затем все с оживлением принялись за ранний завтрак, который после долгого промежутка времени был приготовлен на этот раз при помощи огня, благодаря чему появился целый ряд печеных плодов, кореньев и корнеплодов, приправленных разными травами, что в общем составляло очень своеобразный стол, не лишенный, впрочем, некоторой приятности, в чем сознался даже взыскательный Иоганн.
Между тем маленькая речь старика снова пробудила в душе профессора Курца опасения по поводу верований первобытного человека, а потому он и приступил к осторожным расспросам по этому предмету.
— В том месте, где мы живем, — сказал он, — совсем нет урагана и мы не знаем, что это такое.
— Нет урагана? — удивился старик. — Может быть, ваше место далеко и ураган не знает его.
— А где же он живет и часто ли приходит сюда? — спросил Курц.
— Где он живет! Этого никто не знает. Давно уже, очень давно стал приходить сюда ураган. Никто никогда не мог еще увидеть его, но все мы слышим, когда он идет по земле, гремит своим страшным голосом и бросает свои страшные, огненные камни в тех, кого хочет убить. Мы не знаем, за что он убивает нас, но когда он бывает здесь, мы всегда просим, чтобы он этого не делал, и бывает, что он уходит, не тронув никого из нас. Иногда он разрушает наши жилища, срывает плоды, которые мы едим, ломает деревья… О! он очень, очень страшен. Мы не знаем, за что он приходит в гнев и не знаем, чем его можно успокоить, но мы пробуем давать ему наши плоды. Один раз они остаются нетронутыми, а другой раз он берет их себе. Вот как мы узнали это.
Давно уже, очень давно, жил здесь один человек. Пошел он раз за плодами далеко, далеко от своего жилища и вот почуял, что скоро придет в то место ураган. Очень он испугался, потому что был один и так стал говорить урагану: «Вот все мои плоды; не трогай меня, страшный ураган, и возьми все это себе». Потом человек этот положил свои плоды на землю, а сам зарылся в песок, потому что очень боялся, а ночью пришел ураган и человек этот говорил, что никогда еще не слыхал его таким страшным! В ту ночь он столько бросил на землю своих огненных камней, что человек тот видел все даже с закрытыми глазами. И вот увидел он, как сверху опустилась большая рука, огненные камни посыпались как дождь, ураган завыл, загрохотал, схватил плоды вместе с песком, на котором они лежали, поднял все это вверх и унес с собой, а его не тронул.
Вернулся он домой и рассказал все это другим людям. Вот теперь все и знают, что если человек даст урагану плодов, то он, может быть, и не убьет его.
Едва только старик успел произнести последние слова, как второй сын хозяина наших европейцев вдруг вскочил с своего места, словно припомнив нечто, имевшее необыкновенную важность.
— Вчера, — торопливо заговорил он, — моя сестра тоже положила плоды для урагана! Я тоже ходил с нею и знаю, где они должны лежать.
— Ах да, я это сделала, — подтвердила девочка, всплескивая руками и только теперь припоминая свою затею, которая до сих пор казалась ей лишь забавой.
Это неожиданное сообщение вызвало среди туземцев живейший интерес и все, во главе со стариком, предводительствуемые девочкой и ее братом, поспешили из пещеры, сгорая желанием поскорее узнать судьбу этого жертвоприношения. Конечно, наши друзья отправились также вместе с другими.
Но Иоганн несколько задержал Ганса и трясущимися от страха губами прошептал, обращаясь к нему по-немецки.
