Щепки плахи, осколки секиры - Чадович Николай Трофимович (библиотека книг txt) 📗
Но самым ценным приобретением оказалась миниатюрная шахматная доска с комплектом фигур, при желании способных трансформироваться и в шашки, и в костяшки домино, и в фишки для го, и во что-то такое, до чего в двадцатом веке еще не додумались.
На радостях тут же уселись играть – Зяблик против Цыпфа, которому ассистировали Смыков и Лилечка. Однако даже дебют толком разыграть не успели – неизвестно откуда появившаяся фиолетовая стрекоза недвусмысленно напомнила им, что герои вчерашнего дня нынче должны вкалывать на общих основаниях. Пришлось уступить. На конфликт нарываться не хотелось – теперь ватаге было что терять. Человек, имеющий собственный матрас и миску, в психологическом плане сильно отличается от другого человека, обо всем этом только мечтающего.
Правда, ближе к сумеркам кое у кого из членов ватаги стала замечаться легкая нервозность. С одной стороны, все, конечно, надеялись, что их вернут ночевать на новое, благоустроенное место, но, с другой стороны, мало ли что может взбрести в голову этим неведомым хозяевам. Они приз дали, они его и отобрать могут. Своя рука владыка.
Однако все эти опасения оказались напрасными, и в положенное время ватага вкупе с Эриксом и Барсиком оказалась у порога так полюбившейся их сердцу тюремной камеры.
– Что еще надо человеку для счастья, – глубокомысленно заявила Верка. – Хлеб с водой да крыша над головой.
– Мелко пашешь, краля, – заметил Зяблик. – Какое может быть счастье без любви! Правда, Лилечка?
– Правда, – согласилась девушка, хотя и глянула на Зяблика несколько снисходительно: что, дескать, может знать о любви этот заматерелый мужлан?
Никто тогда еще не понял, что Зяблик затеял этот разговор неспроста.
– Мы, собственно говоря, какую цель перед собой ставили, когда через Будетляндию шли? – продолжал он с подъемом. – До дома добраться. Гульнуть на радостях. И, само собой, свадьбу козырную отгрохать.
– Чью свадьбу? – удивился Смыков.
– Ну уж точно не твою, блудодей старый… Левки с Лилечкой, конечно…
– Ты куда это клонишь? – сразу насторожился Цыпф.
– А все туда же! До дома, чует моя душа, нам уже не добраться. Вот наш дом на долгие годы, а может, и навечно. – Зяблик постучал костяшками пальцев по притолоке дверей, висящих в пустоте. – Значит, обживать его надо. Хватит по белу свету таскаться, как неприкаянным. Ну а коль нам суждено судьбой на одном месте осесть, пусть Лилечка и Левка семьей живут. Как говорится, в любви и согласии. Отгородим им лучший угол у окна, поможем хозяйством обзавестись. Но первым делом, конечно, свадьбу отгрохаем. Чтоб все законно было. Благо и выпивка есть, и закуска.
– Слушайте, а это мысль, – неожиданно поддержала Зяблика Верка. – Давно Лилечке пора семьей обзавестись, а Левке остепениться. От их счастья и нам кусочек перепадет. Что мы – не люди? Гулять так гулять. Только я, чур, посаженой матерью буду.
– Конечно, будешь, – заверил ее Зяблик. – Кроме тебя, похоже, никто и не претендует. Разве что Барсик…
– Как – прямо сейчас и начнем? – У Цыпфа глаза на лоб полезли.
– А зачем откладывать! – чуть ли не хором воскликнули Зяблик и Верка.
– Подождите, – голос Лилечки был холоден, как вода в проруби. – А меня вы спросили?
– Так… это самое… – Зяблик слегка смутился. – Я думал, все ясно с тобой… Шло к этому… Какая же девка от своего счастья бегает… Выходит, отказываешься от свадьбы?
– Нет, не отказываюсь. – Лилечка подбоченилась. – Я о свадьбе давно мечтаю. Который месяц белое платье и туфли в мешке таскаю. Да только вам не свадьба нужна, а попойка! Я ведь замуж по всем правилам хочу выйти. Чтоб нас в церкви венчали. Чтоб документ был.
– С церковью сложнее, – развел руками Зяблик. – Ближайшая церковь от нас так примерно в миллиарде миллиардов верст. Это если по прямой. До Престола Господнего легче добраться, чем до той церкви. А документ мы тебе забацаем, можешь не сомневаться. Смыков выпишет, а мы заверим хором. По закону ксива, составленная в полевых условиях командиром части, имеет официальную силу… У кого хочешь спроси.
– Да ну вас! – Лилечка вскочила, как ужаленная, и исчезла в проеме дверей.
Верка усмехнулась:
– Знаете, как раньше говорили: «Смиренье – девичье украшение». Ну прямо про нашу Лилечку!
– Это она от тебя дури понабралась, – произнес Зяблик удрученно. – Ты не то что девку глупую, а архиерея с панталыку собьешь. Ох, не завидую я Левке… Что же теперь делать? Если свадьба расстроилась, так, может, хоть новоселье отпразднуем?
Обсудить толком этот вопрос ватага не успела, потому что на пороге камеры появилась Лилечка. Словно оживший персонаж картины, она вылезла из рамы дверей наружу. Отсутствовала девушка всего-то минуту, но измениться успела до неузнаваемости – из вспыльчивой гордячки-недотроги превратилась в испуганную мышку.
– Там кто-то спит, – прошептала она, приложив к губам палец.
– Ага, – ехидно скривился Зяблик. – Знаем мы эту сказку. Кто сидел на моем стульчике, кто хлебал из моей мисочки, кто в моей постельке спит…
– Я серьезно, – от недавней Лилечкиной фанаберии и следа на осталось. – Сделайте что-нибудь. Мне страшно.
– Ну вот, нашла проблему! – Зяблик хлопнул себя по коленям. – Набрел какой-то бродяга на нашу берлогу и завалился спать.
– Исключено, – покачал головой Эрикс. – Бродяг здесь нет. Каждый держится за свое место. Кто покидает его, тот лишается доступа к кормушке.
– А если это Басурманов вернулся? – высказал догадку Смыков. – С него, дурака, станется.
– Вряд ли, – возразил Цыпф. – Басурманов нас теперь за километр обходить будет.
– Что вы за мужики! – презрительно сощурилась Верка. – Пойдите да посмотрите. А вдруг это кто-то из хозяев пришел нас поздравить.
– Ну конечно! – Зяблик встал и машинально проверил, на месте ли пистолет. – Делать им больше нечего… Надо будет, они «шестерок» своих пошлют.
– Кто бы там ни был, а познакомиться придется. – Смыков с великой неохотой последовал примеру приятеля. – Только всем лезть туда необязательно. Здесь покуда побудьте.
Вдвоем они вошли в сумрачное помещение, а те, кто остался снаружи, с любопытством пялились в дверной проем.
Верхняя койка в самом дальнем углу камеры действительно была занята. Кто-то спал на ней (или только делал вид, что спит), накрывшись с головой сразу двумя одеялами. Возле тумбочки стояли сапоги – ничем не примечательные, далеко не новые сапоги из добротной яловой кожи, правда, сильно запыленные. Уже одно это было подозрительно – в Синьке пыль практически отсутствовала.
Обменявшись многозначительными взглядами, Зяблик и Цыпф на цыпочках двинулись в угол. О серьезности их намерений свидетельствовало заранее приготовленое оружие.
К койке они подобрались с разных сторон, но одновременно. Смыков сунул руку под подушку, а Зяблик приставил ствол к тому месту, где должна была находиться голова неизвестного.
Увы, их обоих ждало разочарование. Под подушкой ничего не оказалось, даже девичьего гребешка или грязных носков. Зато на подушке вопреки ожиданиям обнаружились ступни ног, одна из которых, обмотанная полотенцем, довольно успешно имитировала голову.
– Простите, это я по привычке. – Человек, лежавший на койке, сел, и его ноги уползли под одеяло (Зяблик успел подумать, что если бы его сейчас хорошенько отоварили пяткой в лоб, то выпущенная вслепую пуля скорее всего угодила бы в стоящего напротив Смыкова). – Когда долго скитаешься в чужих землях, вырабатывается некий стереотип поведения. Вы со мной согласны, друзья?
– Артем… – пробормотал ошеломленный Зяблик. – Вот так встреча!..
– Спать предпочтительно в углу, желательно головой к стенке, – как ни в чем не бывало продолжал гость. – В незнакомом месте лучше всего не раздеваться. Не следует на ночь принимать из чужих рук ни пищу, ни воду. Можно прикинуться немым, но ни в коем случае не больным.
Артем говорил так, будто расстался с ватагой совсем недавно. По проходу с восторженным воплем: «Дядя Тема!» – к ним уже бежала Лилечка, а вслед за ней шествовали остальные.
