Звездный танец - Робинсон Спайдер (список книг .TXT) 📗
Он не колебался ни секунды, и его улыбка была красивой.
— Мисс Драммон, я принимаю это.
— Называй меня Норри. Кроме того, — она продолжала, обращаясь к Токугаве, — мы сделаем пунктик из того, что будем всем сообщать, каким вы были милым, как только всплывет эта тема. Но мы хотим иметь и эксплуатировать нашу собственную студию, даже если нам придется расположить ее на противоположной стороне земной орбиты, чтобы быть независимыми. Быть не домашней танцевальной труппой Скайфэка, а по— настоящему независимыми! В конечном счете мы надеемся увидеть, как Скайфэк сам придет к роли доброжелательного старого богатого дяди, живущего по соседству. Но мы не будем нуждаться в вас дольше, чем вы в нас, поэтому не будет никакого контракта. Наши мысли сходятся?
Я чуть было не зааплодировал — громко. Я чертовски уверен, что у него раньше никто не переманивал личного секретаря-администратора прямо из— под носа. Его дедушка мог бы в такой ситуации совершить харакири; он сам в своем маскарадном кимоно, наверное, кипел от злости. Но Норри сыграла правильно, как бы неохотно предлагая ему статус равного, если он захочет на него претендовать — а мы ведь были ему нужны.
Возможно, вы не понимаете, насколько сильно он нуждался в нас. Скайфэк был первым новым многонациональным концерном за много лет, и он немедленно стал доставлять неприятности остальным, где бы они ни находились. Скайфэк не только мог продавать дешевле других любую продукцию, требующую для производства вакуума, свободной от напряжения среды, управляемой радиации, широкого диапазона температур или градиента плотности энергии — а многие дорогостоящие производства требуют подобных специфических условий; но Скайфэк мог также продавать вещи, которые просто нельзя сделать на Земле, даже при очень больших затратах. Такие вещи, вроде совершенных подшипников, совершенных линз, удивительных новых кристаллов — ничего из этого нельзя произвести при земной гравитации. Все сырье поступает из космоса, неограниченная свободная солнечная энергия питает фабрики, и доставка дешевая (модуль доставки не обязательно должен быть космическим кораблем; все, что он должен сделать, — это правильно упасть).
Недалеко то время, когда различные национальные и многонациональные корпорации, не приглашенные в изначальный консорциум Скайфэка, по— чувствуют себя ущемленными. Неделей ранее были возбуждены дела, согласно антимонопольным законам, в США, СССР, Китае, Франции и Канаде и протесты были поданы в Объединенные Нации — первые шаги того, что впоследствии станет юридической битвой века. Единственным драгоценным имуществом Скайфэка была монополия на космос — Токугава был достаточно напуган, чтобы желать заполучить любую, какую только возможно поддержку в прессе, И за неделю до всего этого была выпущена запись «Звездного танца».
Первая ударная волна все еще обегала земной шар; мы были самой лучшей поддержкой в прессе, о который Токугава мог вообще мечтать.
— Вы будете сотрудничать с нашими специалистами по рекламе? — Вот все, что он спросил.
— Да, пока вы не попытаетесь утверждать, что смерть Кэррингтона разбила мне сердце, — сказал я, соглашаясь.
Действительно, это стоило ему сказать: он почти улыбнулся.
— Как насчет того, что вы «опечалены»? — предложил он деликатно.
Поладили на «был потрясен».
Мы оставили Тома в нашей каюте с четырьмя полными чемоданами бумаг, подлежащих сортировке, и пошли повидать Гарри Штайна.
Мы нашли его там, где и рассчитывали, в изолированном углу механической мастерской, за столом с такими кипами брошюр, журналов и бумаг» которые были бы невозможны при нормальной гравитации. Он с лампой Тензора склонился над невероятно древней пишущей машинкой.
Один массивный ролик подавал в нее рулонную бумагу, а другой принимал и сворачивал в рулон отпечатанное. Я заметил с одобрением, что радиус ману— скрипта увеличился на два или три сантиметра по сравнению с тем, что я видел в последний раз.
— Скажи «привет», Гарри. Заканчиваешь первую главу?
Он глянул вверх, моргая.
— Привет, Чарли. Рад тебе. — Для него это было эмоциональное приветствие. — Вы, должно быть, ее сестра.
Норри серьезно кивнула.
— Привет, Гарри. Я рада познакомиться с вами. Я слышала, те свечи в «Освобождении» были вашей идеей, Гарри кивнул.
— Шера была о'кей.
— Да, — Норри согласилась. Бессознательно она переняла его лаконичный способ выражаться — как до нее это сделала Шера.
— Давайте выпьем за это, — сказал я.
Гарри посмотрел на термос у меня на поясе и вопросительно поднял бровь.
— Не спиртное, — уверил я его, отстегивая термос. — Я завязал. Кофе «Голубая Гора Ямайки», прямехонько из Японии. Настоящие сливки. Привез для тебя.
Черт, я тоже стал так изъясняться. Гарри улыбнулся самым настоящим образом. Он взял три кофейные чашки из находящейся тут же кофеварки (которую он лично приспособил для низкой гравитации) и держал их, пока я наливал. При таком тяготении аромат легко распространялся и был восхитителен.
— За Шеру Драммон, — сказал Гарри, и мы выпили вместе. Потом разделили друг с другом минуту теплого молчания.
Гарри в молодости был бейсбольным беком, но и в пятьдесят лет сохранил форму. Он. был такой массивный и крепко сбитый, что вы могли знать его длительное время и даже не подозревать о его интеллекте, не говоря о его гениальности — если, конечно, вам не случалось наблюдать его в работе. Он разговаривал главным образом руками. Он ненавидел писанину, но методично два часа в день посвящал своей Книге. Когда я спросил его, почему это он делает, он отнесся ко мне с таким доверием, что дал ответ:
— Кто-то ведь должен написать книгу о строительстве в космосе.
Разумеется, в невесомости никто не мог иметь лучшей квалификации, чем он. Гарри действительно сделал своими руками первую сварку на Скайфэке и с тех пор фактически руководил всем строительством. Был когда-то еще один парень, имевший такой же опыт, но он умер (скафандр «подвел», как говорят в космосе: потерял герметичность). Стиль изложения Гарри был поразительно ясным для такого флегматика (возможно, потому что над Книгой он работал пальцами), и я уже тогда знал, что Книга сделает его богатым. Это не волновало меня; никакое богатство не заставит Гарри бросить работу.
— Есть работа для тебя, Гарри, если хочешь.
Он покачал головой.
— Мне тут хорошо.
— Это работа в космосе.
Черт побери, он снова почти улыбнулся.
— Мне тут нехорошо.
— Ладно, я тебе про нее расскажу. По моим предположениям — год конструкторской работы, три или четыре года тяжелого строительства, а потом что-то типа постоянного обслуживания, чтобы эта штука была в рабочем состоянии. — Что? — Он спросил лаконично. — Я хочу орбитальную студию для танцев.
Он поднял руку, размером с бейсбольную перчатку, прерывая меня. Он отцепил мини-кордер с рубашки, установил в режим автоматической регу— лировки записи и положил его между нами.
— Чего ты хочешь от этой студии?
Через пять с половиной часов мы, все трое, окончательно охрипли, а еще час спустя Гарри вручил нам наброски. Я просмотрел их вместе с Норри, мы одобрили бюджет, и он сообщил нам срок: год. Мы все пожали друг другу руки.
Десять месяцев спустя я получил студию в свое владение.
Следующие три недели мы провели внутри и вокруг собственности Скайфэка. Я знакомил Норри и Рауля с жизнью без верха и низа. Поначалу космос переполнил их благоговейным ужасом. Норри, как ее сестра до нее, была глубоко затронута персональным столкновением с бесконечностью, духовно травмирована вызывающей благоговейный страх перспективой, которую Большая Глубина приносит человеческим ценностям. Но в отличие от сестры ей недоставало магически целостной уверенности в себе, той охраняющей силы личности, которая помогла Шере приспособиться так быстро. Мало встречалось в мире людей, столь уверенных в себе, как Шера.
Рауль был потрясен лишь немногим меньше Норри.
Мы все это испытываем для затравки, когда попадаем в космос. С первых дней самые флегматичные и лишенные воображения парни, которых НАСА могло собрать в качестве астронавтов, часто возвращались вниз духовно и эмоционально потрясенными; некоторые адаптировались, а некоторые нет.
