Журнал «Если», 1995 № 07 - Волков Павел (мир бесплатных книг TXT) 📗
Пиллей выступал долго, но его никто не перебивал. Он рассказал о том, как люди восторженно и с благоговением относились к малейшим проявлениям Разума, особенно если он был дефективным и пытался остаться на Земле в человеческом теле. Религия также не была запрограммирована для доноров — носителей Разума. Это их собственное изобретение.
Пиллей сначала пытался бороться с этим, старался глушить зачатки самосознания при помощи, излучений Контрольного Поля и даже организовывал публичные массовые расправы с донорами, которые пытались мыслить сами. Это не помогало. Самосознание уходило в глубину, в подсознание, таилось, и при этом почему-то резко падали темпы развития Разумов.
— Вы требовали от меня количественных показателей. Я отменил всякое вмешательство. И Питомник работал все лучше и лучше.
А ночью, когда Разум должен был сосредоточиться и очистить поступившую за день информацию от внешних раздражителей и Контрольного Поля, вот здесь подсознание подключалось к нему и пыталось снять хотя бы поверхностную информацию с Разума. Я блокировал это вмешательство только на последнем круге развития Разума, причем все Разумы потом жаловались на кошмарные сны в это время: подсознание доноров пыталось разрушить блоки. Иногда это ему частично удавалось. Я был вынужден аварийно переводить Разум в другое тело, оставляя иногда этот покинутый разрушенный экземпляр в живых, чтобы его дебильный облик отпугивал других. Но и это не помогало.
Пиллей на некоторое время замолчал. Молчало и Кольцо.
— Я проводил и другие эксперименты. Но самопознание все-таки развивалось. Дошло до того, «что оно начало влиять на Разумы, которые, еще не созрев, начинали больше думать о своем теле, а не о, ментальном развитии. Это было явное влияние подсознания. Когда эти явления начинали принимать массовый характер, я проводил чистки, уничтожая доноров болезнями, войнами, стихиями, а их Разумы переводил на начальный круг развития, одушевляя камни, деревья и т. д.
Хуже всего, что доноры научились передавать по наследству те частицы знания, которые сумели извлечь из Разумов. Их дети сейчас и говорить, и читать начинают раньше, чем прежде. Один из доноров даже заявил однажды с присущим людям цинизмом: «Мы стоим на плечах гигантов, поэтому нам легче дотянуться до звезд».
— Мы можем принять решение, что Пиллей ошибся. — Шаран говорил медленно и негромко, так что все невольно прислушивались. — Ошибся, когда увеличил размер донорского мозга. Такой емкий мозг не требуется для развития Разумов. Но я бы уточнил: сегодняшних Разумов. Пиллей смотрел вперед — он закладывал донорскую схему с учетом прогрессирующего развития самих Разумов, и не его вина, что этого развития не случилось. Но досмотрите отчет. Где работают, на каких участках определяются молодые питомцы Пиллея?
В отчете сказано, что все они превосходят выпускников других Питомников по активности, приспособляемости, творческому анализу, умению принимать правильные решения в экстремальных условиях. Они превосходят своих братьев, вышедших из Питомников того же типа, которые были заложены позднее, с учетом опыта Питомника Пиллея, где был резко ограничен размер мозга доноров и уменьшены отличия доноров от прадоноров.
Да и активность самих доноров у Пиллея гораздо выше. Пусть они занимаются бессмысленным и даже вредным делом: строят, копают, стреляют, запускают ракеты, — но эта их активность положительно влияет на Разумы. Этот вывод также следует из нашего отчета.
Ситуация, как мы видим, парадоксальная. Ущербны не доноры — мы сами не готовы использовать ТАКИХ доноров. Уже много оборотов Системы мы не вносим изменений в формирование зачатков Разума, наши личинки стабильно и неизменно рассылаются из ЦС по единой программе.
— Стабильность личинок есть стабильность Разумов, залог расширения Системы, основа нашего движения. Вы желаете опровергнуть эту доктрину? — недовольно вмешался Председатель. — Не забывайте: для изменения программы формирования личинок нужно решение Большого Совета.
— Я пока не предлагаю изменить программу личинок — нужна тщательная подготовка. Но нам этого не избежать. Мы почти везде ушли сейчас от малоподвижных небиологических доноров — значит, активизация программы личинок назрела. Думаю, что нужно поручить подготовку таких изменений Тороиду Совета.
Но сегодня — я вынужден это признать — подобный опыт просто опасен! Если Питомник будет продолжать свою работу, то не исключен вариант, что доноры, имея достаточно развитое и, заметьте, очень агрессивное подсознание, будут активно влиять на Разумы, причем с неясными последствиями. К тому же случаев отказа от выхода из тела у формирующихся Разумов становится все больше.
Вы только представьте, что будет, если мы получим целый Питомник дефективных телесных созданий, в которых Разум сольется с подсознанием. Это же возврат к тому, что мы имеем за пределами Системы и с чем много лет боремся.
— Вы сгущаете краски, досточтимый, — воскликнул Пиллей, догадавшись, к чему клонит Шаран.
— Нет, я просто довожу до конца логический ряд, в который хорошо вписываются отчет дискокапсул и ваш доклад. Дальнейшее существование Питомника БА-001 становится опасным для Системы. Ставлю вопрос о его аннулировании.
Это было поражение. Члены Кольца оказались не готовы к подобному решению: такого просто не бывало. Но получить внутри Системы очаг того самого Хаоса, который они столько времени оттесняли за пределы Системы… И Пиллей, лучше других понимая опасность, молчал.
Решение Кольца было жестким. Все вопросы по аннулированию Питомника должен готовить он, Пиллей. Впрочем, может, это и к лучшему. Слишком он засиделся здесь, в провинции. Даже на него начали влиять эти шустрые доноры: то мысли, то слова приходят оттуда — пора кончать.
Он готовил Питомник к ликвидации. Не прекращая текущей работы, он ввел в Контрольное Поле дополнительную программу — нужно проанализировать состояние всех личинок, развивающихся в Питомнике, чтобы решить, как поступить с каждой из них. Времени хватит.
— Я не хочу напрасно расходовать энергию на пустую борьбу, тем более, для тебя это небезопасно, — произнес голос. — По данным Контрольного Поля, у тебя очень высокий потенциал, малыш, поэтому я готов повозиться с тобой. Соверши свой Первый Полет. Потом поговорим. Обещаю дать тебе возможность встретиться с этими двумя, если ты этого захочешь. Ну же, лети!
Это оказалось очень легко. Игорь сначала медленно, потом все быстрее и быстрее поднимался ввысь. Он коснулся кромки Контрольного Поля, прошел сквозь окно в силовом поясе Поля — и дальше ввысь. Он чувствовал себя наивным и радостным и не стеснялся своих чувств, понимая, что это пройдет, он тоже будет мудрым и сосредоточенным и со светлой печалью вспомнит время своей юности.
Его встречали братья — Разумы Вселенной, — они занимали собой обширные участки пространства. Игорь легко вступал с ними в контакт, они с готовностью передавали ему свой опыт, знания, ту бесценную информацию, которой он так жаждал.
В этом, пожалуй, и состоит истинный смысл Первого Полета. Если исключить юношескую романтику, то именно знакомство с Системой, своим миром, получение первичной информации для становления Разума — вот главная цель полета каждого Разума после созревания и выхода из Питомника. Это потом Разумы идут на дифферен-стажировки.
Первый Полет, как праздник, — у всех одинаковый. Заданная траектория полета круто развернулась у границы Системы, и Игорь на обратном пути, когда первые впечатления слегка отступили, вспомнил о тех, кто остался там, на планете, в подземном убежище. Он возвращался к Питомнику. Пути в Контрольном Поле не было. Сделать «окно» не проблема. Игорь имел уже достаточный запас энергии, но решил не торопить события. Расположившись у верхней кромки Поля, он искал контакт с Наместником.
— Все, Тип, отключай, не расходуй зря энергию, — сказал Василий. Экран монитора погас, но контрольный светодиод горел ярко — питание они отключить не решились.
