Фата-Моргана 2 (Фантастические рассказы и повести) - Файф Горэс Браун (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Пожалуйста.
Мелтби сидел снаружи, разглядывая восходящий месяц. Темнота — он заметил это еще прошлой ночью — создавала неуловимый, вездесущий фиолетовый полусвет. Ну, это-то ясно! При таком угловом размере солнца и таком его цвете температура на поверхности планеты составляла бы минус сто восемьдесят градусов, а не плюс восемьдесят. И, значит, одно из пятисот тысяч голубых солнц… Интересно, но…
Мелтби усмехнулся. «Нет дальнейших инструкций» капитана Плейстона несло в себе все признаки окончательного приговора, который… Он невольно вздрогнул и попытался представить себя через год, как и сейчас, вглядывающегося в неменяющийся месяц. Десять лет, двадцать… Тут он почувствовал ее присутствие. Уже некоторое время она стояла в дверях, глядя на него. Он поднял взгляд. Сноп белого света изнутри корабля придавал ее лицу какое-то странное выражение.
— Мы больше не услышим позывных корабля, — сказала она и, повернувшись, исчезла в кабине. Мелтби равнодушно кивнул головой. Прекращение связи было сурово и даже жестоко, но полностью отвечало уставу, где была предусмотрена подобная ситуация. Робинзоны должны раз и навсегда уяснить, что отрезаны бесповоротно. Что теперь и всегда могут надеяться только на себя. Что ж, пусть будет так. Факт остается фактом, и нужно принять его. В одной из книг, прочитанных на корабле, была глава о потерпевших катастрофу. В ней сообщалось, что истории известно девятьсот миллионов людей, которых судьба забросила на незнакомые планеты. Большинство этих планет в конце концов были найдены, и по крайней мере на десяти тысячах образовались большие сообщества. По закону каждый должен был способствовать росту популяции: и мужчины, и женщины, независимо от предыдущего положения. Робинзоны должны забыть о своих чувствах и собственном «я», а думать о себе, как об инструменте экспансии расы. Существовали даже наказания, конечно, невыполнимые, если помощь не пришла, но со всей суровостью применяемые к спасенным. Не исключено, что когда-нибудь суд решит, что человек и… ну что ж, робот это особый случай.
Он просидел так с полчаса, наконец поднялся, чувствуя голод. Он совершенно забыл об ужине и внезапно разозлился сам на себя. Черт побери, это не лучший момент для оказания на нее давления. Рано или поздно она сама убедится, что приготовление пищи ее обязанность. Но только не в эту ночь. Он поспешил к кораблю, в миниатюрную кухоньку, составляющую часть оборудования каждого сегмента. В коридоре он остановился: из-под кухонных дверей сочился свет, а внутри кто-то насвистывал без определенной мелодии, но весело. В воздухе пахло жареным мясом с овощами. Они почти столкнулись на пороге.
— А я хотела тебя, позвать, — сказала она.
Ужин прошел в молчании. Сунув посуду в автомат, они сели на большой диван. Мелтби наконец заметил, что женщина как-то особенно смотрит на него.
— Есть ли шанс, — спросила вдруг она, — что у гибридника и женщины человеческой расы будут дети?
— Если говорить откровенно, — признался Мелтби, — я не очень верю в это. — Он принялся описывать процесс холодного давления, сопутствующий формированию протоплазмы, необходимой для возникновения гибридника, а когда закончил, она по-прежнему смотрела на него. Наконец заговорила:
— Со мной сегодня случилась очень странная вещь после того, как туземец швырнул копье. Я поняла, — ей было трудно подбирать слова, — поняла, что если говорить обо мне лично, то я решила проблему роботов. Разумеется, — спокойно продолжала она, я не стала бы противиться в любом случае, но мне приятно сознавать, что ты нравишься мне, — она улыбнулась, нравишься безоговорочно.
15
Голубое и в то же время желтое солнце. На следующее утро Мелтби сидел на своем стуле, ломая над этим голову. Он ожидал визита туземцев, поэтому решил остаться в корабле. Размышляя, он не спускал глаз с краев поляны, границ долины, но…
Есть закон, вспомнил он, описывающий переход света в другие полосы спектра, например, желтые. Он довольно сложен, но поскольку всю аппаратуру командного мостика составляли контрольные приборы, нужно основываться на математике, если, конечно, пытаться установить, что это за солнце. Большая часть тепла скорее всего доходила до планеты в полосе ультрафиолета, но проверить это было нельзя. Значит, нечего забивать себе голову, лучше заняться желтой полосой.
Он вошел в корабль. Глории нигде не было видно, но дверь в ее спальню была закрыта. Он нашел блокнот, вернулся на свое место и принялся считать. Через час ответ был готов: миллион триста тысяч миллионов миль. Почти одна пятая светового года. Он сухо засмеялся: это было то, что надо. Хорошо бы иметь более полные данные или… А нужны ли они? Он вдруг замер. Неслыханная действительность обрушилась на него, и он с криком вскочил на ноги. Повернувшись, он уже хотел вбежать в корабль, как длинная черная тень закрыла небо. Тень настолько огромная и так быстро закрывшая всю долину, что Мелтби остановился и посмотрел на небо. Военный корабль «Звездный Рой» низко висел над планетой желто-коричневых джунглей, выпуская из себя спасательный катер. Прежде чем он приземлился, у Мелтби была минута для разговора с Глорией.
— Подумать только, — сказал он, — что секунду назад я сделал открытие.
Глория не смотрела на него. Взгляд ее был устремлен вдаль.
— Что касается меня, — продолжал он, — думаю, лучше всего засадить меня в камеру и…
— Не говори глупостей, — прервала она, по-прежнему не глядя на него. — Не думай, что я смущена оттого, что ты поцеловал меня. Я приму тебя в своей каюте, но позднее.
Ванна, чистая одежда, и наконец Мелтби через трансмиттер вошел в секцию астрофизики. Его собственное открытие шокирующего факта, в принципе правильное, требовало, однако, выяснения некоторых деталей.
— Мелтби! — шеф секции подошел к нему, протягивая руку. Это солнце, которое ты отыскал… уже после первого описания желтизны и черноты у нас возникли подозрения. Но, конечно, мы не могли пробуждать ваши надежды. Это запрещено, как ты знаешь. Отклонение оси, несомненно долгое лето, за время которого у больших деревьев в джунглях не прибавилось слоев… это дало пищу для раздумий. А убогий спектр с полным отсутствием темных полос — это уже почти решение. Последнее доказательство мы получили, просматривая фильм, снятый на ортопленке, тогда как сине- и красночувствительные пленки были сильно недодержаны. Этот ряд звезды так горяч, что практически все излучение ее энергии происходит в ультрафиолетовом и инфракрасном диапазонах. Вторичное излучение — типа флуоресценции в атмосфере самой звезды — видимый желтый свет возникает, когда атомы гелия преобразуют ничтожную часть ультрафиолетового излучения в волны большей длины. В некотором смысле это флуоресцентная лампа, но превышающая средние космические размеры. Полное излучение, доходящее до планеты, было конечно, огромно, а присутствие на ее поверхности водяных паров, двуокиси углерода и иных газов — это совсем другое дело. Ничего удивительного, что туземец сказал, будто всегда было тепло. Лето длится уже тысячи четыре лет. Обычно излучение звезды такого типа — почти равно излучению Новой в ее катастрофическом апогее активности. Радиация ее примерно соответствует радиации ста миллионов обычных солнц. Мы называем Новой О ярчайшую из всех звезд, а такая всего одна в Большом Магеллановом Облаке — это огромная и великолепная С Дорадус. Когда я попросил тебя позвать капитана Лаурр, то сказал ей, что среди ста миллионов солнц она выбрала…
Мелтби прервал его:
— Минутку, я не ослышался? Ты сказал, что сообщил это леди Лаурр прошлой ночью?
— Там внизу была ночь? — заинтересовался капитан Пленстон. — Да, при случае… чуть не забыл… Такие вещи, как женитьба, не имеют для меня- большого значения… теперь, когда я стал стар, но все же поздравляю.
Мелтби не поспевал за ходом разговора. Разум его застрял на известии о том, что она обо всем знала. Услышав последние слова, он пришел в себя.
— Поздравляю? — повторил он.
