Дом в ноябре - Лаумер Кейт (читать книги без сокращений .txt) 📗
– Твоя байка шита белыми нитками, старик, – ответил Мэллори. – В этой пьесе Алгорик был выбран на роль злодея, да? Он хотел смыться, а ты был прямо весь в белом.
– Я был верен своему долгу.
– И поэтому ты убил его?
– Но, как я уже говорил, он сбежал…
– Его тело лежит в прихожей, Гонил. И с трупом что-то странное. Он одет в старомодную одежду. И он молод, а ты нет. Я думаю это тебя выставили за дверь, Гонил. И думаю, он впустил тебя, поскольку ты поклялся, что пришёл помочь, а когда ты оказался внутри, то застрелил его, возможно случайно, а затем сообразил, слишком поздно, правда, что ты всё ещё в ловушке, потому что он запер от тебя на станции всё, что было можно запереть.
На мгновение лицо Гонила перекосилось, словно раздираемое надвое противоборствующими силами, затем он оглушительно захохотал.
– Прекрасно! Какое значение это имеет сейчас? Часть правды ты угадал – но я уволок у Алгорика его сладчайший фрукт! Я сбежал – и прихватил с собой его женщину. Она родила ребёнка от него и умерла – так что его победа обернулась пустотой! Но всё это в прошлом, далёком прошлом. Иди же в передатчик, тебя ждёт целый мир, великолепие которого ты и вообразить не можешь!
– Полагаю, он позвал тебя сразу же, как только засёк приближение Моуна. Он думал, что теперь, перед лицом врага, ты решишь зарыть топор войны и сделать дело, ради которого прибыл сюда. Но ты по-прежнему думал только о собственной шкуре.
– Ложь! – завыл Гонил. – И пока ты раздуваешь эти фантазии, наши возможности утекают как вино из разбитого бокала!
– Думаю, в самый последний момент, когда он знал, что умирает, он звал меня, – продолжил Мэллори. – Вот что вывело меня из комы, привело сюда. Теперь ты готов использовать меня, чтобы помочь твоему побегу и даже не думаешь о судьбе шести миллиардов человек.
– Ты сказал… шесть миллиардов человек? Джефф Мэллори, ты кое-чего не знаешь: ты еще не уяснил ситуацию…
– Я уяснил достаточно для понимания того, что пока есть хоть один единственный шанс остановить рак, прежде чем будет слишком поздно, я им воспользуюсь!
– Но – Джефф Мэллори – нет человеческой расы, которую можно спасти. Конечно, ты знаешь! На выбранном месте размножения первое, что делает кокон Моуна – выпускает ядовитый газ, который очищает планету от органической жизни везде кроме охраняемой территории гнезда. Люди в твоём Биатрисе живут – как безмозглые рабы Моуна. Все остальные, Джефф Мэллори, мертвы!
Мэллори показалось, что он стоял очень ошеломлённый, мысли его роились вокруг душераздирающей идеи убитой планеты, вокруг городов, набитых трупами, опустевших ферм и аэропортов, молчащих заводов и океанских лайнеров, дрейфующих без руля и без ветрил – роились, не в состоянии осознать столь всеобъемлющую катастрофу.
– … теперь ты видишь, по какой причине мы должны спешить, чтобы спасти себя, – журчал голос Гонила. – Присоединись ко мне, Джефф Мэллори. Я покажу тебя чудеса, по сравнению с которыми великолепнейшие столицы этого унылого мира – не более чем скопище жалких лачуг дикарей!
– Всё мертво, – произнёс Мэллори, – Всё, кроме моего города. Они ещё живы, для них ещё есть шанс. Несколько тысяч человек… достаточно, чтобы начать заново…
– Они лишились разума! – завопил Гонил. – Они тоже умерли, только ещё более жутким образом, нежели те миллиарды людей, которые разок кашлянули и всё! Смерть будет для них милосердием…
– Нет, пока я жив, – ответил Мэллори и пошатнулся оттого, что фантомный удар снова поразил его мозг, на этот раз – с гораздо большей силой. Казалось, что латная перчатка стиснула его разум, размозжила его, выдавив все мысли, кроме команды, звучавшей, словно трубный глас среди хаоса. Он чувствовал, что его несёт назад, назад, его связь с реальностью распадается, смутные воспоминания всплыли в его рассыпающемся сознании: заделанная дверь в комнату Лори, бледная башня, возвышающаяся над городом, дикий взгляд брата Джека, Старый Дом, тёмный и молчаливый в ночи – всплыли и исчезли.
Один образ задержался, смутный и зыбкий. Высокая фигура дяди Эла, распоряжающаяся стоя в лунном свете, текущем в окно.
– Ты знаешь, что делать, Джефф-дружок, – мягко сказал он. – Я учил тебя… и ты хорошо учился…
Тут Мэллори собрался, быстрым, решительным порывом прорвался через обволакивающую его паутину, повернулся к ней лицом и разбил на тысячу осколков.
Тонкий плач отчаяния Гонила звенел у Мэллори в ушах. Он увидел, как древняя конечность дёрнулась, сбросив высохшее тело с ложа, видел, как когтистые руки тянулись, чтобы добраться до цели, к которой он так долго стремился, видел костяную руку, опустившуюся в бессилии, как обтянутый кожей череп уткнулся в пол.
– Дурак и даже хуже, – прошептал Гонил.
Его веки затрепетали и успокоились, оставив роговицу полуприкрытой. Глядя на мертвеца, Мэллори почувствовал, что эти последние слова относились не к Мэллори, а к нему самому.
Теперь всё было отчётливо ясно, весь текст послания был давно впечатан в спящий мозг ребёнка человеком, называвшим себя дядей Элом: Алгориком, агентом грандиозной и далёкой цивилизации, перед которой высочайшие достижения земной культуры оказались бы столь же примитивными, что и первые грубые очаги неандертальцев. И всё же, мир этот для Алгорика был чем-то большим, нежели просто пешкой в галактической войне. Здесь он полюбил женщину, полюбил достаточно, чтобы отказаться от неё ради долга по отношению к её планете. И после того, как она ушла, уверенная, что он мёртв – мысленно последовал за ней, узнал о рождении её дочери и после смерти её наблюдал, как растёт её дитя, видел, как она выросла, вышла замуж и, в свою очередь, родила сына.
Сына по имени Джеффри Мэллори.
Из места своего изгнания Алгорик силой разума прикасался к наследнику, навещал его во снах, гулял с ним по зачарованным землям света и тени, показывал ему великую цивилизацию, населяющую Галактику, рассказал ему историю долгой войны с существами, именуемыми Моун, поведал ему тайну станции, научил, как пользоваться ею, рассказал ключи и коды, пробуждающие её мощь.
И более того: он сообщил о природе отступника Гонила, предупредил о его скрытых силах и смертельных слабостях. И приготовил ловушку.
Без обеих частей сложного кода непространственный передатчик не мог быть активирован. Алгорик знал, что если бы наступил день, когда один из роботов-сенсоров на трансплутоновой орбите поднял тревогу, то у него не было бы иного выбора, кроме как призвать Гонила обратно, разрешив ему войти на станцию. Возможно, перед лицом доказательств существования угрозы, которую он отрицал, в сердце его произошли бы перемены, он забыл бы о своей клятве мстить, снял бы свою оборону и присоединился бы к Алгорику для передачи предупреждающего сигнала. У Алгорика не было иного выбора, кроме как поверить ему. Ему необходимо было бы открыть свой разум, снять всю защиту, чтобы присоединиться к созданию сложного импульса, который только и мог разблокировать передатчик. И если бы в этот момент Гонил решит нанести удар…
Он будет разочарован.
С предельным изяществом, Алгорик подготовил ловушку в собственном разуме, выстроив такую систему ментальных сил, которая при первом же намёке на предательство, испустила бы смертельный импульс в самое его Я. Вместо того, что выкрасть секрет из незащищённого разума Алгорика, Гонил обнаружил бы себя ментально связанным с трупом.
И в момент полной дезориентированности, прежде чем Гонил смог бы разорвать цепенящий контакт со смертью, финальная команда Алгорика запечатлела бы себя в уме другого, тайно и неотразимо.
Завершив подготовку, Алгорик запрятал всю суть под гипнокомандой, оставив Мэллори лишь поверхностную сознательную память о снах с визитами «воображаемого» дяди.
Потом он стал ждать. Шли годы; Мэллори стал мужчиной, сделал карьеру, лишь изредка мимолётно вспоминая смутную фигуру из детских снов. До того самого дня, когда Алгорик, умирая, послал призыв, зовущий Мэллори на станцию.
