Дом в ноябре - Лаумер Кейт (читать книги без сокращений .txt) 📗
Я отказался, как он, должно быть, и предполагал. Он потребовал у меня мою часть кода, и когда я не пошёл и на это, он стал беситься, умолять, улещивать меня – без толку. В конце концов он убил бы меня, но у меня наготове было скрытое оружие, и как только он ударил меня – я в него выстрелил.
Я упал, он – нет, хотя я был уверен, что попал в цель. Я потерял сознание, а когда очнулся, он уже ушёл. Тогда в голове моей просветлело. Слишком поздно я увидел глупость того, что я натворил: Алгорик ушёл – один, а я умираю. Кто же теперь встанет между Моуном и беспомощным миром? Но, возможно, он вернётся. С большим трудом мне удалось создать кабину жизнеобеспечения и забраться в неё в том виде, в котором ты меня сейчас видишь. Я воззвал к нему: отклик был, но слабый и далёкий. Я воззвал вновь. Снова и снова звал я, когда накапливал достаточно сил. Иногда я ощущал ответ, иногда нет. И я ждал.
А теперь вместо Алгорика – незнакомец. – голова старика запрокинулась назад, его скелетообразные руки дёргались, словно хватаясь за исчезающие возможности.
– Алгорик, – пробормотал он. – Если бы я мог знать…
– Алгорик мёртв, Гонил, – отчеканил Мэллори. – Мы с тобой до сих пор живы. Что мы можем предпринять?
Гонил издал звериный звук отчаяния.
– Ничего! Ничего! Слабость человеческая, преступная слабость. И всё же… не доводилось ли вам знавать Риану в юности…
– Риана, – произнёс Мэллори. – Кажется, что я слышал это имя раньше.
– Высокая, стройная как ива, глаза странные, бледно-голубые, волосы – чернее ночи. Человек и посильнее Алгорика мог счесть, что целый мир – небольшая плата за неё. И всё же, если бы моя вера была сильней…
– Теперь я припоминаю, – задумчиво нахмурился Мэллори. – Истории, что дядя Эл рассказывал мне во сне…
Мэллори замолчал, его лицо напряглось.
– Сон – этот дом – и дядя Эл. Одежда, которую он носил…
– Да, да? – Гонил в недоумении воззрился на него. – Что?..
– Старик, – сказал Мэллори. – Есть подозрение, что мой воображаемый дядя и твой друг Алгорик – одно и то же лицо.
– Кажется, я начинаю понимать, – сказал Гонил. – Дом, который, как ты говоришь, виделся тебе во «сне», несомненно, именно этот дом – каким он был полвека назад, каким его в последний раз видел Алгорик. Его явление тебе было, само собой, телепатической связью.
– Почему? Как?
– Очевидно, на то была причина, – ответил Гонил. – Алгорик был не из тех, кто подвержен прихотям, – он посмотрел на Мэллори, донельзя ошарашенный. – Точно! Сходство, которое я увидел! У тебя его глаза, его рот, его осанка!
– Ты хочешь сказать мне, что Алгорик… мой отец?
– Не отец, но дед, а возможно, что и прадед! Само собой! Неудивительно, что он заинтересовался тобой и навещал тебя посредством разума, если не во плоти.
– А почему не во плоти? Бог ведает, как мне не помешал бы родственник…
– Риана должна была состариться и умереть много-много лет назад. Его дети должны был вырасти, в то время, как он не постарел ни на день. В конце концов ему пришлось «умереть» или исчезнуть и никогда не возвращаться, чтобы в его смерть поверили. Но он мог бы сохранить знания о своих потомках, мог узнать о них, когда ты был сиротой, заметить твоё волнение – и вступить с тобой в телепатическую связь в младенчестве, прежде чем воспитание сделает подобный контакт невозможным.
– Да, вполне вероятно. Но почему?
– А почему нет? Алгорик был человек, как и все остальные. Однако…
– Однако что?
– Должна быть причина. И эта причина должна иметь отношение к твоему присутствию здесь и сейчас. Он рассказал тебе об этой станции, ты почувствовал мой зов, мою нужду в тебе! – в речи Гонила ощущалась растущая надежда. – Он покинул свой пост, но, возможно, не до конца забыл о своём долге. Возможно, он избрал тебя, чтобы продолжить его дело, если он потерпит поражение. Что толку вести тебя сюда, если ты не принёс с собой то, что мне нужно?
– Всё, что я принёс с собой – это я сам, – сказал Мэллори. – И похоже, что это не сильно поможет.
– Само собой, сознательно ты этого не ощущаешь, но обладать им ты должен – погребённым в уме, ожидающим времени, когда оно понадобиться. И время пришло.
– Лучше тебе, старик, выразиться без околичностей.
– Код, Джефф Мэллори! Пропавшая половина ключа, разблокирующего передатчик. Она у тебя есть – должна быть!
– Прошу прощения. Я не узнаю код, даже если он будет валяться у меня под ногами.
– Он должен быть погребён очень глубоко, недоступный обычным способам проникновения. Но ты можешь раскрыть его.
– Если я и могу, то не знаю – как.
– Найди кресло, сядь рядом со мной, достаточно близко, чтобы я мог коснуться тебя. Потом – закрой глаза, расслабь всё тело. И вспоминай, вспоминай…
Откинувшись в большом деревянном кресле, которое он притащил с кухни, Мэллори слушал шепчущий голос, позволяя своим мыслям бродить далеко-далеко…
Была ночь, свет был приглушен в зале за стенами большой спальни, где он лежал в постели, один из четырёх в комнате с высокими потолками. Остальные уже уснули, он слышал в темноте их мягкое дыхание. Но он не спал, разглядывая луну сквозь ветви облетевших деревьев за занавешенным окном. Был холодный зимний день, дневную игру в мяч отменили, вместо этого под присмотром воспитателя в библиотеке провели музыкальное занятие. А потом, за ужином, мисс Уинчер прочитала очередную главу из «Дэвида Копперфильда». Мысли о Дэвиде Копперфильде сделали его несчастным. Гораздо приятнее было думать о дяде Эле. Возможно, дядя Эл придёт снова, этой ночью, даже…
– Да, – прошептал тихий голос. – Этой ночью… Дядя Эл навестит тебя…
Дядя Эл стоял у кровати, большой, высокий, с длинными волосами, как у Эдгара Аллана По, но его лицо было непохоже на лицо По. Челюсть у него была квадратная, улыбка весёлая, глаза – тёмные и блестящие.
Под сюртуком виднелись оборки и на манжетах тоже. Толстая золотая цепочка от часов пересекала изукрашенный цветами жилет дяди Эла, на пальцах блестели кольца.
– А, Джефф, дружок, – сказал он глубоким рокочущим голосом, столь мягким, что почти не нарушал тишину, но мог быть услышан на любом расстоянии. – Куда мы отправимся сегодня?
– В дом, дядя Эл!
– Ты прав! Пойдём-ка…
Он плыл рядом с дядей Элом. Дядя Эл беспечно шёл вперёд, куря большую чёрную сигару, словно под ногами его была твёрдая почва, а не воздух. Небо было залито лунным светом и далеко внизу земля напоминала поле для настольной игры, тянущееся до самого горизонта, уставленное игрушечными домиками, дорогами и лесами. Затем они поднялись выше, проплывая по огромным, освещённым луной, каньонам из облаков, паря словно птицы, меняя курс всего лишь наклоном руки.
Дом стоял на вершине холма, озарённый светом. На изогнутой дорожке сгрудились экипажи, блестящие лошади гарцевали, всхрапывая, из их ноздрей шёл пар. Мужчины в высоких шляпах и пелеринах, и женщины в ярких платьях пересекли широкую веранду и вошли внутрь через распахнутую дверь под сверкающим полукруглым окном.
Они прошли сквозь стену, не прибегая к помощи двери – трюк, про который он всегда собирался спросить, но так и не спросил. Затем они оказались в комнате, где на платформе покоилась волшебная машина, состоящая из огней, граней и сверкающих переплетений.
– Здесь она ждёт, – сказал дядя Эл. – Ждёт напрасно, надеемся мы. И всё-таки – однажды они могут прийти. И они – злодеи, Джефф-дружок. Мы не должны позволить им провернуть свои штуки, понимаешь? Только ты и я знаем про них, ты, я и ещё один человек. Это наш секрет, такой, о котором нельзя рассказывать никогда.
Итак, те негодяи, за которыми мы следим – всегда посылают уведомление. Эту вещь ни ты, ни я увидеть не можем, дружок. А машина может. И когда она увидит, если увидит, она скажет нам! И тогда – мы знаем, что делать, да, Джефф?
