Журнал «Если», 1999 № 12 - Каупер Ричард (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
— Со вчерашнего вечера. Я это сделал после того, как умер Борхард.
— Ты выкопал Хауарда?
Хауард лежал ближе всех. Он был не так страшен, как я предполагал. Наросты почти незаметны, и хотя кожа была воскообразной и мягкой, как на скулах Эвелин, он казался почти таким же, каким я его помнил. Причиной тому было солнце. Хауард слегка оплавился.
— Да, — сказал Лако. — Санд использовал яд, но остальные сугундули ничего не знают. Они ни за что не перешагнут через трупы, опасаясь заразы.
— Он им объяснит.
— А ты бы поверил? — спросил Лако. — Перешел бы ты эту линию, если бы Санд сказал, что тебе нечего опасаться инфекции?
На горном хребте что-то вспыхнуло.
— Они стреляют в нас? — спросил я.
— Нет, — ответив Лако. — Главная бейя Санда держит в руках какой-то блестящий предмет, и на него падает солнечный свет.
Это была знакомая бейя из лагеря. Она вертела в пальцах мою корреспондентскую карточку, ловя солнечные лучи.
— Раньше этой бейи здесь не было, — сказал Лако. — Санд, очевидно, хотел продемонстрировать воинам, что она совершенно здорова.
— Как бы она могла заразиться? Мне казалось, что с археологами все время была бейя Эвелин.
Он нахмурился.
— Бейя Эвелин близко не подходила к Спайни. Это служанка, которую Санд уступил Эвелин. Разве могла она стать личной представительницей Санда? — Лако недоуменно посмотрел на меня. — Неужели ты думаешь, Санд подпустил бы нас к своей бейе после того, как мы выторговали несколько дней отсрочки? Да он бы ни за что не поверил, что мы не отравим ее, как он отравил нашу группу. Запер ее покрепче в своем лагере и отправился на север, — с горечью добавил он.
— А Эвелин знала это, — сказал я. — Знала, что Санд уехал на север и оставил бейю здесь. Ведь так?
Лако не ответил. Он наблюдал за бейей. Санд дал ей что-то похожее на ведро, бейя сунула мою карточку в рот, чтобы обе руки были свободны. Санд сказал ей что-то, и она начала спускаться с хребта, по пути расплескивая из ведра жидкость. Он оставлял бейю в лагере под охраной, но ее стражи разбежались, как и стражи палатки, а любопытная бейя в состоянии открыть любой замок.
— Она не похожа на больную, правда? — невесело спросил Лако. — А наша неделя на исходе. Вся группа заболела через два дня.
— Два, — повторил я. — Эвелин знала, что Санд оставил бейю здесь?
— Да. — Лако не сводил глаз с хребта. — Я ей говорил.
Маленькая бейя уже спустилась с горы и шла по котловине. Санд что-то крикнул, и она побежала. Ведро билось о ее ноги, жидкость расплескивалась все сильнее. Дойдя до ряда тел, она остановилась и обернулась. Санд снова закричал. Он был далеко, но горы усиливали голос. Я слышал его совершенно отчетливо.
— Лей! — крикнул он.
И маленькая бейя, наклонив ведро, пошла вдоль ряда.
— Керосин, — произнес Лако без всякого выражения в голосе. — Она подожжет его.
Часть жидкости проливалась на землю, но на бейю ничего не попало, чему я был рад. Хауарду досталось лишь несколько капель. Бейя бросила ведро и вприпрыжку побежала обратно, на секунду остановилась, обернувшись, взмахнула рукой.
Тело Борхарда занялось, запылало желтым пламенем, словно свеча.
Лако даже не заметил, как я исчез.
Я почти бежал к Эвелин, ориентируясь по электрическим проводам. Бейя исчезла. Я включил переводчик, отдернул полог и спросил:
— Что было в записке?
Ее дыхание оказалось настолько громким, что переводчик не смог уловить ничего, кроме хрипа. Глаза женщины были закрыты,
— Ты знала, что Санд уже отправился на север, когда послала меня в лагерь, правда?
Переводчик ловил мой собственный голос и эхом возвращал его.
— Ты ведь знала: я солгал, когда сказал тебе, что передал записку Санду. Но тебе было все равно. Потому что записка предназначалась не ему. Она предназначалась бейе.
Эвелин что-то произнесла. Переводчик не сумел уловить это, но я и так знал, что было сказано. Она сказала «да», и я почувствовал внезапное желание ударить ее и посмотреть, как восковые щеки сплющатся и прилипнут к черепу.
— Ты знала, что она сунет записку в рот?
Эвелин открыла глаза.
— Да.
Снаружи глухо ревело пламя.
— Ты убила ее, — сказал я.
— Должна была. Чтобы спасти сокровище, — выговорила она. — Мне жаль. Проклятие.
— Нет никакого Проклятия, — возразил я, изо всех сил сцепив руки за спиной, чтобы не ударить ее. — Ты придумала эту историю с Проклятием, чтобы обмануть меня, пока яд не начнет действовать, правда?
Она закашлялась. Бейя протиснулась между мной и гамаком, держа в руках бутылку колы. Вставила трубочку в рот Эвелин и, приподняв ей голову, поддержала, чтобы Эвелин могла напиться.
— Ты убила бы и собственную бейю, если бы понадобилось, разве не так? — крикнул я. — Из-за сокровищ. Из-за проклятых сокровищ!
— Проклятие, — произнесла Эвелин.
— Корабль здесь, — послышался за моей спиной голос Лако. — Но нам не прорваться. Остался только Хауард. Они еще раз послали бейю вниз с керосином.
Я выключил переводчик. Вытащил из кармана нож и прорезал стенку палатки за гамаком Эвелин. Бейя Эвелин вскочила на ноги и подошла к нам. Бейя Санда прошла уже полпути по котловине, неся ведерко. В этот раз она шла медленнее, и керосин не выплескивался. Наверху, на гребне, воины Санда неспешно двинулись вперед.
— Мы сумеем погрузить сокровища, — сказал я. — Эвелин об этом позаботилась.
Бейя подошла к трупам. Наклонила ведро над Хауардом, затем как будто передумала и опустила на землю. Санд что-то крикнул. Она взялась за ручку ведра, снова ее выпустила и упала.
— Видишь, — сказал я. — Все-таки это вирус.
Бейя издала какой-то звук, похожий на прерывистый вздох. Воины Санда отступили от края гребня.
Люди с корабля оказались в палатке прежде, чем мы успели отойти от щели. Лако показал им на ближайшие контейнеры, они принялись таскать их, не задавая вопросов. Мы с Лако подняли холодильник со всей осторожностью — словно боясь повредить ноги принцессы — и ТОйесли его к грузовому отсеку.
Капитан велел остальным членам команды нам помочь.
— Быстро! — приказал он. — Они тащат какое-то оружие на гору.
Мы торопились. Мы вытаскивали ящики наружу, команда уносила их быстрее, чем бейя Эвелин успела бы выпить бутылку колы, и все же недостаточно быстро. Раздался легкий свист, что-то плеснуло сверху на купол, и через пластик потекла жидкость.
— Он пустил в ход керосиновую пушку, — сказал Лако. — Голубую вазу вынесли?
— Где бейя Эвелин? — крикнул я и бросился в комнату.
Ткань полога уже почернела, сквозь нее, как острие ножа, блеснул огонь. Маленькая бейя прижималась к другой стене так же, как при нашей первой встрече, и не сводила глаз с огня. Схватив ее в охапку, я бросился к центру палатки.
Пройти было невозможно. Ящики, стоявшие вдоль стенок, превратились в стену огня. Я снова кинулся в комнату Эвелин. Увидел, что нам не выбраться, но сразу вспомнил про щель, которую прорезал в стенке палатки. Зажал бейе рот, чтобы она не дышала дымом горящего пластика, сам задержал дыхание и двинулся мимо гамака к щели.
Эвелин все еще была жива.
Я не слышал хрипов из-за рева огня, но видел, как поднималась и опускалась ее грудь, прежде чем Эвелин начала таять. Лежа на боку в тлеющем гамаке, она повернула лицо в мою сторону, как если бы услышала мои шаги. Наросты на лице расплылись и разгладились, затем исчезли из-за жара, и на мгновение я увидел ее такой, какой она, наверное, была раньше, — красавицей, о которой говорил Брэдстрит, той, кому Санд отдал собственную бейю. Лицо, обращенное ко мне, было тем лицом, о котором я мечтал всю жизнь. Но увидел его слишком поздно.
Она оплывала, как свеча, а я стоял и смотрел на нее, и к тому времени, когда она умерла, провалившаяся крыша погребла Лако и двух членов команды. Голубую вазу разбили при последнем безумном рывке к кораблю, когда пытались перетащить остатки сокровищ.
Но принцессу мы спасли. А я написал свой репортаж.
