Серебряная тоска - Валигура М. (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
"Если вы, Матушинский, сподвигнетесь на то, чтобы для него что-то сделать...
Вагоны, например, разгрузить..."
Я кинулся к компьютеру, вошёл в "Word" и открыл новый файл. Слова, как всегда, сами выпрыгивали из-под пальцев:
"Ночь в ноябре Полпервого И тьма Шершавыми ладонями пантеры Пытается погладить по лицу Того полусошедшего с ума Что эта и другие полумеры К печальному ведут полуконцу То есть меня Точнее то есть нас Мы желтоватым полусветом лампы Мрак превращаем в шаткий полумрак А ночь течёт по капле Третий час Вокруг полувампиры-полувампы Реально ощутим один коньяк Чернеющий за зеленью стекла Он предстаёт внезапно золотистым Когда струёю падает в стакан Струя блестит под лампой как игла Рука трясётся шейком Или твистом Того гляди пойдёт плясать канкан В отличие от ног Те гладят пол Слегка касаясь ступнями Их голость Подчёркивает вновь как не нужна Одежда тем кто от рожденья гол Коньяк ласкает ротовую полость На блюдечке лимон и тишина И до чего же странно пить когда Совсем иное ночь в нас пробуждает Лукаво изогнув хмельную бровь И чуть краснея но не от стыда Всё в той же полутьме нас поджидает До сей поры запретная любовь".
Я поставил точку и закурил новую сигарету. Ненавижу знаки препинания в середине стиха. Ненавижу и никогда не ставлю.
"А вагоны разгружать всё рвно пойдёшь, эстет в маминой кофте Во-первых, это не мамина кофта, а финский свитер. - Подаренный мамой. - А чё я ей не сын, что ли?
- Может, и сын, но плохой. - А кто ты такой, чтоб судить? - Ты".
Я хмыкнул. Для разнообразия только шизофрении не хватало. Нет, от этого нас спасёт лишь немного физической работы. Если не уголь разгружать, так хоть в квартире прибраться. Я подошёл к телефону и набрал номер железнодорожной станции.
- Ивахненко слушает, - раздался в трубке жизнерадостный голос.
- Послушайте, Ивахненко, у вас есть пара вагонов с углём, чтоб их разгрузить?
- А хто спрашивает?
- Ах да, извините. Матушинский у аппарата. Да я уж у вас пару раз работал.
- Ну, колы работал так знаешь - по чэрвонцю на рыло за вагон. Два вагона е.
Трэба буты в дэвъять вечера.
- Ну, кому трэба, тот нэхай и будэ, - неожиданно резко сказал я и бросил трубку.
Что ж я за дурак?! Вот же ж, была передо мной прекрасная возможность подработать. Уголь разгружать - это тебе не стеклотару, где за каждую разбившуюся бутылку с тебя вычитают. Не-еет, уголёк - это гораздо проще.
Открываешь себе боковой люк и вываливаешь всё это лопатой на землю. А дальше - не твоя забота... А пошли они на хер с этим угольком! Ну почему, почему я должен ворочать какой-то сраный уголёк, когда я вдруг могу написать стих, который стоит, может, всего угля на свете? Какая серебряная, всё же, тоска... Почему это, в самом деле, серебряная? С чего это мне в последнее время приходит на ум серебро? И что ж это я за человек такой? Не могу того, что хочу, и не хочу того, что могу. А такой вот обыкновенный человек. А чего я хочу-то? Ну, любить и быть любимым. Русланом и только Руслана. Выходит, не такая уж я и поганка - не одному себе счастья желаю. А, может, и поганка. Потому что себе - через другого. А другому - через себя. Вот и получается - эгоист, но за двоих. Интересно, как это называется?
- Любовь, - сказал я вслух и заплакал.
Стоять на ногах не было сил. Я упал в кресло и дальше плакал там. Затем, плача в кресле, заснул. Затем проснулся и, думая, что уже пришёл в себя, опять вдруг заплакал. Причём так горько, как никогда не плакал до того.
Я даже не услышал, как в прихожей клацнула дверь, просто увидел, что Русланчик стоит передо мной и встревоженно гладит мне лоб.
- Ну ты чего, ты чего, дурашка? - повторял он снова и снова.
- Мне нас жалко, - захлёбываясь рыданиями говорил я.
- Дурашка. Нас не жалеть, нам завидовать нужно.
- Правда?
- Известия! Знаешь почему?
- Почему?
- А смотри, что у нас есть!
Руслан полез во внутренний карман и извлёк оттуда на свет Божий бутылку заграничного ликёра "Амаретто".
- На какие шиши? - спросил я, вытерев нос.
- Да вот, зарплату сегодня на работе выдавали.
- В бутылках?
- Не, бутылку я потом решил взять. А чё б, думаю, и нет? Игорёк там один сидит, скучает...
Я покраснел до корней волос.
- И сколько ж это удовольствие стоит?
- Да два червонца.
Тут мне стало плохо, как никогда в жизни. Как раз столько, сколько бы я заработал сегодня на разгрузке.
- А я сегодня на вечер работу нашёл, - ляпнул вдруг я. - На Саратове-товарном, уголь разгружать.
- Ты с ума сшёл!
- Ничего и не сошёл. Вполне нормальная работа. Тем более, я уже там...
- А больше не смей, пожалуйста!
- А почему бы и нет?
- Ига... Игорёшка. - Русланчик положил мне руку на плечо. - Ты уже нашёл себя в этой жизни. Как, может быть, никто. - По его голосу было слышно, что он сам вот-вот расплачется. - Не надо этого угля. Не надо стеклотары. Не надо ничего.
Будь собою. Будь со мною. Твори... короче говоря.
Я обнял его и прижал к себе.
- Татарчонок... Глупый татарчонок...
Когда мы отлипли друг от друга, Руслан, взъерошив напоследок мои волосы, предложил заварить кофе и выпить его с "Амаретто". Я не отказался.
Капли ликёра мы слизывали друг у друга с губ. После второй рюмки, слизанной с губ Руслана, я подумал, что я свинья.
"Придумай какой-нибудь повод и иди на станцию разгружать вагоны".
- Я хочу, чтоб ты всегда здесь, со мной, - выдохнул Русланчик. - Ну, скажи, что будешь.
"Ну, соври хотя бы, что за сигаретами сбегаешь".
- Конечно, буду. Солнышко. Только за сигаретами сбегаю.
- Так есть же ещё полпачки.
- Да надолго ли их хватит.
- Давай я сам сбегаю.
- Нет. Я сегодня из квартиры ещё не выходил. Уж позволь.
Руслан глянул на меня с подозрением.
- Куда намылился?
- Говорю ж тебе - за сигаретами.
- Хорошо, - сказал Руслан, продолжая смотреть мне в глаза. - Но имей в виду - я тебя жду.
- Я скоро, - ещё раз соврал я.
В прихожей я натянул куртку и поспешно выскользнул за дверь.
***
- Во, прибыло чамора! - с неодобрением оглядывая мою худощавую фигуру, встретил меня один из напарников по будущей разгрузке вагонов с углём.
- Сопля, - коротко охарактеризовал меня второй, помоложе.
- Чё-то я вас тут не помню. Новички, что ли? - хмуро не остался в долгу я.
- Ну-ну, хлопцы, нэ трэба ссориться перед работой, - вмешался администратор Ивахненко. - Тут вам часа тры горбатиться, а вы уже лайку затеяли. Ну, всё.
Мавра сделал своё дело, мавра может и уйти.
- Кого задушил? - спросил я.
- Ерудированный! - ощерился мавра кривозубым ртом. - Короче, ваши вагоны вона и вот. Оплата по окончанию. Як всегда. И нэ сварытесь. Самим же не выгодно. На час лишний провкалуете ж. Оплата по рэзультату. То ж, добранич. - И Ивахненко удалился.
"И почему на нашей саратовской станции администраторы всегда хохлы?" подумал я. Из раздумий меня вывел голос одного из напарников.
- Ладно, чамор, давай не сердись. Меня Митяй зовут. Для тебя - дядя Митяй. А его - Петро. А тебя как?
- Дядя Игорь. Васильевич.
- Значь, Игорёшка, - ощерился Петро.
- Игорь Васильевич, - уточнил я.
Петро опешил.
- Ну, какой ты Василич, мы ещё посмотрим. - Митяй с интересом глянул на меня. - Лопату-то в руках держал?
Вдвое старше меня по возрасту и вдвое шире в плечах, краснорожий Митяй с насмешкой пялился на меня. Петро подхихикнул.
"Да это ж Серёжка и Колька, - мысленно ахнул я. - Овзрослевшие, спившиеся, махнувшие на себя рукою... Пожалуй, так оно и есть. Эх, показать бы им сейчас самих себя со стороны!.. Спокойно, Игорёк. А показать бы тебе сейчас со стороны тебя... И Руслана. Что сказал бы? Как хорошо судить других. Чамор и есть".
- Ну что, Игорь Васильевич, будемьте уголь разгружать? - ядовито спросил Митяй.
