Радужные анаграммы - Хованская Ольга Сергеевна (книга бесплатный формат TXT) 📗

Неаполь! То же мне, благословенное место! Просто очень старый, грязный портовый город.

Я не сказал бы, что испытываю большое удовольствие от общения с этим англичанином. Быть может, потому, что лично мне он практически не уделяет времени… Да очень надо мне его время, в конце концов! Невероятный он все-таки сноб — и как Гарольд этого не замечает? Впрочем, когда равный встречает равного, происходят удивительные вещи, особенно, если оба — нетривиальные личности. Может, я просто завидую? Завидую его уму, его голосу, его манере держать себя, его власти, его обаянию. Да нет, все это глупости, что я — мальчик с неудовлетворенными амбициями, что ли? Я доктор наук, слава богу, в одном из лучших российских институтов, все-таки это кое-чего стоит.

Да все просто на самом деле. Мне не дают покоя «радужные анаграммы». Как любому другому нормальному человеку на моем месте, попробуйте-ка на это возразить! О нет, я не жажду просто скрытой в них информации: мне не дает покоя мысль, что я совершенно не понимаю, как он это делает. Какое понятие о мире, какие невероятные знания должны быть у человека, который может делать такое. Быть может, он знает, как зарождалась Вселенная? Сам знает, ведь не обязательно же это кому-то показывать, тем более таким варварским методом. Сам для себя он-то наверняка знает, он должен знать, он не может не знать!! Вот откуда эта его вечная, невыносимо наглая ухмылка — он знает что-то такое, что бесконечно возвышает его над всеми людьми. Вот откуда такой снобизм и надменность! Он живет с сознанием абсолютного собственного превосходства! Вот оно, счастье! Счастье, мне недоступное!!! О, если бы я только мог «залезть в его голову», подглядеть хоть краешком глаза…

Ну, хватит.

Недостаток информации порождает безумные фантазии. Я только поспекулировать могу. У меня версий много. Например, человеческий мозг может «не довольствоваться» отведенным ему пространством внутри черепной коробки, он желает создавать образы… снаружи.

Особенность мозга, почему нет?

Гарольд бы тут же саркастически хмыкнул: «А Саша у нас не биолог однозна-а-ачно». Пусть себе хмыкает, рыжее светило науки! А еще такой вариант. Что бы могли означать светящиеся нимбы на изображениях, условно скажем, «святых»? Я говорю «условно», потому что мы с вами взрослые люди и прекрасно понимаем, что никаких святых нет и быть не может. Что, если передача световых сигналов когда-то была способом общения между людьми? А потом это свойство исчезло, за ненадобностью. Атрофировалось — люди ведь нашли более эффективные способы общения.

Что же такое Реджинальд? Вот я, доктор физмат наук, только и мог, что тупо и однообразно задавать себе этот вопрос. Биологический «черный ящик»? Хотя как-то не очень этично называть живого человека «ящиком». Да и почему я должен что-то об этом думать, в конце концов? Эффект светящейся ауры и тому подобные штучки уже считаются доказанными. Я специалист в другой области, черт возьми! Пусть каждый специалист занимается своим делом. А так «любопытничать» — это не по мне. Проявлять любопытство, когда человек перед тобой втыкает себе иглы в руку… Есть много вещей на свете, которые нельзя объяснить, и пусть эта будет одна из них. Единственный способ понять, что происходит, это стать им, следовать его мыслям и его ассоциациям.

Я просто рад, что у Гарольда появился такой интересный собеседник. И ничего мне от него не нужно. Я вполне самодостаточная личность.

…Хмурым сентябрьским утром Гарольд ввалился в мой кабинет. Он выглядел уставшим, был небрит, но его оранжевая рубашка выглядела как всегда оптимистически.

— Сашка! — заявил он гордо, — наблюдения нашей космической струны через два дня!

— Может, тогда оставим обработку на наземном телескопе Европейского Сообщества, «Галилее»? Все равно со «Спенсера» точнее будет, — с надеждой спросил я, не очень-то мне хотелось сейчас связываться с обработкой.

— Еще чего! Да и что там делать? Дела-то на несколько часов, если конечно не пальцем в носу ковырять. Заканчиваем всю обработку к завтру и быстренько публикуем. А потом финальным изящным штрихом завершим всю эту эпопею с космической струной. Сегодня к вечеру приедет Реджинальд, мы займемся обработкой.

— А где он пропадал все это время?

Гарольд пожал плечами.

— Честно говоря, не знаю. Мы общались только в письменном виде, и он всегда и вовремя присылал мне все расчеты, которые я просил. А просил я довольно много, что-то у меня там плохо шло дело. Жалко, Реджинальда не было там со мной. Он туманно намекнул, что в Штатах ему лучше не появляться. Если бы я мог, тоже бы в Штатах не появлялся, с большим даже удовольствием!

— А как же твоя «Серенада Солнечной Долины»? — улыбнулся я.

— Молчи! Это святое!! Такие вещи вне времени и вне национальностей! Я говорю об «американском» методе ведения научных исследований — вот от него меня просто мутит. Еще со времен нашего спутника «Реликт», открывшего анизотропию реликтового излучения и получившего за это Нобелевскую премию, не без диких скандалов. Тогда было заявлено, что американский спутник COBE, просто подтвердивший нами открытый факт, является первооткрывателем. На пропаганду этой идеи были брошены бешеные деньги и через несколько лет первенство плавно затвердилось за COBE. Потребовалось много усилий, что бы восстановить справедливость. По крайней мере, с космической струной у них так не пройдет.

…Космическая струна. Все научные статьи, содержащие это словосочетание, начинались обычно так. «Рассмотрим шестимерное пространство с сокращенными модулями» или «пусть десятимерная брана находится в горловине многообразия Калаби-Яу». «Да пошел к черту потенциал Рамон-Рамона!» — хотелось воскликнуть мне после нескольких часов безуспешных попыток понять хоть что-нибудь. Море абстрактных моделей, сонмы физически бессмысленных многообразий путались у меня в голове.

А космическая струна — это то, что использует всю эту сумасшедшую математику, и то, что можно реально увидеть в телескоп! Я не шучу, буквально увидеть в телескоп.

Предположим, между нами и какой-нибудь далекой галактикой находится космическая струна. Тогда вместо этой галактики мы увидим два ее изображения с резкими характерными срезами внешних изофот, уровней яркости. Космическая струна — одномерный объект, вырезающий сектор из плоского евклидова пространства, и она «отрезает» кусочек изображения галактики. С тем разрешением, которое было у хаббловского телескопа, мы легко могли бы эти срезы увидеть. Что и говорить, ведь поскольку это два изображения одной и той же галактики, то их спектры должны быть идентичны и их относительная скорость должна быть равна нулю. Все это и показали наши предварительные наблюдения на наземных телескопах. Двух физически различных галактик с такими свойствами просто не бывает! Ну, точнее, это безумно редкое явления, одно на миллиард. Объект CSL-1 — это два гравитационно-линзовых изображения одной галактики. Галактики, линзированной на космической струне. И точка.

Открытие космической струны означает подтверждение огромного пласта современной теоретической физики. Сейчас он лежит мертвым абстрактным грузом и дразнит и наблюдателей, и экспериментаторов. Когда я думаю о возможных последствиях такого открытия, просто дух захватывает! Это будет новая ступень в познании Природы. Космическая струна — удивительно красивый объект, красивый настолько, что это не может не быть правдой. Просто нужно терпение и упорство. Но какой противник в интеллектуальной борьбе может быть более достойным, чем сама Природа?

…Реджинальд пришел к вечеру.

Дежурная улыбка-маска. Пожатие рук.

— Здравствуйте, Реджинальд.

— Здравствуйте, Александр.

За полтора месяца он совсем не изменился. Разве что стал еще более замкнутым.

— Твои расчеты, Реджинальд, просто замечательны. Хоть я это и говорил тебе не раз, хочу сказать еще. Без тебя я бы ни в жизнь не смог уломать американцев на время на «Спенсере»! — Гарольд с жаром потряс его руку, — так… час уже поздний, предлагаю сначала поужинать, а потом немного поработать — сегодня никого отдыхать не отпущу, время поджимает. Давайте-ка ко мне поедем. Что ты так смотришь, Редж? Ну, не брит я, ну с кем не бывает. И надеюсь, у тебя нет претензий к моей чуде-е-есной оранжевой рубашке? А то у Александра Константиновича явно комплекс по этому поводу.