Тайна гремящей расщелины - Шалимов Александр Иванович (читать книги без сокращений TXT) 📗
Батсур всю дорогу бился над расшифровкой китайской надписи. Что-то у него не получалось. Трясясь в кузове вездехода, он бормотал о плясках громовых духов, священных плитах и ламе. Из разговоров, которые вели на коротких привалах Батсур и Аркадий Михайлович, тоже ничего нельзя было понять. Казалось, что они оба всерьёз поверили в старинную легенду, рассказанную стариком-монголом, и сейчас собираются заглянуть к злым духам, обитающим в центре базальтового плато, и очень боятся опоздать.
На все вопросы Жоры Батсур неизменно отвечал:
— Потерпи, богатырь. Ещё не все ясно. Пока это гипотеза…
“Хороша гипотеза!” — сердито думал Жора. Однако после промаха с аэродромом остерегался высказывать свои мысли вслух. Он поделился сомнениями с Жамбалом и молчаливым шофёром. Шофёр многозначительно поднял брови, сплюнул сквозь зубы и по обыкновению промолчал, а Жамбал неожиданно сказал:
— Все правильно! Надо злой дух прогоняй из Гоби. Новый жизнь пришёл. Зачем нам злой дух! Монахи уходил, пускай злой дух тоже уходил. Хорошо будет…
Лагерь устроили под обрывами базальтового плато, километрах в тридцати к западу от источника. На следующее утро Озеров, Батсур и Жора, захватив радиометры и верёвки, направились к центральному вулканическому конусу, который находился невдалеке. Летом со стороны источника к нему так и не удалось проникнуть из-за трещин. Однако конус оказался недоступен и от нового лагеря. Глубокие трещины, рассекающие покровы базальтовых лав, вскоре преградили путь исследователям.
— Здесь без вертолёта не обойтись, — со злостью сказал Батсур.
— Как радиоактивность, Жора? — поинтересовался Аркадий Михайлович.
— Нормально…
— До центрального конуса около километра. До его кратера километра полтора. Пожалуй, ещё рано, Батсур.
— Если излучение направленное, то пожалуй. Но до Гремящей расщелины остаётся каких-нибудь триста—четыреста метров. Её влияние должно сказаться.
— Не забывай, что разряд произошёл всего несколько месяцев назад.
“О чем они?” — думал Жора, с отвращением поглядывая на глубокие трещины.
— Аркадий Михайлович, — спросил он после того как Озеров и Батсур замолчали, — что вы называете Гремящей расщелиной?
— Вон то глубокое ущелье, которое подходит к центральному конусу. Мы его хорошо рассмотрели с самолёта. Из этой расщелины можно проникнуть в жерло центрального вулкана. Это единственное жерло, в котором нет лавовой пробки. И над ним мы наблюдали повышение радиоактивности.
— А не попробовать ли пробраться к вулкану по самой расщелине? — неуверенно предложил Жора. — Ведь она, наверно, доходит до края плато…
— Это мысль, — заметил Батсур, — если, конечно, дно расщелины доступно и если мы не заблудимся в лабиринте трещин. Со дна ничего не будет видно.
— Надо попробовать, — сказал Озеров. — Теперь мы окончательно убедились, что по поверхности плато пути к центральному вулкану нет. А тем не менее лама, который принёс в подземный лабиринт осколок плиты, по-видимому, ухитрился побывать в центральном жерле. Попробуем поступить, как советует Жора.
Только к вечеру следующего дня удалось найти в обрывах плато вход в Гремящую расщелину. Он ничем не отличался от устьев иных расщелин, сотнями уходящих в глубь плато. Дно Гремящей расщелины было завалено огромными глыбами базальта. По ним и пришлось пробираться, рискуя на каждом шагу сломать ногу.
Ещё несколько дней было затрачено на то, чтобы в запутанном лабиринте трещин отыскать ту главную расщелину, которая вела к каналу центрального вулкана. Местами ширина расщелины составляла немногим более метра. Чёрные стены уходили вертикально вверх, и лишь узкая полоса голубого неба, где-то на недосягаемой высоте, напоминала об огромном мире, оставшемся за пределами этого тесного каменного лабиринта.
Пробираясь по дну трещины, Жора старался не думать о том, что произойдёт в случае землетрясения. Эти трещины могут так же легко закрыться, как когда-то открылись. Тогда в доли секунды исследователи будут раздавлены и затем превратятся в окаменелости, заключённые в многосотметровой толще базальтов.
Но вот, наконец, задрожали стрелки радиометров. Очевидно, центральный канал вулкана был близок. Жора крикнул об этом Озерову и Батсуру, которые ушли вперёд. Эхо подхватило возглас и начало перекликаться, то удаляясь, то снова приближаясь. Казалось, сам воздух в лабиринте трещин угрожающе загудел и завыл.
— Истина — не в громком крике, — пошутил без улыбки Батсур. — Ты разбудишь всех духов Гремящей расщелины.
Показания приборов с каждым шагом возрастали. Жора ждал, что вот сейчас откроется жерло вулкана, но вместо этого расщелина ещё раз разветвилась.
— Куда пойдём? — спросил Батсур.
— Давайте разделимся, — предложил Озеров. — Вы с Жорой идёте направо, а я налево. Кто попадёт в тупик, вернётся к разветвлению, а кто доберётся до жерла, останется ждать возле него. Жерло должно быть близко.
Так и сделали. Жора и Батсур углубились в правую ветвь расщелины. Осторожно переступая с глыбы на глыбу, они прошли несколько сот метров. Стрелки приборов колебались все сильнее. Вдруг расщелина резко расширилась — и Жора ахнул. У их ног раскрылась тёмная бездна кратера. Она вертикально уходила куда-то вниз. Там, внизу, царила непроглядная тьма.
Жора лёг на край расщелины и заглянул в кратер. Ничего не видно. Жора взял камень и хотел бросить вниз, но Батсур предостерегающе поднял руку.
— Мы не знаем, что там, под нами, — серьёзно сказал он.
— Будем ждать Аркадия Михайловича?
Батсур кивнул.
— Смотрите, до чего гладки стены кратера, — заметил после небольшого молчания Жора. — Словно их специально полировали.
— Не кажется тебе, что они похожи на стены залов и коридоров того подземелья в Атас-Ула? — спросил Батсур.
— Чисто внешнее сходство, — пренебрежительно махнул рукой Жора.
— Это ещё вопрос, — усмехнулся Батсур.
— Почему вы не хотите со мной говорить серьёзно? — обиделся Жора. — Каждому дураку ясно, что там все сделано человеческими руками, а здесь…
— А вот мне, например, далеко не ясно, человеческие ли руки создали подземелье Атас-Ула, — задумчиво сказал Батсур. — И здесь, богатырь, тоже все не так просто, как кажется… Этот кратер больше похож на огромную шахту. Завтра принесём верёвки, попробуем спуститься и тогда решим.
— Мы будем спускаться туда? — спросил Жора, искоса поглядывая в тёмную бездну.
— Когда шакала спросили, будет ли он есть курицу, его смех разобрал. Для этого же мы сюда и добирались. Впрочем, ты можешь не спускаться, если не захочешь.
— Я как все, — мрачно сказал Жора.
Они долго сидели на краю кратера и ждали. Озерова все не было.
— Странно, — сказал, наконец, Батсур. — Аркадию пора быть здесь. Едва ли та ветвь расщелины длиннее нашей.
— А может, он тоже добрался до кратера и ждёт нас, — предположил Жора.
— Придержи меня за ноги, — попросил Батсур.
Он свесился в жерло и долго оглядывал тёмные стены.
— В верхней части кратера больше трещин не видно, — объявил он наконец, осторожно отползая от обрыва. — Странная труба. Она совершенно круглая и напоминает канал ствола исполинской пушки. Конечно, Аркадий прав… Однако придётся узнать, где он. Пошли, богатырь.
Они вернулись к разветвлению расщелины. Озерова и здесь не было.
— Очень странно, — пробормотал Батсур, и Жора понял, что его товарищ встревожен не на шутку.
Батсур написал коротенькую записку, положил на камень и придавил камнем поменьше.
— Увидит, если разойдёмся, — сказал он. — Поехали дальше…
Они направились в левую расщелину. Эта расщелина оказалась настолько узкой, что местами трудно было протиснуться. В ней было почти темно. Батсур включил фонарь и медленно пробирался вперёд. Жора, тяжело дыша, лез за ним. Рюкзак пришлось снять и волочить сзади. С рюкзаком за плечами Жора уже давно застрял бы в этой каменной ловушке.
Но вот проход снова стал шире. Жора выпрямился, глянул вверх и… ничего не увидел. Вокруг была тьма. Только свет фонаря освещал узкий извилистый проход, полого уходящий вниз.
