Умирающий свет - Мартин Джордж Р.Р. (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— А у тебя, Гвен, осталось хоть что-нибудь?
— Да, не могу отрицать. Осталось, и оно растет.
— Любовь?
— Ты нетерпелив, — ответила она, ставя чашку. Робот-официант снова налил ей кофе, уже смешанного с молоком и специями. — Я просила тебя не торопить меня.
— Не могу иначе, — возразил Дерк. — Думаешь, легко быть рядом с тобой и говорить об Уорлорне и кавалаанских обычаях, да еще и об охотниках? Меня интересует другое.
— Я знаю. Встреча старых любовников — достаточно тривиальная ситуация, в которой оба испытывают неловкость. Оба не знают, стоит ли снова открывать давно закрытые двери, желает ли другой пробуждения спящих чувств или хочет все оставить как есть. Каждый раз, вспоминая об Авалоне и желая говорить о нем, я не решаюсь. Потому что не знаю, хочешь ли ты об этом слышать или надеешься, что я не буду ворошить прошлое.
— Это зависит от того, что ты собираешься сказать. Однажды я хотел начать все сначала, помнишь? Вскоре после нашей размолвки. Я послал тебе мой говорящий камень. Ты не ответила, ты не вернулась. — Его голос звучал ровно. В нем слышалось осуждение и сожаление, но не гнев. Он больше не мог сердиться на нее.
— А ты думал когда-нибудь, почему я не вернулась? — спросила Гвен. — Я получила говорящий камень и заплакала. Я была одна, тогда мы еще не встретились с Джааном. Мне было ужасно одиноко. Я вернулась бы, если бы ты позвал меня.
— Я позвал тебя, но ты не вернулась.
— Ах, Дерк, — с горькой усмешкой ответила Гвен. — Говорящий камень я получила в маленькой коробочке, а к ней была приклеена записка. «Пожалуйста, — было написано в ней, — возвращайся скорее. Ты мне очень нужна, Джинни». Вот что было в той записке. Я долго плакала. Если бы ты написал «Гвен», если бы ты любил Гвен, меня! Но нет, ты любил Джинни. Даже тогда!
Дерк вспомнил и поморщился.
— Да, — признал он, помолчав. — Именно так я написал. Мне очень жаль. Я не понимал этого прежде, но теперь понимаю. Неужели сейчас слишком поздно?
— Я уже говорила тебе об этом в лесу. Слишком поздно. Все кончилось. И ты сделаешь только хуже, если будешь торопить события.
— Все кончилось? А твои недавние слова? Подумай, Гвен. Я не хочу навредить тебе или себе. Но я хочу…
— Я знаю, что ты хочешь. Это невозможно. Это ушло.
— Почему? — спросил он и показал на ее браслет. — Из-за этого? Серебро с жадеитом ныне и присно и во веки веков?
— Возможно, — ответила она. Ее голос дрожал, когда она неуверенно отвечала. — Я не знаю. Мы… дело в том, что я…
Дерк вспомнил, что говорил ему Руарк.
— Я знаю, что тебе это трудно, — прервал он ее, стараясь говорить помягче. — Я обещал ждать. Но есть вещи, разговор о которых нельзя откладывать. Ты сказала, что Джаан — твой муж, верно? Тогда кто Гарс? Что означает слово «бетейн»?
— Если дословно, то «находящаяся в чьем-то владении женщина». Тебе трудно понять, у нас с Джааном отношения другие. Джаан не такой, как другие кавалаанцы. Он сильнее, мудрее и достойнее. Он оказывает влияние на окружающих, он один меняет многое. Наши отношения иные, чем традиционные отношения бетейн и ее господина. Он не признает эту традицию, так же, как и охоту на оборотней.
— Но он признает Верхний Кавалаан, — возразил Дерк. — И Дуэль Чести тоже. Он нетипичный кавалаанец, но все же кавалаанец.
Это было его ошибкой. Она лишь усмехнулась в ответ и иронически заметила:
— Ну вот, ты заговорил, как Аркин.
— Тебе так кажется. Но может быть, Аркин в чем-то прав? Ты говоришь, что Джаан не признает некоторые старые традиции, не так ли?
Гвен кивнула.
— Замечательно. А Гарс? У меня не было возможности познакомиться с ним ближе. Он что, такой же просвещенный?
Этот вопрос поставил ее в тупик.
— Гарс… — начала она и замолчала, потом с сомнением покачала головой.
— Нет, Гарс куда более консервативен.
— Вот именно, — сказал Дерк. Ему показалось, что он понял все. — Да, я тоже так подумал. И именно поэтому тебе так трудно, верно? На Верхнем Кавалаане союз заключается не между мужчиной и женщиной, а между мужчиной и мужчиной и, может быть, женщиной. Но тогда ее роль не так уж важна. Ты можешь любить Джаана, но тебе не очень нравится Гарс Джанасек, не так ли?
— Но я испытываю привязанность к…
— Ты уверена?
Лицо Гвен застыло.
— Прекрати, — сказала она.
Этот голос напугал его. Он откинулся на спинку кресла. Его охватил ужас при мысли о том, как он ее мучил, задавая каверзные вопросы, заставляя отвечать на них, говоря колкости. Он, который примчался к ней, чтобы посочувствовать, помочь.
— Прости, — поспешил он извиниться.
Воцарилось молчание. Гвен смотрела на него, а ее нижняя губа дрожала, пока она приходила в себя, собиралась с мыслями.
— Ты прав, — наконец заговорила она. — По крайней мере, частично. Я не… не могу сказать, что счастлива в этом союзе, — она натянуто улыбнулась. — Я думаю, что обманываю сама себя. И это неправильно, хотя все это делают. Я ношу серебряно-жадеитовый браслет и уверяю сама себя, что я нечто большее, чем принадлежащая им женщина, нечто большее, чем другие кавалаанские женщины. Почему? Только потому, что так говорит Джаан Викари. Он очень хороший человек, Дерк, поверь мне. Во всех смыслах он — лучший из всех, кого я знаю. Я любила его и, может быть, люблю до сих пор. Я не знаю. Я совсем запуталась. Но, люблю я его или нет, у меня есть перед ним обязательства. Отношения кавалаанцев строятся на чувстве долга и обязательствах. Джаан только на Авалоне получил представление о любви, и я не уверена, что это чувство доступно ему сейчас. Я могла бы быть его тейном, если бы это было возможно. Но у него уже есть тейн. Кроме того, даже Джаан не может пойти так далеко против обычаев его планеты. Помнишь, что он рассказывал о том, как его вызывали на дуэли? И все за то, что, исследуя банки данных старых компьютеров, он обнаружил, что один из народных кавалаанских героев имел женские груди, — она горько усмехнулась.
— Представляешь, что было бы, если бы он взял в тейны меня! Он потерял бы все. Айронджейды сравнительно терпимы, это так, но пройдут века, прежде чем какое-либо из их сообществ будет готово к таким переменам. Ни одна женщина еще никогда не носила железный браслет с глоустоуном.
— Почему? — спросил Дерк. — Мне непонятно. Вы все говорите о женщинах, предназначенных только для рождения детей, о женщинах, принадлежащих мужчинам, о женщинах, которые прячутся в пещерах и боятся выйти наружу. Но я не могу в это поверить. Как могла сложиться такая система? Что они имеют против женщин? Что в том страшного, если один из основателей Айронджейда оказался женщиной? В конце концов, женщин среди людей довольно много.
Гвен вымученно улыбнулась и кончиками пальцев потерла виски, как будто у нее болела голова.
— Надо было тебе дать Джаану договорить, — сказала она. — Тогда ты знал бы столько же, сколько мы. Он только разошелся, когда ты его прервал. Он не успел даже рассказать об эпохе Страшного Мора. — Она вздохнула. — Это очень долгая история, а сейчас у меня не осталось никаких сил. Потерпи до возвращения в Лартейн, я дам тебе диссертацию Джаана на эту тему, и ты сам прочитаешь.
— Хорошо, — согласился Дерк. — Но есть вопросы, ответы на которые я не найду ни в каких диссертациях. Несколько минут назад ты сказала, что не знаешь, любишь ли еще Джаана. Я уверен, ты не любишь Верхний Кавалаан, и думаю, ненавидишь Гарса. Почему же тогда ты живешь такой жизнью?
— Ты обладаешь удивительной способностью задавать неприятные вопросы, — угрюмо сказала она. — Но прежде чем ответить, я хочу уточнить кое-что. Я могу ненавидеть Гарса, как ты правильно заметил. Иногда я его действительно ненавижу, хотя эти слова могли бы убить Джаана, если бы он услышал их от меня. Но бывают моменты, когда я чувствую привязанность к нему — я не лгала. Во время моего первого знакомства с Верхним Кавалааном я была ужасно наивной, прямодушной и легко уязвимой. Джаан, конечно, заранее мне все объяснил, очень подробно, очень терпеливо. И я все приняла. Я ведь выросла на Авалоне. А кто из потомков землян более склонен к софистике, чем авалонцы? Я изучала все причудливые культуры, распространенные человечеством во вселенной, и знала, что каждый, кто решится ступить на космический корабль, должен быть готов принять совершенно отличные от его собственных социальные системы и моральные ценности. Я знала, что семейные и сексуальные отношения очень различаются на разных планетах, и считала, что Авалон вовсе не обязательно — предел совершенства. Я думала, что я все понимаю. Но я не была готова для жизни с кавалаанцами, о нет! До самой смерти буду помнить каждую секунду того ужаса и той муки, что я перенесла в первый день и в первую ночь моего пребывания в Сообществе Айронджейд в качестве бетейн Джаана Викари. Особенно первую ночь, — она засмеялась. — Джаан, конечно, предупредил меня, но я… я не представляла, что значит делить ложе с двоими. Что я могу сказать? Это было ужасно. Но я не умерла. Гарс помог. Он искренне старался доставить удовольствие и мне, и Джаану. Можно даже сказать, что он был нежен. Я доверилась ему, его чутким, заботливым рукам. А на следующее утро начались словесные оскорбления. Я была напугана и обижена, Джаан пришел в бешенство. Он швырнул Гарса через всю комнату, когда тот впервые назвал меня бетейн-шлюхой. На некоторое время Гарс притих. Он довольно часто дает нам всем передышки, но никогда не отказывается от перепалок полностью. По-своему, он примечательная личность. Он вызовет на дуэль и убьет любого, в ком увидит хоть намек на оскорбление моего достоинства. Он знает, что его шутки бесят Джаана и возбуждают ссоры. Во всяком случае, прежде так было. Теперь Джаан не обращает на них внимания. Но Гарс не унимается. Может, он не может удержаться, может, действительно испытывает отвращение ко мне, а может, ему просто нравится мучить. Если так, то последние несколько лет я не доставляла ему особой радости. Первым делом я решила не позволять ему доводить меня до слез. И я не плакала. Даже если он говорил гадости, от которых мне хотелось размозжить ему голову топором, я только улыбалась, стиснув зубы, и старалась придумать в ответ другую гадость. Иногда мне удавалось вышибить его из седла, но чаще он разделывался со мной, как с букашкой.
