Научная фантастика. Возрождение - Иган Грег (лучшие бесплатные книги txt) 📗
О'Догерти налил новую кружку и демонстративно поставил ее перед человеком:
— Ставлю хорошую пинту, чтобы услышать, какая связь может существовать между Большим Взрывом и челюстью дока Муни.
— Это не моя челюсть, — снова запротестовал док, но никто не обратил на него внимания.
— Собственно говоря, — произнес человек, — не с челюстью, а с исчезновением челюсти. — Казалось, он сомневается, говорить или нет, и ему немного грустно. Ему удалось на минуту развеселить даже Хеннесси. Затем он вздохнул и поднял кружку. — Дело вот в чем, — сказал он.
— Меня зовут Оуэн Фицхью. Я физик, работаю в университете, но моим хобби всегда были странности Вселенной. Квирки [87] и кварки, как выразился один из моих коллег… Один из этих капризов заключается в том, что я называю «призрачные воспоминания» и «беспричинные предметы». Нетомистские [88] события, если хотите знать точный философский термин. Случалось ли вам тщетно искать, подобно вашему другу сегодня, предмет, который, как вы твердо помните, вы положили на некое место? Или, наоборот, обнаруживать вещицы, происхождение которых вы не можете объяснить? Или вспоминать чужие телефонные номера и встречи, которые вам никто не назначал?
— Однажды я нашла на своей цепочке ключ, — сказала Мора Лафферти, — которого я не помнила и который не подходил ни к одному моему замку. Я до сих пор не могу понять, откуда он взялся.
— А у меня как-то раз было свидание с Брайди Линч, — вспомнил Дэнни, — но, когда я пришел к ней, она сказала, что не помнит, чтобы приглашала меня.
Док злорадно ухмыльнулся:
— Ну уж в этом нет ничего загадочного.
Фицхью кивнул:
— Это обычно небольшие предметы или обрывки информации, эти мои аномалии. Как правило, если мы их вообще замечаем, то относим на счет провалов в памяти, но я по природе склонен к противоречиям. Я подумал: а что, если это не мы, а Вселенная иногда что-то забывает?
Дэнни и док с двух сторон уперлись в несчастного скептическими взглядами. Дэнни, я думаю, верит в Непогрешимую Память Господа; док мыслит с точки зрения предсказуемости законов природы. Так что в этом их мнения сходились. Сэм поправил фартук и с интересом поднял голову:
— Это что значит?
— Развитие истории может пойти разными путями, — сказал Фицхью.
Сэм кивнул:
— Да, это верно.
Но Дэнни поскреб в затылке:
— Если и так, то я никогда не подцеплял ничего подобного.
Док снова перегнулся через злополучного физика:
— Он сказал «разные», а не «заразные».
Фицхью взглянул на Дэнни.
— Мне следовало сказать, что история — это цепь причин и следствий, — объяснил он. — Одно событие ведет к другому, затем к дальнейшим событиям. Часто великие события зависят от мелких случайностей.
Уилсон Картрайт, профессор истории из университета, заговорил из кабины позади Фицхью:
— Это истинная правда. В тысяча восемьсот шестьдесят втором году курьер конфедератов потерял копию диспозиции войск Ли. Два фуражира-северянина нашли ее, и Макклеллану удалось — с трудом — выиграть битву при Антиетаме, что дало возможность Линкольну издать «Прокламацию об освобождении». А когда новость о «Прокламации» достигла Англии, кабинет министров отказался вступать в войну на стороне Конфедерации. Вследствие чего… — он поднял кружку, приветствуя бар, — мой прапрадед стал свободным человеком.
Хеннесси кивнул:
— Па точно так же встретил ма. Еще одна маленькая случайность — хотя результат был не таким важным, как война и освобождение. Он был в бегах. Это случилось в Тревожные годы [89], когда Большой Парень и Длинный Парень сцепились — чтоб им обоим пусто было, — а па, он оказался не на той стороне. О'Догерти, ты знаешь, о чем я говорю, и про это было немало сказано. Па отправился к Уотерфордским холмам и, оказавшись на распутье, бросил монетку. Шиллинг велел ему идти на Баллинахинч, где моя бабка тогда содержала паб, а ма обслуживала посетителей. Ну, па был не таким человеком, чтобы пройти мимо паба и не пропустить глоток, так что он остановился, и… — Длинное одутловатое лицо Хеннесси сильно покраснело. — И я появился. Если бы шиллинг упал не той стороной, ему была бы крышка, потому что его враги ждали на другой дороге. А так случилось одно, затем другое… — И он указал своим отвисшим подбородком на фотографию, висящую на противоположной стене, изображавшую молодых Хеннесси и О'Догерти в черном с белым, с величественными строгими лицами, со сложенными на груди руками и скрещенными ногами, стоящими бок о бок перед только что открывшимся ирландским пабом.
Док Муни поднял свою кружку:
— Я всегда считал тебя каким-то неправдоподобным, Хеннесси.
— Но в этом и суть, — вмешался Фицхью. — Все неправдоподобно… и поэтому уязвимо.
— «Уязвимо», — повторил Сэм, — любопытное слово.
— Уязвимо, — утвердительно кивнул Фицхью. — Малейший толчок — и… понимаете ли, в квантовой пене могут происходить внезапные спонтанные нарушения порядка. Это создает в континууме «волны вероятности», которые распространяются дальше по временному потоку, создавая новое прошлое. Старое прошлое стирается. Его уже не будет ни ныне, ни присно, ни во веки веков.
Сэм слегка нахмурился, услышав измененную цитату, но Дэнни Мэлони просветлел, а это обычно бывало дурным знаком.
— Вы хотите сказать… — начал он. — Вы хотите сказать, что все эти кости динозавров и тому подобное могли попасть в землю всего-навсего каких-то несколько тысяч лет назад?
Фицхью моргнул, и лицо его приняло задумчивое выражение.
— Разумеется, это вероятно, — медленно произнес он. — Да. Предположим, что эволюция в один прекрасный момент пошла по иному пути, — возможно, эти странные существа из Берджесских сланцев [90] которых я читал, победили наших предков, и спустя некоторое время, шестьдесят миллионов лет назад, непонятные создания расхаживали по Земле — создания, не имевшие ничего общего с человеком. Затем в пене лопается какой-то пузырь, и по временной реке бежит вероятностная волна — и вот уже динозавры оставляют свои кости в грязи вместо существ, которым нет названия. Так что да, в каком-то смысле это новое прошлое могло быть создано несколько тысяч лет назад, но, с другой стороны, после того как оно было заложено, оно всегда было там.
Дэнни поджал губы, но я думаю, что, задавая вопрос, он не имел в виду другую эволюцию. Тем временем вокруг овальной стойки побежала волна — сидящие глубокомысленно закивали, что указывало на растущее непонимание. Фицхью заметил это и сказал:
— Возможно, рисунок объяснит вам.
Он взял салфетку и немедленно принялся чертить на ней. Сидя у дальнего конца, я не видел, что он рисует, и Хеннесси, заметив мое раздражение, знаком пригласил меня зайти внутрь «священного овала».
— Вот держи, — сказал он, протягивая мне фартук бармена. — Сегодня много народу, и помощь нам не помешает.
И он отошел к переднему краю, чтобы утолить смертельную жажду сидевших там.
Повязав фартук, я подоспел как раз вовремя, чтобы услышать слова Фицхью:
— Таков был континуум в начальном состоянии.
Взглянув на салфетку, я увидел следующее:
А-> В-> С.
— Затем в результате некоего квантового возмущения событие «А» заменяется событием «А*». Случайный хронон — квант времени, — вылетевший из пены, бьет, как бильярдный шар. — Он обернулся к доктору Картрайту, который покинул свою кабину и стоял рядом. — Предположим, что ваш конфедератский курьер, Уилсон, не роняет свой пакет. — Он снова взялся за салфетку.
А* В-> С-> D
Толстый историк задумчиво посмотрел и кивнул. Мора Лафферти, которая тоже присоединилась к небольшой группе у дальнего конца стойки, перегнулась через плечо рассказчика:
— А зачем вы добавили «D»?
— О, но ведь время не останавливается только потому, что произошла небольшая переделка, — объяснил Фицхью. — Возникает… назовем ее «головной волной» Большого Взрыва, которая проходит через ничто и оставляет за собой время. Но за ней следует «головная волна» новой версии событий, изменяя все изначальные последствия события «А». Когда фронт волны достигает «В», событие «В» «перестает происходить». Вместо него происходит нечто иное — назовем его «G».
