Комментарии к пройденному (журнальный вариант) - Стругацкие Аркадий и Борис (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
Не могу не рассказать о возникновении имени Фарфуркис. 22.12.66. БН: "...Получил еще одно письмо из-за границы (вернее, из Ленинграда, но от какого-то заезжего туриста Мойры Фарфуркиса). Написано по-русски на бланке Роял-отеля и начинается так: "Дородой госродин! Длиное время я бываю ваш поклоник через ваши книги. Я приехал Ленинград, желая участвовать вами беседе. Прошу собчить мне вашу возможность..." и т.д. Сообщить ему мою возможность я не в состоянии, потому что он забыл написать, где остановился и где его здесь искать. Но он дает обратный адрес в Лондоне..."
БН не только написал АН об этом курьезном послании неведомого М. Фарфуркиса, но и рассказал о нем же друзьям и коллегам в ресторане Дома писателей. Коллеги восприняли его рассказ довольно равнодушно, но в прищуренных глазах Ильи Иосифовича Варшавского появился вдруг странный, прямо скажем, дьявольский блеск, и заметивший этот блеск БН моментально догадался обо всем. Варшавский был тут же разоблачен, во всем (с явным удовольствием) признался и благосклонно подарил БН замечательную фамилию "Фарфуркис" для дальнейшего и произвольного употребления.
Вообще же, в отличие от "Понедельника...", "Сказка..." мало напоминает коллективный капустник -- практически все там придумано АБС, и практически единовременно, на протяжении этих трех Голицынских недель. Может быть, именно поэтому авторы оказались к концу срока выжаты, как лимон, и вымотаны, словно галерные каторжники.
25 марта 1967 появляется запись: "Сделали 8 стр. и ЗАКОНЧИЛИ ЧЕРНОВИК на 132 стр. Устали до опупения. Последние страницы брали штурмом, не кровью -- сукровицей!"
Признание в своем роде уникальное. Мы, действительно, устали от "Сказки..." необычайно, непривычно и мучительно. Очень и очень нелегкая это работа: непрерывно хохмить и зубоскалить на протяжении двадцати дней подряд. Полагаю, это под силу только безукоризненно молодым, здоровым и энергичным людям. Во всяком случае, никогда более на подобный подвиг АБС не оказывались способны. "Сказка..." оказалась их последним юмористическим произведением. Хотя попытки продолжить "Сказку..." делались неоднократно -- сохранились наметки, специально придуманные хохмочки, даже некие сюжетные заготовки. Последние по этому поводу записи в рабочем дневнике относятся к ноябрю 1988 года:
"Тройке поручено решать межнациональные отношения методом моделирования в НИИЧАВО, Китежграде и окрестностях. Пренебрежение предложениями ученых. Главное -- чтобы Тройка ничего не теряла -- фундаментальное условие. Поэтому все модели ведут к чуши.
"Гласность!" -- произнес Лавр Федотович, и все замолчали и выкатили на него зенки преданно и восторженно. "Демократизация!" -- провозгласил он с напором, и все встали руки по швам и выразили на лицах решимость пасть смертью храбрых по первому требованию председателя. "Перестройка!" -провозгласил Лавр Федотович и поднялся сам. Мучительные и опасные поиски бюрократа. Нет таких. Кругом -- только жертвы бюрократизма".
Однако мы так и не собрались взяться за это продолжение -- пороху не хватило, заряда бодрости и оптимизма, да и молодости с каждым годом оставалось в нас все меньше и меньше, пока не растворилась она совсем, превратившись в нечто качественно иное.
Как продолжение "Понедельника..." -- сюжетное, идейное, стилистическое -- "Сказка...", скорее, не получилась. "Понедельник..." -- сочинение веселое, юмористическое, "беззубое зубоскальство", как говаривали Ильф с Петровым. "Сказка..." -- отчетливая и недвусмысленная сатира. "Понедельник..." писали добрые, жизнерадостные, веселящиеся парни. "Сказка..." писана желчью и уксусом. Жизнерадостные парни подрастеряли оптимизм, добродушие свое, готовность понять и простить и сделались злыми, ядовитыми и склонными к неприязненному восприятию действительности. Да и времена на дворе образовались соответствующие. Слухи о реабилитации Сталина возникали теперь чуть не ежеквартально. Фанфарно отгремел смрадный и отвратительный, как газовая атака, процесс над Синявским и Даниэлем. По издательствам тайно распространялись начальством некие списки лиц, публикация коих представлялась нежелательной. Надвигалось 50-летие ВОСР, и вся идеологическая бюрократия по этому поводу стояла на ушах... Даже самому изумрудно-зеленому оптимисту ясно сделалось, что Оттепель "прекратила течение свое" и пошел откат, да такой, что в пору было готовиться сушить сухари.
"Сказка..." писалась для Детгиза и по заказу Детгиза. Но то, что у нас получилось, Детгиз вряд ли рискнул бы напечатать даже и в лучшие времена, а уж теперь о публикации и речи быть не могло.
И действительно, отказ печатать "Сказку..." последовал в разное время, но отовсюду. Как правило, отказывали на уровне знакомых редакторов -вежливо и сожалительно, но иногда "Сказка..." доходила до начальства, и тогда она удостаивалась высокого раздражения, переходящего в высочайшее негодование. С особенно громким скандалом выброшен был из журнала "Знание -сила" отрывок с монологом Клопа Говоруна.
27.04.68. АН: "...Отрывок велели снять. Начальник цензора, который ведает журналом, давать объяснения отказался, однако стало известно, что и сам он в недоумении. Оказалось, что отрывок читал сам Романов -- это глава Главлита -- и заявил, что в отрывке есть некий вредный подтекст. Будучи робко спрошен, что это за подтекст, Романов якобы только буркнул: "Знаем мы, какой".
Вот загадка, так и оставшаяся неразгаданной: почему всех их так пугал (либо приводил в праведное негодование) Клоп Говорун? Какая скрытая даже от самих авторов антисоветская аллюзия заключалась в этом образе -- несомненно ярком и выпуклом, но, по замыслу авторов, ведь не более, чем шутливом и вполне балаганном? Мы так и не сумели выяснить этого в те времена, а теперь эта тайна, видимо, умерла вместе со своей эпохой. Ходили смутные слухи, что кто-то из начальников среднего звена заподозрил в Клопе (осмелился заподозрить!) кого-то из самых наисильнейших мира сего, но кого именно? И заподозрил ли? Ведь заподозрить несложно. Но как донести до подчиненных свое подозрение? Не является ли подозревающий крамолу такого рода уже и сам, в свою очередь, в некотором смысле крамольником?..
