Следы на воде (СИ) - Петровичева Лариса (книги онлайн .TXT) 📗
Дэн помолчал.
Я приду, промолвил он со странной полувопросительной интонацией.
Нет, что ты! быстро проговорила Алина. Что я своим скажу?
Дэн вздохнул.
Ладно. А просто погулять тебя выпустят?
Как это было смешно и странно
Давай часа в два, предложила Алина.
Давай. Ну, с наступающим.
В дверь просунулась голова Миши, и Алина, бросив короткое пока, положила трубку.
Лена, ответила она на его выразительно вздернутые брови и заинтересованную физиономию в целом. Приглашала к себе.
Угу, сказал Миша, пройдя в комнату целиком. Ты сделаешь вид, что сказала правду. Я сделаю вид, что поверил. Но он хоть парень-то приличный?
Алина улыбнулась. Хорошо иметь такого заботливого старшего брата.
Очень, кивнула она.
Максим?
В первый момент Алина не поняла, о ком он спрашивает. А потом мелькнуло: кабинет английского языка, горбоносый профиль на фоне окна, черная куртка и погасло, словно в голове опустили рубильник, выключая свет. Максим. Далеко. Неважно. Крохотная, почти неразличимая фигурка.
Максим.
Миша почесал кончик носа.
Стрелку забили? осведомился он деловито. Его мысль была короткой и четкой, словно гвоздь в стене: надо прикрыть.
Угу.
Ну и правильно, сказал Миша беззаботно. Ты имеешь в виду: мы с тобой после курантов идем к Олегу. Вернее, это я к нему иду. Во сколько выходим?
В два, Алине вдруг очень захотелось обнять его и расцеловать в обе щеки. Ну что за брат, что за золото! Привет от меня передашь?
Дерьмо вопрос. Ты еще учти: Мазер-факер на тебя пялится, как кот на масло.
Алина фыркнула.
Мама, кстати, не против.
Я подозревал, Миша привалился к дверце шкафа. Что за женщина наша мать, во всем ищет выгоды, он помолчал, карикатурно оттопырив нижнюю губу и став похожим на мартышку. Ловкий мен, ничего не скажешь. Но в свояки я его не приму, и советую это всем учесть.
Он собирался добавить еще что-то наверняка нелицеприятное в адрес депутата, но тут в комнату заглянула мама.
Выйдите к гостям, имейте совесть.
Эмоций на ее порозовевшем лице было много; Алина выделила одну неудовольствие: у всех дети как дети, а тут и дальше разбирать не стала.
Ольга, которую Миша со своеобычным язвительным юмором прозвал Serpent в шоколаде, защебетала громко и восторженно о том, как быстро растут дети (сама она детей не имела, предпочитая беречь фигуру и нервы). Ее Артурчик беседовал с папой про моторные масла, и видно было, что человек оседлал своего конька. Миша, галантно поцеловав гостье ручку, плюхнулся за стол и принялся вскрывать бутылки с вином и газировкой, а Алину тотчас же отловил Мазер и, дружески приобняв, принялся нежно что-то втолковывать. Она не слушала, углубившись в то место в душе, которое называла Внутренним Космосом, оно появилось недавно, это темное, расшитое звездами пространство, и там было спокойно и тихо: всегда, в то же время, кивая (очень к месту) и мило краснея, так что мама наградила ее одобрительным взглядом.
Ну что, друзья, с наступающим?
В руке бокал красного вина; легкий хрустальный звон; смех. Мамины пирожки, сие есть тело мое, за вас ломимое; вспышка фотоаппарата; улыбки; смех. Чтобы не расплакаться, Алина нырнула глубже, в то место Внутреннего Космоса, где пульсировали белые и золотые звездные скопления. В их центрах она ощущала присутствие колоссальных сил, рядом с которыми изменялась совершенно тело больше не принадлежало ей, и она растекалась во тьме ослепительно сияющим золотым облаком абсолютного добра и бесконечной нежности; и тогда все звезды, планеты, живые существа становилось ею, и она сама была всем: стволом Мирового Древа и чахлой березкой у подъезда, бесконечными океанами и источниками живой и мертвой воды, пылинкой на дальней полке и самой этой полкой, эльфом, разрубающим пасть дракона, и стрелой, входящей эльфу в спайку панциря. Она была всем, и плакать, мучиться, переживать уже не приходилось.
Алина очнулась, когда рука Мазера под столом слишком сильно сжала ее колено. Сам же депутат с невинным выражением лица поглощал салат, и его правая рука, носившая вилку ко рту, пребывала в абсолютном неведении по поводу действия левой. Внутренне содрогнувшись, Алина встала.
Мама, я на минутку.
Мама, увлеченная беседой с Ольгой, только кивнула. Алина выбралась из-за стола и ушла к себе. Ее мутило.
Закрыв дверь, она села на кровать и энергично потерла лицо. Фу, мерзость! Алине казалось, что она видит отпечатки Мазеровой руки на своем колене. А мама с папой? Неужели им настолько все равно? Или то, что этот депутатишка так богат, замазало им глаза?
Ей захотелось плакать. Но вместо этого Алина сунула ладонь под матрац и вытащила толстую тетрадь в потертом переплете, дневник.
Нет больше ни выхода, ни входа. Я одинока давно, а теперь вижу, как. Космическое одиночество. Почему именно я? Я, Алина Антоновна Алтуфьева Слишком большая ноша. Помню звезды и хаос, мир и войны. Не хочу, но помню. Гроза, ливень, большой грубый крест на холме. На кресте я.
Мама имела очень нехорошую привычку читать чужие дневники и письма. Поэтому тетрадь со своими сбивчивыми заметками Алина хранила под матрацем туда никому и в голову не пришло бы залезть.
Не могу же я вечно находиться во Внутреннем Космосе. Как бы ни хотелось задержаться там подольше, я понимаю, что делать этого нельзя. Так что welcome to the real world и большой привет товарищу Альберту, под которого меня с радостью подложат, дайте только шанс.
Алина вздохнула, выравнивая дыхание. До полуночи оставалось полтора часа. Раньше Алина примерно с шести вечера принималась считать, сколько еще времени до боя курантов. Теперь же томительно-сладкое предчувствие праздника сменилось тягостным и нудным ощущением.
Аля, будь человеком, мама приоткрыла дверь, и до Алины донесся смех и голоса из гостиной. Хватит тут бумажки марать. Хотя бы в Новый год можно быть поближе к матери, а не к своему графоманству.
Иду, смиренно ответила Алина и убрала дневник в стопку школьных тетрадей. Мама издала такой звук, какой можно было ожидать от дракона, сдерживающего ярость.
Прячет что-то все время
Алина вернулась в гостиную и села в уголок рядом с Мишей, который в задумчивости перебирал коробочки с компакт-дисками, размышляя, что взять с собой к Олегу; остановился он на милом сердцу Раммштайне и Сердючке. Мазер с видом знатока нарезал принесенный им роскошный торт килограмма на два с целой башней из крема и шоколада. Мама и Ольга с преувеличенно внимательными лицами слушали, как Артурчик рассказывает байки из своей медицинской практики, и невооруженным глазом видно было, что им до невозможности скучно.
Алина уставилась в телевизор. Сейчас ей до невозможности сильно хотелось уйти, утонуть в глубинах Внутреннего Космоса, но два погружения с перерывом в полчаса, даже меньше, чем в полчаса это пока слишком. И поэтому она стала смотреть, как пляшут по экрану музыкальные рисованные уродцы, распевая, что Новый год к ним мчится. Благословенна будь русская попса! Под ее кретинически-радостные ритмы и рифмы можно добиться состояния какой-то безразличной остеклененности и отстранения от окружающих. И все шло по маминому протоколу: дети сидят в компании гостей, демонстрируя все признаки картинно идеальной семьи и по основному принципу твое слово после праздника не открывают рта и не вступают в беседу: за них и о них все скажут родители.
Положительно, вечер удался. После наступления Нового года Миша и Алина, соблюдая мамины правила, провели с гостями утомительный час, а затем, невероятно куртуазно раскланявшись, собрались и вышли на улицу. Мама, вышедшая в коридор их провожать, натуральным образом шипела:
