Волшебник не в своем уме - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (первая книга TXT) 📗
Грузный мужчина средних лет в сером рабочем платье укладывал на повозку корзины и покрикивал на своих помощников. Джанни спрыгнул с облучка и подхватил последнюю, самую большую, за которой наклонился мужчина.
— Не надо, отец! Тебе же лекарь запретил поднимать тяжести!
Старик выпрямился, просиял от счастья, обнял Джанни и закричал:
— Лючия! Кто-нибудь, сбегайте за Лючией! Это наш сын Джанни, он воскрес из мертвых!
Только тут Джанни понял, почему на отце такое унылое платье. Он крепко обнял отца, решив, что расскажет ему обо всем позже и тогда уж получит по заслугам.
Гар спустился с облучка и зашагал к Джанни и его отцу. Лицо его были решительным и угрюмым. Но он не успел сказать ни слова — по двору бежала пожилая женщина. Подбежав к Джанни, она прижалась к нему, плача от радости.
— Мама! Мама! — жалобно воскликнул Джанни. — Я принес вам столько горя!
— Не ты, — всхлипнула она, — а те мерзавцы, что подстерегли тебя! О, слава Богу! Слава Господу и Пресвятой Богоматери!
— Он ни в чем не виноват, — пробасил Гар. — Виноват только я.
Госпожа Браккалезе оторвалась от сына и удивленно посмотрела на великана, а отец Джанни обернулся к нему, сдвинув брови, но тут же изумленно вытаращил глаза.
— Отец, — поспешно затараторил Джанни. — Это Гар, наемный воин, я его нанял после того, как... — Он помедлил. Он не успел подготовить отца к печальным известиям. — После того, как обнаружил сгоревший склад. Мама, эту девушку зовут Медаллия. Она подобрала нас у дороги и перевязала наши раны.
— У дороги! Раны! — Госпожа Браккалезе в ужасе смотрела на сына. Сорвав яркий платок с его лба, она увидела под ним чистую белую повязку. — О, сыночек! Какие же злодеи только посмели! — Не дожидаясь ответа, она бросилась к кибитке. — Милая моя, как же мне тебя отблагодарить! Пойдем, ты, наверное, притомилась с дороги! Пойдем, иди же, добро пожаловать в наш дом, тут ты найдешь отдых и угощение. Джузеппе! Распряги осликов! — Она подталкивала оторопевшую Медаллию к крыльцу, к входной двери, и все щебетала: — Долго ли вы ехали? Я знаю, знаю. Ваш народ привык к странствиям, но все равно, это так утомительно! О, как же я благодарна тебе за спасение моего сыночка! Пойдем, пойдем, я усажу тебя на мягкий стул и угощу сладким чаем! Расскажи мне, как...
Дверь за женщинами закрылась, а отец Джанни хмуро взглянул на Гара и требовательно вопросил:
— Ты о чем говоришь? Чем ты обидел моего сына?
— Он нанял меня, чтобы я охранял его и ваши товары, — просто ответил Гар. — А я его подвел.
— Подвел? — Господин Браккалезе выпучил глаза и ударил Гара по плечу. — Да как ты только можешь так говорить? Нисколько ты его не подвел! Ты ведь доставил его домой живым и невредимым, верно? И не так уж он сильно ранен, если сумел помочь мне поднять такую тяжелую корзину.
— Но... — недоуменно проговорил Гар, пораженный тем, что его не ругают, а хвалят. — Ваши товары пропали, их забрали кондотьеры!
— Товары! — воскликнул господин Браккалезе. — Что такое товары! Издержки торгового ремесла! Не более! А сына мне бы ничто не могло заменить! Вот люди погибли — это другое дело, но тут ты ничего не мог поделать. Не надо, не говори мне больше ничего. Вам надо отдохнуть и выпить чего-нибудь подобающего мужчинам. — Он отвернулся, схватил Гара за руку и с такой силой потянул за собой, что Гар едва удержался на ногах. — Ни слова, пока в твоей руке не будет бокала! — предупредил любые возражения господин Браккалезе. — Тогда и расскажешь мне все, а до тех пор — ни слова!
Однако даже тогда, когда у всех в руках уже были бокалы, Браккалезе-старший предпочел прежде выслушать Джанни. Он слушал молча и лишь время от времени покачивал головой. Закончив печальную повесть, Джанни умолк в ожидании неминуемого выговора, но его отец обратился к Гару и попросил того рассказать обо всем, что тот видел и что делал, и, не прервав великана ни разу, выслушал и его рассказ. Затем Браккалезе-старший засыпал обоих такой уймой вопросов, что, имей они вес, от этого веса потонула бы галера. Наконец, удовлетворенный и решивший, что узнал все, что знали сын и его спутник, Браккалезе-старший откинулся на спинку стула, кивнул и изрек:
— Итак, Рагинальди натравили Стилетов на купцов. Понимаю, они не хотят нас уничтожить, хотят только припугнуть, усмирить и заставить работать на них, а не на себя.
— Это только может быть, — предупредил его Гар. — Мы с Джанни не так много сумели услышать, чтобы судить наверняка. А может быть, шайка Стилетов просто-напросто осталась без работы и пытается прокормиться, как умеет.
— Может быть, и так, но если мы приготовимся к войне, а они на нас не нападут, мы ведь ничего не потеряем, верно? Потеряем мы только время и затраченные усилия, но от работы только крепче станем, а время — оно так и так пройдет. Да, придется потратиться на то, чтобы нанять войско, обучить своих воинов, выковать оружие и доспехи, но ведь когда ведешь свое дело, тратиться все равно приходится, верно я говорю?
— Цена будет слишком высока, — сдвинув брови, покачал головой Гар.
— Да? А какова будет цена, если мы не вооружимся, а Стилеты нападут? А? Нет, как бы то ни было, я думаю, вооружиться будет дешевле.
— Что ж... — несколько обескураженно проговорил Гар. — Если так судить... то несомненно, мудрее приготовиться к войне.
Браккалезе-старший кивнул:
— Будем надеяться, что и Совет поймет меня правильно.
— Некоторые из них — жуткие скряги, — шепнул Джанни Гару, когда они вошли в просторный зал. — Готовы скорее поверить в любые небылицы, чем выложить лишний флорин из своих барышей.
— Стало быть, ты и раньше бывал на заседаниях Совета?
— Нет, никогда не бывал, — мотнул головой Джанни. — Так, слухи ходят, да бывало, отец поругивался, когда домой возвращался с заседаний Совета. Я бы и сегодня сюда не пришел, если бы они не возжелали выслушать всю историю из моих уст.
— И моих, — кивнул Гар. — У них будет гораздо меньше сомнений в точности рассказа, если они выслушают очевидцев.
В зал вошел председатель Совета, и купцы, разделившиеся на небольшие группы, перестали переговариваться и развернулись к тому, кого избрали своим главой на этот год. Ольдо Болоньоло был грузным пожилым мужчиной с седыми волосами и морщинистым лицом. Но глаза его смотрели зорко и пытливо.
— Старшины, — сказал он, употребив звания членов Совета в купеческой гильдии. Здесь не имели слова гости города или помощники и ученики купцов. — Мы собрались для того, чтобы выслушать тревожные вести от Паоло Браккалезе и его сына Джанни. Я знаю, до вас доходили слухи о том, что стряслось с их караваном, но слухи порой бывают лживы. Джанни Браккалезе, говори!
Купцы-советники уже успели рассесться по своим местам, и Джанни стало не по себе от того, что на него были устремлены взгляды пятидесяти пар глаз. Он постарался забыть о волнении и дрожи в коленях и начал:
— Старшины... — Он прокашлялся, пытаясь избавиться от хрипоты. На счастье, соратники его отца поняли, как он волнуется, и молча ждали. — Старшины, — проговорил Джанни более уверенно. — Я вел торговый караван в Аччеру, дабы выторговать у старика Лудовико зерно, дерево и орцаны...
Он рассказал советникам все, от начала до конца, стараясь говорить как можно более строго и спокойно, и дал волю чувствам лишь тогда, когда заговорил о смерти старика Антонио. Тут купцы стали ерзать, возмущенно переговариваться. Джанни дождался, пока они утихнут, и возобновил повествование. Похоже, советникам очень понравилась выдумка, проявленная Гаром, когда тот предложил Джанни разыграть помешанных, а то, что Джанни спасла цыганка, их просто поразило. Но худшее он приберег напоследок и закончил рассказ передачей подслушанного разговора Стилетов о том, что некий господин нанял их для усмирения непокорных купцов. Это сообщение советники встретили возмущенными выкриками и призывами к мести. Другие советники стали призывать их к осторожности. Председатель Совета дал всем выговориться. Джанни сел, испытывая неимоверную усталость, но вместе с тем явно был доволен реакцией Совета.
