Гномон - Харкуэй Ник (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Она хотела ее уничтожить.
Этот дом — не ящикообразный каньон, в котором псы разорвут Нейт на части. Это крепость, и то, что нужно сделать, можно сделать здесь. Ключ — вот он, а значит, есть и замок: где-то в доме спрятан терминал Огненного Хребта, который ждет медного кода. Нужно его просто найти, думает она, сматывая цепи.
Чердак ее разочаровал: там полно чудес для любопытного ребенка, но не для революционерки, у которой время на исходе. Там есть вещи, немного, на расстоянии друг от друга, к тому же их облюбовали голуби. Старый грязный стул, чайный сундучок с фарфором и стеклянной посудой. На миг в нее вселяют надежду бумаги, но они — лишь упаковочный материал, защищающий мрачно самодовольную оттоманку, из которой лезет набивка через дыру, кажется прогрызанную собакой. Семейные альбомы, но семьи в них разные, и Нейт подозревает, что эти снимки сразу нашли коллекцией: черно-белые фотографии черных и белых людей, Лондон минувших лет. Вот симпатичная девушка, которая могла бы быть Аннабель Бекеле, и молодой человек, который мог бы быть Колсоном. Может, из них и выросла эта история. Может, она даже правдивая. Она листает их, ищет Кириакоса, тайник, хоть что-нибудь. Когда полиция совершает рейд на дом, последним зачищают чердак, потому что люди были и остались обезьянами, а обезьяны в случае угрозы спасаются на верхних ветвях. Одно из редких преимуществ полицейской работы — видеть, как даже видавшие виды преступники загоняют себя в ловушку на верхнем этаже, а потом идут оттуда в наручниках в фургон, гадая, почему не рванули вниз, к выходу, а побежали на крышу, откуда выхода нет.
Но Диана Хантер не бежала, так? Она никогда не убегает. Она идет вниз, в глубину. Вот уж точно катабасис для масс. Афинаида, Кириакос, Бекеле, Гномон — все они спускаются во тьму, а Хантер сдалась, зная, что Смит посадит ее в кресло и убьет.
Нейт снова спускается и начинает искать подвал.
Через десять минут она решает, что если в доме и есть подвал, то вход в него сознательно замаскирован. Дверь на кухне ведет в кладовую, в коридоре — в стенной шкаф. За дверцей под лестницей скрывается коллекция удивительно уродливых мягких игрушек со стеклянными глазами, которые, как подозревает инспектор, были получены в меновой торговле, а сбыть их потом не удалось. Или это классика, и они представляют собой депозит, счет с невидимой валютой: коллекционеры на все пойдут ради самых диковинных вещей.
И никакого подвала нет, но Нейт уверена, что он есть. Есть. Может, вход из сада? Нет: слишком видное место, слишком вероятно, что его случайно найдет пронырливая молодежь. Нейт бродит по дому туда-сюда, зная, что найдет его. Она думает ногами: пусть несут, куда захотят. Ванная, гостиная, библиотека в коридоре, снова и снова. Она даже заглядывает на второй этаж, подумав об идиотской черной лестнице, построенной в давние годы для слуг. Каждая неудача заставляет ее ускорять шаги, в пятках закипает лихорадочная энергия, так что она почти подпрыгивает. Где-то здесь. Точно где-то здесь. Думай ногами. Катабасис — странствие в нижний мир. От греческого kata, вниз или против, и basis, земля под ногами, но буквально…
Буквально «пьедестал».
Загадки и игры. Хватит разрываться. Собраться воедино.
Не думай ногами — слушай ногами.
Она топает, переходит на шаг, снова топает, чувствует себя перевозбужденной школьницей.
Прыг, бум, прыг, бум, прыг…
Донк.
Половицы около бюста Шекспира издают более высокий звук, потому что люк маленький, а длина половицы меньше ширины коридора.
Нейт отодвигает бюст в сторону и открывает люк. Снизу к крышке прилажена раскладная железная лесенка на пружине. Она толкает ее и видит, как та со звоном ныряет в стигийскую тьму. Фонарик? Или свечка? Нет, там будет свет. Она вслепую ощупывает подпольное пространство рукой, так что голова висит над провалом. Если кто-то сейчас отвесит ей пинка, она упадет и, скорее всего, убьется, сломает шею — какое нелепое и смешное убийство. Она оглядывается, зная, что это абсурд. Давай уже двигайся дальше.
Нейт нащупывает выключатель и сильно на него нажимает. Вспыхивает тусклая бледно-экономная лампочка. Инспектор спускает ноги в бездну.
Катабасис, будь мне другом.
Мьеликки Нейт одна спускается в темноту, хотя теперь она никогда не одинока. В промежутках между ее мыслями звучит некий шепот, будто дружеский разговор в соседней комнате. Она хочет назвать это чувство временным ослеплением, отпечатком в сознании долгих лет под наблюдением Системы, чем-то вроде зуда в ампутированной ноге, но нет. Это Диана Хантер, ее истории оживают в сознании инспектора. Они не автономны. Об этом никогда не было речи. Нет, они теперь аспекты ее личности, как если бы она жила рядом с ними во плоти.
Лестница крутая, поэтому она спускается задом наперед, как принято на флоте. Грубые алюминиевые планки под руками на миг кажутся деревянными, потом — морской водой, затем — пеплом. Нейт гадает, доберется ли она когда-нибудь до дна. А потом ступает на него.
Ее нога касается пола. Хорошо. Она находит выключатель — латунный рычажок с гладким шариком на конце, будто экспонат из исторического музея. Когда вспыхивает свет, он оказывается оранжевым, а не белым, с потолка на проводах свисают грубые лампы накаливания. Кто-то их сделал, может, сама Диана Хантер.
Хантер, которую, скорее всего, звали не Хантер.
А как же тогда? Кто знает о Системе столько, чтобы попытаться ее обрушить?
Не сейчас. Это выяснишь потом. Теперь — это.
Комната круглая и немного сырая, в камнях чувствуется запах воды. В ней всего один странный объект: выложенный камнями колодец. Ведра рядом нет, но на поверхности воды покачивается вытянутый предмет из серого пластика. Что это? Кит? Акула?
Нейт поднимает его, переворачивает и удивляется тому, какой он легкий.
Нет, не акула, разумеется. Еще один намек, еще одна ценная находка коллекционера: крошечная, раскрашенная вручную модель, выпущенная в Ньюкасле компанией, которая когда-то строила и настоящие суда. Ядерная подводная лодка класса «Резолюшн», масштаб 1:1000.
«Ребус».
В эту секунду Нейт почему-то представляет себе, как Хантер спускается сюда с ребенком из своего книжного клуба, чтобы играть в кораблики, и больше никакого смысла в этом нет. Она видит, как бьется над этой загадкой десять, пятьдесят лет спустя, живет здесь в отзвуках призрачного эха человека, ставшего причиной ее расследования: скрытной, никому не нужной отказницы, обезумевшей от приближающейся старости и упущенных возможностей.
«Ребус», пятая подлодка из четырех.
Нейт замирает на краю колодца и чуть не падает в него от головокружения. Сколько она не спала? Когда в последний раз чувствовала себя в безопасности? Что ж. Хантер выдержала дольше, так что и она справится. Это не состязание, просто замер возможностей, эталонный показатель. Диана была стара, Нейт в расцвете сил. Тут важна сила воли.
Она плещет водой в лицо и смотрит в темный круг. Кирпичи уступают место камню, а затем темноте. Черная вода глубоко-глубоко под домом. Вниз и вниз. Под подвалом, под водой.
И потому подлодка.
Подвал, фундамент, база, базис, батус: глубже и глубже, туда, где все теряется.
Что лежит под нижним океаном?
Что, если под этим подвалом есть другой? Подподвал, обозначенный подлодкой? Что, если там, в колодце, спрятаны все секреты Дианы Хантер, и это — катабасис для ее наследницы? Очень по-гречески и довольно опасно: антирождение, призванное подготовить ее к новому началу.
Хантер уверенно зовет ее вперед, вперед и вниз, в колодец. И, да, конечно, она возьмет с собой ферритовую цепь. Точнее, цепь возьмет ее с собой, потому что станет грузилом. Что бы там ни было, цепь — часть ребуса. Она водоупорная, эта старинная система памяти, — когда-то ее называли «памятью старушки». Почти неуничтожимая, может пережить ядерный взрыв, и тяжелая, как весь мир.
