Гномон - Харкуэй Ник (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Выражение лица Пахт непроницаемо, так что Нейт пристально смотрит на Кин, потом на Джонса и снова на Кин.
— И вы испугались, что она расскажет об этом, и Система не сможет этого пережить, сделали с ней то же, что с Эмметтом. Или Хантер это сделала. Вы скормили Системе ложный диагноз с помощью доступа Огненного Хребта: несуществующее расстройство, которое вызвало паранойю, а потом вы ее вызывали и попытались разобраться, как она вас выследила, но перестарались, и она сломалась. Вы не смогли собрать разбитую вазу, даже Хантер не смогла. И вы создали новую личность из осколков, назвали это выздоровлением. Вы даже дали ей работу. И вам это сошло с рук, поскольку создатели Огненного Хребта предоставили ему чрезвычайные прерогативы, дающие приоритет почти над любым аспектом Системы, чтобы скрыть его существование. Ведь если он вдруг упадет, рухнет и Система. Правильно?
Она снова оглядывается, вызывающе, но никто не возражает. Ей становится страшно: она так глубоко вошла в лабиринт, но обнаружила не Минотавра, а стадо коров — растерянных и мычащих. За тайной дверью не оказалось взрослых. Только эти ребята. Но это, разумеется, не значит, что они ее не убьют.
Кин — пустой костюм, а Пахт ей по-прежнему нравится, так что она обращается к Джонсу, потому что он это заслужил. Она говорит о деле и думает, как сильно хотела пообедать с ним, и позволяет этому чувству просочиться в голос.
— Диана Хантер бросила вас, так как не поверила в то, что вы попытались мне впарить. Она все знала об этом месте и решила, что вы не правы. Вся расстановка не просто допускает злоупотребления, она их требует.
Нейт замолкает и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Джонса. Да. Теперь она чувствует, как детали складываются, все обрывки собираются воедино.
— Так все было, верно? Диана Хантер не просто работала здесь. Она не была одной из вас, она учила вас. Она была главной. Она была Энни Бекеле или кем-то вроде нее. И создала Огненный Хребет. А потом передумала, ушла и бросила вас. Вы надеялись, что это пройдет и все будет как раньше. Но нет.
Почему? Почему так не вышло? Если Хантер ушла, что с того? Могли назначить другого Огненного Судью на ее место и продолжать. По определению, что бы ни сделала Хантер, ничего бы не изменилось. Ведь если бы она могла что-то с этим поделать, она бы это сделала.
И она сделала. Что-то сделала. Но что?
Нейт знает, что у нее есть ответ, но не может его отыскать. Через секунду она потеряет нить, потеряет инициативу. Они вернутся к тому, что делали, а потом… вот оно. Да.
— Хантер забрала ключ. Нет, она и была ключом. Вы не можете без нее получить доступ к Огненному Хребту. Заколдованные метлы по-прежнему подметают пол, даже после ухода чародейки, но вы не можете их остановить или хотя бы указать, где грязно. Вот что было нужно Смиту — ее доступ.
Будто она его застукала с другой женщиной. Джонс поджимает губы, ему стыдно.
— Но она заманила вас в ловушку, да? Обвела вокруг пальца. Сдалась, выманила вас. Смит перешел все границы, и эту историю уже не замять. Она умерла, а вы так и не получили то, чего хотели. Не можете дальше вертеть лопастями. Об этом позаботится Лённрот, если не я. Какие между ними были отношения?
Искренний интерес.
— Нет такого слова, чтобы описать, чем она была для Анны, — помолчав, говорит Кин. — Мы этого не понимали толком до самой смерти Оливера. Думали, что перемена — новый внешний вид, манеры — чисто символическая. — Пахт закатывает глаза. — Такой способ выразить горе. Но Лённрот — это… — Она замолкает, пожимает плечами. — Лённрот.
Нейт всматривается в нее:
— Лённрот — это Лённрот. Но вы думали, что Лённрот все равно хранит верность Огненному Хребту.
Никакого сожаления, Кин просто коротко кивает:
— Анна была патологически привязана к этому проекту. Он стал ее миром.
— И вы подумали, это значит, что Лённрот на вашей стороне. А теперь все полетело в тартарары. Боже мой, вот для чего я вам нужна. Вот почему я до сих пор жива: вы хотите, чтобы я ее поймала, загнала джинна обратно в бутылку. Да пошел ты, Джек! Сам разгребай свою кучу, это не мое дело!
В наступившей тишине Пиппа Кин смотрит на Пахт, затем снова на Джонса.
— Можем считать, что смягчающий эффект транквилизатора закончился.
Нейт с яростью смотрит на нее, затем на Пахт и наконец на Джонса.
— Ты мне нравился, — говорит она как бы между прочим. — Очень нравился. И хуже всего то, что я не сильно ошиблась. Ты ровно такой, как я думала. Просто в корне не прав.
Джонс кивает:
— Не могу сказать, что такая возможность не приходила мне в голову, Мьеликки. Приходила, разумеется. Но и ты ошибаешься.
— И в чем же я ошибаюсь?
Рассказывай.
— Мы не хотим, чтобы ты разгребала нашу кучу.
— А чего тогда? Чтобы оставила вас в покое? Пусть Лённрот делает то, что делает, а вы — то, что делаете вы? Всё забыть и простить?
Он сносит ее вспышку даже с некоторым одобрением.
— Нет. Разумеется, нет.
— Тогда, будь добр, расскажи мне — кроме того, что ты вколол мне транквилизатор и похитил, что я вообще тут делаю?
— Мьеликки, — говорит он. — Мы не хотим, чтобы ты ушла. И мы точно не хотим заткнуть тебе рот. Мы хотим, чтобы ты к нам присоединилась.
Нейт прожигает его взглядом:
— Не можете победить, значит, нужно меня сделать одной из вас. Ты меня не слушал? Вся эта затея — яд. Пять человек решали, что хорошо, а что плохо, а теперь посмотри на себя! Посмотри, что ты наделал. Нужно быть святым, чтобы все это заработало.
— Да, — отвечает он. — Святым. Человеком со смехотворно высокими и твердыми принципами. Человеком исключительно честным и безоглядно преданным долгу, Системе и ее гражданам. Мьеликки, мы тебя не зовем в кадеты. Это не взятка, а молитва о заступничестве. Мы думаем… Диана так подстроила свой допрос, что человек, внимательно его просмотревший, станет похож на нее. Вспыльчивость, уверенность. Верно? Она у тебя в голове. Не жива, но… ты чувствуешь ее грани. Ты можешь стать похожей на нее, если захочешь.
Да.
— Нет.
— Ты даже говоришь иногда точно так, как она. Чейз это заметила, когда ты к ней приходила, и сказала, что было жутковато, будто ты была ею. Ты даже похожа на Диану, выражением лица, походкой. Знаешь, что у тебя изменилась походка? Мы проанализировали. Ты двигаешься, как она. Ты задавала все правильные вопросы среди неправильных, а потом Чейз начала понимать: ты ей рассказывала решение, о котором сама не знала. У тебя в голове коннектом Дианы Хантер. Не полный, конечно, но значительная часть, и ты его инкорпорируешь. Он становится частью тебя. Есть окно — мы его высчитали, когда ты будешь достаточно ею, чтобы открыть Огненный Хребет и остановить беспорядочное отключение.
Эти слова прозвучали как конец света. Может, так и есть. Британия ведь до сих пор ядерная держава.
Теперь Джонс говорит увлеченно, с чувством. Ему это идет.
— Теперь понимаешь? Мы не просим тебя поработать на нас. Не говорим, что ты должна ходить по струнке. Делай, что хочешь. Отключи его вовсе, если придется. Постепенно выводи на холостой ход, отправь нас всех в тюрьму. Но не дай Системе рухнуть. Ты себе представляешь, как это будет? Ты можешь разгадать загадку. Проведи нас в Огненный Хребет. Его можно заставить работать. Он способен стать тем, чем должен был стать. Ты же веришь в Систему, Мьеликки, я тебя знаю. Веришь в нее настолько, чтобы спасти?
Нейт ошеломленно смотрит на него, затем на других. Пахт перехватывает инициативу и мягко вгоняет последний гвоздь.
— Я сказала тогда, что ты — рыцарь Грааля. Задай вопрос, исцели землю. Сейчас твой миг выбора. Мы не хотим, чтобы вы следовали нашим приказам, инспектор. — Она указывает во главу стола. — Мы спрашиваем, можно ли нам исполнять ваши.
Мёусю.
Нейт понятно, что ее убьют, если она откажется. Но сами они, скорее всего, этого не знают. Наверное, притворяются, что до этого не дойдет, а Эмметт был последним — однозначно последним — человеком, который умрет из-за сложившейся ситуации. Она думает: они не знают и того, что ее все равно придется убить. Ведь ей нельзя доверять — она положит конец всему, что они знают, либо станет такой же, будет ими править или убирать, чтобы не оказаться свергнутой.
