Последняя планета - Грилей Андре (книги бесплатно .TXT) 📗
Она была польщена, румянец разлился по ее смуглой коже.
— Очень милый комплимент, — одобрительно улыбнулась она и добавила: — Созерцание — это то, что нужно. Все действительно замечательно.
— Не хочу быть навязчивым, но я не собираюсь забирать комплимент назад, — настаивал он.
— Исключения вполне допустимы для пришельцев, особенно если они поэты, — она скромно потупилась, совершенно довольная своим компаньоном по столу. О’Нейл расслабился. Кажется, его оставили в покое. Никаких оргий!
Все это забавно. Рассказать кому-нибудь — не поверят!
Складывалось впечатление, что все то, чего он так опасался, происходит.
Гости полулежали в интимных позах очень близко друг от друга, но не соприкасались. От партнеров требовалось невероятное внимание, чтобы следить за движениями друг друга и постоянно сохранять разделяющее их расстояние в несколько дюймов.
Когда партнерша слишком близко придвигалась к бедрам партнера, ему следовало отклониться всего на какие-то доли дюйма. Это требовало чрезвычайного умения и совершенно изнурительных затрат энергии.
Когда Самарита в очередной раз склонилась над столом, чтобы предложить ему десятое или даже одиннадцатое по счету блюдо, он попробовал невзначай задеть ее бедро плечом.
Она отскочила назад с выражением ужаса и злости на лице. Симус пробормотал извинения, что-то о свойственной таранцам неловкости. Извинения были приняты благосклонно.
Чтобы отвлечься от Ниоры, он стал расспрашивать о туземцах. Это была область, в которой каждый имел свое собственное суждение — все говорили об этом, даже дети в школе писали контрольные работы на эту тему.
Самарита утверждала, что они не являются гоминидами и не имеют никакого отношения к предкам гоминидов.
Если не предпринимать усилий со стороны зилонгской цивилизации, то процесс их эволюции будет очень замедлен.
В своей естественной среде они ведут совершенно дикий образ жизни, но могут быть приручены в раннем возрасте или при рождении в неволе.
Становятся общими любимцами и вполне справляются с несложной работой.
Важнейшей научной работой Самариты было селекционное скрещивание туземцев для выведения сильного доминирующего вида. Это была трудная, требующая большого количества исходного материала, работа, поскольку та область генов туземцев, с которой приходилось работать, слишком мала.
Все это было совершеннейшей чепухой. Худенькая женская особь, прислуживающая им за столом, совершенно очевидно обладала гоминидным строением тела, которое прикрывала бежевая накидка.
Она очень походила на обезьянку. Речь существа была рудиментарна — пощелкивание и ворчание, а руки почти не отличались от человеческих. Она была явно создана для вертикальной постановки тела, а не для хождения на четвереньках.
Более того, было достаточно одного беглого взгляда на ее заостренные зубки, чтобы понять, от кого зилонгцы заимствовали «интересные отличия» от таранцев.
Туземцы могли скрещиваться с гуманоидами, и однажды в истории Зилонга это уже произошло.
Потом этот процесс приостановили, и теперь возникла необходимость в отрицании этой реальности.
О’Нейл удивлялся тому, что такой крупный ученый, как Самарита, может произносить такие глупости. Он заметил, что маленькое существо улыбнулось ему с выражением понимающего сочувствия: мы оба знаем, что они просто набожные обманщики, — словно намекала служанка. И оба мы выживем, используя их глупость.
Была ли прирученная малышка привлекательной, когда улыбалась, — молодое гибкое тело, миниатюрные, но крепкие груди, соблазнительные порывистые движения…
Безусловно, она достаточно привлекательна.
О’Нейл решительно пересмотрел свое мнение об аборигенах. Мужчина, оставшийся без женщины на долгое время, совершенно спокойно мог бы заниматься любовью с подобным существом. Неужели что-то подобное происходило и на Земле?
Раз уж мы эволюционировали «горячую» фазу, с адом, должно быть, произошло то же самое.
Так вот что представляли собой наши далекие предки!
Грязные животные!
Чувственная часть обеда подходила к концу. Орнигон предложил отправиться на состязания. Восхитительно расслабленные прелести Ниоры приняли подтянутый вид, что вызвало двойственное чувство Симуса, одновременно облегчения и сожаления.
Даже температура в комнате, которая доходила еще недавно до субтропической жары в полдень, понемногу снизилась.
Детки, игра закончена, — подумал О’Нейл. — Все на «состязания», что бы они собой не представляли.
Арена находилась в том же квартале Города, что и жилое здание, где располагались его хозяева. Они сошли с эскалатора и пересекли блестяще освещенную, заполненную толпой площадь. Снова Симус почувствовал себя сельским пареньком, приехавшим в столицу.
Ночной воздух был целительным и свежим. Сотни людей двигались к розовой башне в конце короткой улицы, пересекающей площадь под углом.
Они вошли в здание, спустились на эскалаторе вниз и оказались на огромной арене, часть которой занимал гимнастический зал, а другую — плавательный бассейн.
Публика сидела на ярусах, составленных из глубоких кресел.
А вы предпочитаете наблюдать за спортсменами в комфортных условиях, — отметил О’Нейл.
Соревновались Северный квартал, где жили Самарита и Орнигон, и Южный центральный. Его гости прикрепили к одежде маленькие красные и белые ленточки, другая сторона — желтые и голубые. Никто не пытался выразить поддержку командам.
Состязания начались с традиционного ритуала приветствия. Это напомнило Симу су японский театр масок, который он видел на «Ионе» в видеозале. Потом пошла серьезная борьба: комбинация волейбола, ватерполо и хоккея на траве, в которой принимали участие как юноши, так и девушки. Больше всего это походило на прекрасно поставленный балет — стройные сильные тела молодых прикрывали плотные корсажи.
Минимум нижнего белья, которое носили зилонгцы обоих полов.
Все-таки я не вижу, как можно снять корсаж с женщины. Только если изо всех сил потянуть вниз.
Это было жестокое и яростное зрелище. О’Нейл никогда бы не смог замахнуться на девушку, даже в игре. Зилонгские юноши нисколько не смущались этим, да и девушки в долгу не оставались.
Его страшно поразила реакция публики. Они аплодировали умелой игре, нисколько не реагируя на сломанные конечности или изуродованные лица. Все это дикое зрелище их просто забавляло. Трудно было определить, волнует ли их выигрыш собственной команды.
Он старался не терять самообладания, но когда поволокли худенькую девушку со сломанной рукой, висевшей, словно плеть, с хлещущей изо лба кровью, отвращение и ужас охватили его.
Посмотрев на него, Самарита быстро заверила:
— Не волнуйтесь за нее. Здесь очень опытные хирурги. Через день или два от травмы не останется и следа. Она будет играть в следующих состязаниях.
— Каково же ей сейчас?
— Скорее всего, она счастлива, что мужественно боролась. Со мной и не такое случалось во время состязаний. И я всегда страшно гордилась, когда удавалось удачно провести партию.
Кровавое побоище закончилось победой команды хозяев. Все поздравляли Второго Инспектора Геммофа — это была его школьная команда.
Другие пары, живущие в соседних башнях, отправлялись домой. О’Нейл со своими хозяевами вернулся в семейное жизненное пространство, чтобы слушать музыку и продолжить возлияния.
— А у вас на Таре бывают такие состязания, Поэтический Гость? — Музыкальный Директор задал свой вопрос тоном, подразумевающим, что очередь снова дошла до «серьезного разговора».
О’Нейл попытался объяснить им, что такое футбол и игра в ручной мяч. Однако, обе эти захватывающие игры показались им скучными.
Он сменил тему разговора и спросил у Музыкального Директора, играл ли он на состязаниях в школе.
— Увы, тем, кто запрограммирован на искусство, это запрещается. Директор Исследовательского центра завоевала славу за двоих. Весь квартал гордился ее мастерством, — в его голосе не было никакого энтузиазма.
