Шато д'Иф и другие повести (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
«Да, наставник обета Ослепительных Молний».
«Ошибка! Обращайся ко мне, как к наставнику обета Холодной Тьмы!»
Полный опасений, Эрн в замешательстве шагал по лугу, поросшему бледным мхом. Тропа, теперь окаймленная рядами черных камней и усыпанная влажно блестящим черным гравием, разделяла ровно на две половины луг, окруженный с обеих сторон высокими черно-коричневыми веерными деревьями. Первыми шли наставники, за ними — Эрн, за спиной Эрна — стражники с алебардами и, наконец, шесть одногребневых рабынь.
Тропа выходила на главную улицу поселка, а эта улица — на центральную квадратную площадь, вымощенную квадратной деревянной плиткой. Со стороны стены мрака на площади стояла высокая черная башня, служившая опорой нескольким причудливым черным объектам; со стороны грозовой стены стояла точно такая же, но белая башня с символами молний. Между ними, в расширяющейся части главной улицы, находилось продолговатое двухэтажное здание — туда отвели Эрна, разместив его в каморке.
Теперь Эрном занялась третья пара двухгребневых должностных лиц — выше рангом, чем стражники, но не столь роскошно одетых по сравнению с наставниками — «педагог обета Ослепительных Молний» и «педагог обета Холодной Тьмы». Эрна вымыли и натерли растительным маслом — при этом рубцы у него на черепе снова подвергли недоуменному осмотру. Эрн начинал подозревать, что одногребневые из прибрежной деревни устроили какой-то подвох — подделали два параллельных гребня у него на голове, чтобы продать его двухгребневым жрецам из поселка — и что, в конце концов, он являлся необычным представителем одногребневой разновидности. В самом деле, его половые органы напоминали скорее органы одногребневых, а не двуполые или, возможно, атрофированные органы двухгребневых. Подозрения такого рода встревожили его пуще прежнего, и он почувствовал облегчение, когда педагоги принесли ему покрывавшую череп шапочку, сделанную наполовину из серебристых чешуек и наполовину из блестящих черных волокон птичьей шерсти, а также свободную длиннополую мантию, перевязанную в поясе ремнем и скрывавшую половые органы.
Так же, как ко всем аспектам и проявлениям деятельности обитателей поселка двухгребневых, к шапочке относились особые правила ее использования: «Учение требует, чтобы в отсутствие торжественных церемоний ты стоял так, чтобы черная половина шапочки была обращена к Ночи, а серебряная — к Хаосу. Если будет совершаться какой-либо обряд, или если возникнут неожиданные обстоятельства, шапочку следует повернуть в противоположное положение».
Таково было простейшее, самое необременительное из правил этикета.
Педагоги подвергли критике многие характеристики поведения Эрна.
«Ты несколько грубее и неповоротливее обычного курсанта, — заметил педагог обета Ослепительных Молний. — Ранение головы повлияло на твое состояние».
«Тебе надлежит многому научиться, — прибавил педагог обета Холодной Тьмы. — Считай, что до сих пор ты еще ничего не узнал и не понял».
Под опекой педагогов обучалась еще дюжина молодых двухгребневых рекрутов, в том числе четверо знакомых Эрну сверстников. Но уроки давали каждому из них индивидуально, в связи с чем Эрн редко встречался с другими курсантами. Эрн прилежно занимался и накапливал знания с быстротой, заслужившей ворчливое одобрение опекунов. Когда педагоги решили, что он достаточно хорошо усвоил практические основы, ему стали внушать космологические и религиозные истины.
«Мы живем на Узкой Земле, — объявил педагог обета Ослепительных Молний. — Она простирается бесконечно! Почему мы можем судить об этом с такой уверенностью? Потому что мы знаем, что противоположные божественные принципы Шторма-Громовержца и Ледяной Тьмы бесконечны. Поэтому и Узкая Земля, область противостояния этих принципов, тоже бесконечна».
Эрн осмелился спросить: «Что существует за штормовой стеной?»
«Бессмысленный вопрос — «за стеной» ничего не может быть. Грозовой Хаос ослепляет молниями Ледяную Тьму. Шторм олицетворяет мужское начало. Тьма олицетворяет женское начало. Тьма поглощает бушующий огонь Хаоса и успокаивает его. Мы, двухгребневые, причащаемся к каждому из двух начал и обретаем равновесие, обеспечивающее наше превосходство».
Эрн затронул щекотливую тему: «Двухгребневые самки не откладывают яйца?»
«Двухгребневые не бывают ни самками, ни самцами! Нас производит на свет божественное вмешательство двух противоположных принципов, когда в кладке одногребневой самки соприкасаются два яйца. В кладке всегда чередуются яйца мужского и женского пола; поэтому в результате слияния возникает сдвоенный индивидуум, бесполый и бесстрастный, о чем свидетельствует пара его черепных гребней. Одногребневые самцы и самки неполноценны, ими постоянно движет стремление к совокуплению. Только слияние двух яиц производит на свет истинных двухгребневых».
Эрн не мог не заметить, что расспросы такого рода раздражали педагогов, и воздерживался от дальнейших проявлений любопытства, не желая привлекать внимание к его собственным необычным свойствам. За время обучения он существенно увеличился в размерах. На коже его черепа выросли щетинистые хохлы, служившие признаком зрелости; его половые органы также очевидно развились. К счастью, он мог скрывать и то, и другое под шапочкой и под мантией. Он чем-то отличался от других двухгребневых — и, если бы педагоги обнаружили этот факт, это по меньшей мере огорчило бы их и привело бы их в замешательство.
Эрна беспокоили и другие вещи: а именно побуждения, которые он испытывал при виде одной из одногребневых рабынь. Такие наклонности считались низменными! Двухгребневому не подобало так себя вести! Педагоги ужаснулись бы, узнав о подспудных желаниях Эрна. Но если он не был двухгребневым — кем он был?
Эрн пытался охладить разгоряченную кровь неотступным прилежанием. Он начал изучать технологические достижения двухгребневых — так же, как любые другие аспекты цивилизации поселка, технология рационализировалась в терминах официальной догмы. Эрну разъяснили методы сбора болотной железной руды, плавления, отливки, ковки и закалки железа. Иногда Эрн спрашивал себя: каким образом развились эти практические методы, если эмпирические выводы были чужды образу мышления приверженцев Двойственного Учения?
Эрн неосторожно затронул эту тему во время декламации, в присутствии обоих педагогов. Педагог обета Ослепительных Молний пояснил — слегка язвительным тоном — что все знания приобретались благодаря божественному промыслу двух Первичных Принципов.
«Так или иначе, — заявил педагог обета Холодной Тьмы, — это не имеет значения. Существующее существует — и, таким образом, оптимально».
«По сути дела, — заметил педагог обета Ослепительных Молний, — сам по себе тот факт, что у тебя возник такой вопрос, свидетельствует о неорганизованности твоего ума, характерной скорее для уродов, а не для двухгребневых».
«Кто такие «уроды»?» — спросил Эрн.
Педагог обета Холодной Тьмы пригрозил ему строгим жестом: «Опять же, подобными мыслями ты демонстрируешь наклонность к случайным ассоциациям и неуважение к авторитетам!»
«Прошу прощения, педагог обета Холодной Тьмы! Я всего лишь стремлюсь к пониманию «ошибочного» для того, чтобы научиться отличать «ошибочное» от «правильного»».
«Для тебя более чем достаточно уяснить себе «правильное» без ссылок на «ошибочное»!»
Эрну пришлось смириться с этой точкой зрения. Выходя из его каморки, педагоги оборачивались, поглядывая на него. Эрн расслышал обрывки их тихого разговора: «Неожиданная извращенность... Если бы не признаки наличия черепных гребней...»
Эрн беспокойно расхаживал взад и вперед по тесной каморке. Он отличался от других курсантов — в этом больше не могло быть никаких сомнений.
В трапезной, где курсантам подавали еду одногребневые рабыни, Эрн исподтишка изучал своих однокашников. Не такие грузные, как он, главным образом они отличались от него телосложением — почти цилиндрическим, с гораздо менее отчетливыми чертами лиц и выпуклостями тел. Если таковы были типичные двухгребневые, кто такой был он сам? Урод? Кто такие «уроды»? Двухгребневые мужского пола? Эрн склонялся к этой гипотезе, так как она объясняла его интерес к молодым одногребневым самкам — те изящно скользили вокруг с подносами в руках. Несмотря на отсутствие у них второго гребня, невозможно было отрицать их привлекательность...
