Всем стоять на Занзибаре - Браннер Джон (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
– Ну и какой тогда от этого толк, а? – сказал он, обращаясь не к жене, а в пространство. – На какой-нибудь вечеринке она неминуемо напьется и начнет обзывать премьер-министра или еще кого-нибудь коричневоносым, и что мне тогда делать? Вернуться сюда или куда-нибудь похуже, поэтому…
Он повернулся на каблуках.
– Куда ты идешь?
– Да заткнись же, ладно?
Она пожала плечами. У Виктора то и дело случаются эти приступы дурного настроения. На вечеринке у Ханнигэмов на прошлой неделе, например. Просто чудо, что Мэг Ханнингэм не дала ему пощечину. Но, как и всегда, он это переживет и, вероятно, уже завтра станет отрицать, что когда-либо говорил такое. И письмо он порвал только на четыре части, поэтому его еще можно прочесть, и утешительно знать, что по прошествии стольких лет глупые африканцы наконец сообразили, кто их кормит…
Услышав выстрел, она сперва не поверила, что он донесся из дома. Даже после, открыв дверь в кабинет Виктора и увидев, что его мозги забрызгали ковер из шкуры зебры, она в это не поверила.
РЕЖИССЕРСКИЙ СЦЕНАРИЙ (40)
ВЕЛИЧАЙШЕЙ ВАЖНОСТИ
С самого начала у них как будто возникла проблема, где поселить персонал, надзирающий за начальными стадиями Бенинского проекта, и эта проблема грозила затормозить всю работу. Если не возвести новый городок на окраине Порт-Мейя, задержка казалась неизбежной, пока кому-то не пришло в голову спросить Салманассар, а тот в своих необъятных базах данных выискал неожиданное решение. На продажу выставлен устаревший авианосец.
«ДжТ» утащила его на торгах из-под носа у Новой Зеландии, что в настоящее время стало предметом жарких дебатов в их парламенте. Однако, как решила команда Нормана, если он будет нужен им, скажем, через год, милости просим, могут его забрать. А тем временем авианосец не только символизировал тот факт, что проект двинется в глубь страны не раньше, чем через полгода, но и давал еще ряд преимуществ. Начальные работы в основном затрагивали ПРИМА и оборудование гавани Порт-Мейя: первый следовало расширить с учетом поставок такого количества сырья, какое сможет поглотить проект, а последнюю протралить, чтобы она могла принять даже самые крупные океанские суда.
После истории с авианосцем уважение, какое испытывал Норман к Салманассару, выросло на порядок. Он радовался всему, что ускоряло проект, стал почти одержим желанием увидеть его успех.
Он вышел на палубу авианосца, где сновали матросы, шумели улетающие и прибывающие грузовые и пассажирские вертолеты, поздоровался с Гидеоном Хорсфоллом, который поспешно вышел из одного такого, и оперся руками об обращенный к материку поручень. Дождя пока не было, но водяная взвесь в воздухе раздражала даже больше, чем ливневые потоки. От нее липла к телу одежда и чесался скальп.
Рассеянно потирая голову, он смотрел на Гвинейский залив. Мимо осторожно пробиралось в Порт-Мей каботажное судно, турбины взревывали каждые две секунды: ух… ух… ух… Высыпавшие на палубу темные фигуры кричали и махали авианосцу. Норман помахал в ответ.
С пятиминутным опозданием прибыл наконец вертолет из Аккры. Стоило ему приземлиться, Норман уже очутился у самой двери, чувствуя, как его снедает нетерпение: человек, которого он так дожидался, повернулся попрощаться с кем-то из пассажиров.
Но вот он наконец спрыгнул на палубу и протянул для пожатия руку.
– Рад тебя видеть, – сказал Норман. – Надолго же ты застрял!
– Меня не вини, – отозвался Чад Муллиган. – Вини сотрудников «ДжТ». Все, начиная с Проспера Рэнкина, похоже, сочли меня чудотворцем. Хотя, если быть честным, это отчасти моя вина. Я решил, что в Нью-Йорке базовую информацию изучать проще, чем здесь. Говорят, библиотеки в Африке не слишком хороши. – Оглядев палубу, он добавил: – Здорово, что такому антикварному ковчегу наконец нашлось практическое применение. Как он называется?
– Гм? А… Раньше он назывался «Уильям Митчелл», но нам велели сразу поменять название… – Норман хмыкнул. – Никто не смог придумать ничего лучшего, чем «Салманассар».
– И то, и другое – мужские имена, гм? В принципе я не против мужского шовинизма, но это уже принимает слишком большой размах. – Чад отер лоб, на котором пот заблестел, стоило ему выйти из кондиционированной кабины вертолета. – А как климат внизу?
– Чуть лучше. – Норман повернулся к ближайшему лифту. – Кстати, а кто те люди, с которыми ты разговаривал в вертолете? Лицо мужчины мне показалось знакомым.
– Ты, вероятно, видел их фотографии. Это молодая пара из Штатов, которых ты нанял. Направляются в глубь страны открывать новую школу. Фрэнк и Шийна Поттер.
Да, теперь вспомнил. Их заявка оказалась пограничным случаем, который прислали мне на окончательное утверждение – что-то, связанное с нелегальной беременностью. Но в остальном они целиком и полностью нам подходили, поэтому я сказал: рискнем, если понадобится, всегда сможем их потом вывезти.
– Да уж, такой живот трудно не заметить. Но они, кажется, очень любят друг друга, а это хороший признак. Кстати, а как продвигается набор?
– Бывших колониальных чиновников нужной квалификации оказалось меньше, чем мы ожидали. Или, может, их достаточно, просто я слишком жестко к ним подхожу. – Норман вошел за Чадом в лифт. – Помнится, в тот же день, когда я разбирался с делом Поттеров, мне прислали еще одно, которое я пока положил под сукно. Никак не могу принять решение.
– А в чем трудность?
Лифт остановился, и они ступили в нутро зверя. Норман задумчиво поскреб в бороде, рассматривая указатели, и двинулся налево по коридору.
– Заявление пришло из Парижа, – сказал он. – Не знаю, может, я слишком придираюсь, но… Ну, они брат и сестра, чьи родители оба были pieds-noirs, а алжирское наследство хорошей рекомендацией не назовешь.
– Не бери их, даже если они на коленях приползут. А еще не бери португальцев, или бельгийцев, или томми. Господи, только послушайте, как я всех стригу под одну гребенку. Куда ты меня ведешь?
– Мы уже пришли. – Открыв стальную дверь, Норман первым прошел в большой, хорошо обставленный, кондиционированный салон, бывшую гардеробную при офицерской столовой. – Я думал, тебе, вероятно, захочется выпить после долгого пути.
– Спасибо, нет, – отрезал Чад. – Что?
– Ну, тогда, может быть, холодного пива. Ничего крепче. Знаешь, я многим тебе обязан, в том числе тем, что послал подальше алкоголь. – Чад упал в ближайшее свободное кресло. – Я не мог одновременно пить и изучать Бенинию.
– Что ж, хорошие новости, – сказал Норман и, помявшись, спросил: – Э… Ты ни к каким выводам не пришел?
– Выводам? Надеюсь, ты имел в виду гипотезы. Я только пять минут как приехал, на бенинский берег еще даже не ступил… Но… Да, мы ведь говорили о наборе персонала, ты заполучил нужных мне людей?
– Ты чертовски много просишь, – проворчал Норман. – Что ты тогда сказал? «Психологи, антропологи, социологи и синтезаторы, не безнадежно связанные по рукам и ногам приверженностью к "измам"» – так это было?
– «Слепой приверженностью», если быть точным. Но ты их нашел?
– С синтезаторами еще придется повозиться, – вздохнул Норман. – Эта дисциплина не привлекает столько народу, как следовало бы. Похоже, люди забрали себе в головы, будто Салманассар автоматически лишит их работы. Но я подал заявку Государству, и Рафаэль Корнинг пообещал поискать. А в остальном… Ну, я отобрал тебе десяток кандидатов на интервью, все с рекомендациями от нынешних нанимателей.
– Звучит малообещающе, – нахмурился Чад. – Я бы предпочел тех, кто действовал на нервы своим работодателям так часто, что… Но это предубеждение. Все равно спасибо. Между прочим, я все-таки выпью пива.
– Сейчас принесут.
– Великолепно. Как тут все? Как Элайху?
– Прилетал сегодня с Китти Гбе, это министр образования, поговорить о программе, по которой будут отбирать первую волну учеников-учителей, мы как раз ее разворачиваем. Думаю, под вечер он будет во дворце.
