Фрайдэй - Хайнлайн Роберт Энсон (книги без сокращений txt) 📗
— Ужасно счастлива!
— Достаточно ли счастлива, чтобы быть с нами постоянно?
— Да, но… — у меня так и не появилось возможности сказать «Да, но я стерильна». Анита меня решительно перебила.
— Наверное, нам прежде всего надо кое-что выяснить. Мы должны обсудить приданое. Если бы я положилась в этом на мужчин, о деньгах не было бы сказано ни слова; Альберт и Брайан сходят по тебе с ума так же, как и Дуглас, и я это могу понять. Но эта группа — семейная корпорация, а не просто семья, и кто-то должен вести бухгалтерию… именно поэтому я председатель совета директоров и главный управляющий; я никогда не становлюсь настолько эмоциональной, чтобы забыть о делах. — Она улыбнулась, и ее вязальные спицы звякнули. — Спроси Брайана — он зовет меня «Эбинизер Скрудж» — но он не предлагал взять заботы на себя.
Ты можешь оставаться с нами, сколько хочешь. Что для такого длинного стола, как наш, еще один рот? Ничто. Но если ты хочешь официально присоединиться к нам, то я должна стать Эбинизер Скрудж и выяснить, какой мы можем заключить контракт. Потому что я не позволю распылять семейные накопления. У Брайана три акции и три голоса, у Альберта и у меня по две акции, у Дугласа, Виктории и Лизпет по одной. Как ты видишь, у меня только два голоса из десяти… но на протяжении нескольких лет, если я угрожаю подать в отставку, внезапно мне единогласно выносят вотум доверия. Когда-нибудь я окажусь в меньшинстве, и тогда я смогу бросить все и сесть у камина.
(А позже в этот день будут похороны!)
— Ну, а пока что я справляюсь. У детей есть по одной акции без права голоса… и они не получают его, потому что их доля выплачивается им наличными, когда они покидают дом, а потом используется как приданое или стартовый капитал — или, возможно, пропадает, хотя я стараюсь об этом не думать. Подобные потери капитала должны быть запланированы; если бы три наши девочки вышли замуж в один год, то ситуация была бы стеснительной, если не катастрофической.
Я сказала ей, что эта система кажется мне разумной, так как, по-моему, немногие дети так хорошо обеспечены. (Честно говоря, я вообще ничего не знала о таких вещах.)
— Мы пытаемся заботиться о них, — согласилась она. — В конце концов, дети — главное предназначение семьи. Поэтому я уверена, ты поймешь, что взрослый человек, присоединяющийся к нам, должен выплатить свою долю, а иначе система не будет работать. Браки совершаются на небесах, но по счетам надо платить здесь, на земле.
— Аминь.
(Я поняла, что получила ответы на все свои вопросы. Отрицательные, потому что не могла оценить богатство групповой семьи Дэвидсон. Они были богаты, без сомнения, хотя и жили без прислуги в старомодном неавтоматизированном доме. Как бы то ни было, денег, чтобы выплатить свою долю, у меня не было.)
— Дуглас сказал нам, что понятия не имеет, есть ли у тебя деньги. Я имею в виду крупные сбережения.
— Нет.
— У меня в твоем возрасте тоже не было. Ты работаешь, не так ли? Не могла бы ты работать в Крайстчерч и выплачивать деньги из своей зарплаты? Я знаю, что в незнакомом городе непросто найти работу… но у меня есть связи. Чем ты занимаешься? Ты нам никогда не говорила.
(И не собираюсь!)
Я не стала рассказывать, а только прямо ответила, что моя работа секретна, и я отказываюсь обсуждать что-либо, касающееся моего работодателя, но нет, я не могу уволиться и поискать работу в Крайстчерч, так что это никак нельзя устроить, но я замечательно провела здесь время, и я надеюсь…
Она не дала мне договорить.
— Моя дорогая, я не уполномочена обсуждать невозможность заключения контракта. И я не приму никаких объяснений. Я должна выяснить, как можно все уладить. Брайан предложил передать тебе одну из своих трех акций, и Дуглас с Альбертом поддерживают его на равных, хотя они не смогут сразу заплатить ему. Но я это запретила, это плохой прецедент, и я им так и сказала, использовав грубое деревенское выражение о баранах весной. Вместо этого я принимаю одну из акций Брайана как залог за выполнение тобой условий контракта.
— Но у меня нет контракта!
— Будет. Если ты сохранишь свою работу, сколько ты сможешь платить в месяц? Не стесняй себя, но плати как можно быстрее, потому что это как покупка недвижимости в рассрочку: часть каждой выплаты — это проценты с долга, остаток уменьшает долг — так что чем больше взносы, тем лучше.
(Я никогда не покупала недвижимость.)
— Можно это оценить в золоте? Я, конечно, могу перевести в любую валюту, но мне платят золотом.
— Золотом? — внезапно Анита насторожилась. Она засунула руку в сумку с вязанием и вытащила переносной терминал. — Золото — это лучше. — Она набрала что-то, подождала и кивнула. — Намного лучше. Хотя я не очень умею обращаться с золотыми слитками. Но все можно устроить.
— Я сказала, что могу обменять. Выплаты идут в граммах, проба три девятки, счет в «Серес энд Саут Африка энтерпрайзиз, лимитед», Луна-Сити. Но их можно получать в новозеландской валюте, прямо здесь, автоматическим банковским депозитом, даже если меня не будет в это время на Земле. «Новозеландский банк», отделение в Крайстчерч?
— Лучше в «Кентербери лэнд банк». Я там директор.
— Все в дом несете.
На следующий день мы подписали контракт, и на той же неделе они женились на мне, по всем правилам, в боковой часовне собора. Я была во всем белом.
На следующей неделе я вернулась на работу, одновременно и грустная, и счастливая. Следующие семнадцать лет я буду выплачивать 858.13 новозеландских долларов в месяц. За что? Я не могла позволить себе жить дома, пока не выплачу все сполна. Тогда зачем? Не для секса. Как я сказала капитану Торми, секс есть повсюду; глупо за это платить. Наверное, за привилегию возиться с грязными тарелками. За привилегию кататься по полу с щенками и малышами.
Ради замечательного чувства, что где бы я ни была, есть такое место на планете, где я могу делать это с полным правом, где я своя.
По-моему, все это досталось мне даром.
Сегодня, как только челнок взлетел, я позвонила и сказала Вики, когда она перестала визжать, время своего прибытия. Я собиралась позвонить из «Киви лайнз лонж» в порту Окленда, но мой кудрявый волк, капитан Иен, занял это время. Неважно — хотя челнок летит всего немного медленнее скорости звука, остановки в Веллингтоне и Нельсоне занимают достаточно времени, чтобы меня успели встретить. Я на это надеялась.
Меня встречали все. Точнее, почти все. У нас есть своя машина, потому что мы выращиваем овец и коров и нуждаемся в грузовом транспорте. Но мы не можем пользоваться им в черте города. Брайан не стал обращать на это внимания, и подавляющее большинство членов нашей большой семьи высыпало из этого большого летающего фургона.
Прошел почти год с момента моего последнего визита домой, почти вдвое больше, чем бывало раньше — плохо. За такое время дети могут от тебя отвыкнуть. Я со всей тщательностью проверила список имен и пометила в нем присутствующих. Все здесь, кроме Эллен, которую с трудом можно было назвать ребенком — когда они на мне женились, ей было одиннадцать, сейчас она была уже взрослой девушкой. Анита и Лизпет были дома, в спешке готовили торжественный обед… и снова меня будут упрекать в том, что я их не предупредила, и снова я буду пытаться объяснить, что с моей работой лучше всего при первой же возможности хватать ПБ, а не пытаться дозвониться — неужели мне нужно договариваться, когда я хочу приехать к себе домой?
Вскоре я ползала по полу, окруженная детьми. Мистер Андерфут, бывший молодым котом, когда я впервые с ним встретилась, ожидал возможности поприветствовать меня с достоинством, подобающим его положению старшего кота, пожилого, толстого и неторопливого. Он оглядел меня, потерся мне об ногу и замурлыкал. Я была дома.
Через некоторое время я спросила:
— А где Эллен? Все еще в Окленде? — Я смотрела прямо на Аниту, но она как будто не слышала. Проблемы со слухом? Определенно нет.
— Марджи, — голос Брайана. Я оглянулась. Он молчал, а его голос, когда он меня окликнул, ничего не выражал. Он чуть качнул головой.
