Искатель. 1978. Выпуск №5 - Смирнов Сергей Анатольевич (электронная книга .TXT) 📗
IX
— «Аврора», я — «Гранит». Отмечаю изменение ускорения, отмечаю изменение ускорения! Разгон идет нормально!
Неожиданно видеоэкран оперативной связи с Землей залил молочно-белый туман.
— Жора, как выносные телекамеры? — В голосе командира тревога.
— Все в порядке. Изображение и фокус четкие.
— Нет телесвязи с Землей. Запроси «Аврору» по аварийным радиоканалам.
В динамиках рации ни звука. Не слышно даже обычных для эфира потрескиваний. Сергей Меркулов немедля занялся автоматом проверки связи, Виктор Сергеевич проверил управление.
— Что же все-таки со связью?
— Связь должна быть. — Меркулов, как всегда, говорил спокойно, чуть-чуть растягивая слова. — Автомат в полном порядке.
Панин размышлял недолго. Если автомат в порядке и в аппаратуре самого корабля нет никаких сбоев, то может быть только одна причина: между кораблем и Землей возник непроницаемый для радиоволн экран!
Виктор Сергеевич рывком поднялся с кресла.
— Жора, — обратился он к штурману, — радиоракету к запуску!
Через минуту радиозонд ушел в космос.
Некоторое время в наушниках штурмана слышалось частое попискивание радиомаяка, затем сигналы внезапно смолкли.
— Мы за барьером! — тихо высказал предположение Калантаров.
— Сейчас я вам скажу совершенно точно… — Сергей Мерку лов радиолокатором «прощупывал» пространство. — Вокруг корабля в радиусе шести километров встала непробиваемая для сигналов преграда.
— Что же это такое? — В голосе Меркулова слышалась растерянность.
— Пока с уверенностью можно сказать лишь одно, — подчеркнуто спокойно ответил Панин. — Образование экрана как-то связано с облаком астероидов. Возможно, там существует какое то мощное излучение или выделяется сильно ионизированный газ, этим еще займутся ученые, для нас важно только одно. Зона поглощения сигналов не может быть слишком велика. Как только мы разойдемся с облаком на достаточное расстояние, эфир станет опять прозрачным.
— Послушайте! — воскликнул Меркулов, — а ведь это объясняет, почему астероиды появились так неожиданно. Если во круг облака периодически возникала зона, поглощающая все радиосигналы, наши локаторы не могли его обнаружить.
— Да, но это означает, что на какое-то время мы остались без глаз, без ушей, без голоса. Я хочу знать ваше мнение, как нам жить дальше. Может быть, попробовать изменить орбиту, уйти в сторону? Мы и так израсходовали на эти астероиды почти все резервное топливо; если сейчас вновь запустим двигатели — будем потом мотаться в космосе, как беспомощные котята. Подавать сигнал бедствия, вызывать заправщик на такое расстояние? Все это слишком сложно. По-моему, надо продолжать полет, — закончил свою мысль Акопян. — Непосредственно нам ничего не грозит, раз облако уходит все дальше.
— Нам-то что, — откликнулся Георгий Калантаров. — У нас все в порядке. А вот каково им без связи там, на Земле! Будем работать в слепом полете… — Георгий неуверенно улыбнулся. — Нам не привыкать!
— Наверняка наша «клетка» будет уменьшаться, — задумчиво проговорил Василий Карпенко. — Энергия экрана постепенно должна рассеиваться…
Перебивая друг друга, заговорили все.
— Нужно прорубить в «клетке» окно!
— А что?! Лазером и прорубим!
— Проще запустить ракету с антенной.
— Ты бы еще предложил протянуть сквозь «клетку» телефонный провод!
Виктор Сергеевич, конечно, знал, как дальше жить и что делать. Его волновало другое: горстка уставших людей больше года связана с Землей лишь тоненькой ниточкой телерадиосвязи. И вот эта единственная ниточка оборвалась…
В последнее время командир «Вихря» замечал, с каким особым нетерпением его товарищи ждали очередного сеанса связи с Землей, как пытливо всматривались в знакомые и незнакомые лица, с какой жадностью разглядывали обыкновенные земные предметы, попадавшие в поле зрения телекамер. А после долго, с серьезным видом обсуждали, идет ли новая прическа Галине Сергеевне, не случилась ли какая неприятность у Семена Тарханова, продержится ли хорошая погода в Подмосковье до их возвращения на Землю.
Изоляция «в четырех стенах» космического корабля не шутка. Для того они и прошли на Земле специальный курс психологической подготовки. А регулярные гипноотпуска и гипностимуляция в полете? Они тоже оказали свое слово, не давая развиваться болезни одиночества. И все-таки, когда до приземления остаются считанные дни, выдержат ли они?
Вторые сутки слепого полета.
Корабль с прежней скоростью приближается к Земле. Размеры «клетки» уменьшаются, но очень и очень медленно. Всего на несколько десятков метров в день.
Третьи сутки слепого полета.
— Виктор Сергеевич, «клетка» сжимается! Скачок в двести пятьдесят метров! Эта чертовщина не подчиняется никаким законам!
— Будем включать локатор каждые полчаса.
— Вот когда можно по-настоящему оценить все удобства современной техники! — смеется Акопян. — С Землей не свяжешься, по спутникам-маякам не определишь, где находишься… Вокруг настоящая чащоба, хотя нет ни дерева, ни кустика!
Космический штурман Георгий Калантаров ориентируется как во времена Колумба — по звездам. Сейчас он готовится к очередной коррекции трассы. Сложность задачи в том, — что топлива для двигателей осталось мало, слишком дорого обошлись кораблю маневры с «моржом».
— Виктор Сергеевич, топлива осталось только на две коррекции!
Четыре раза Сергей Меркулов и Сурен Акопян производили расчеты на бортовой ЭВМ. Ответ получался один: с имеющимся запасом топлива «Вихрь» сможет только выйти на земную орбиту. Для маневров и стыковки корабля с орбитодромом без дополнительной заправки не обойтись!
X
Четыреста шестьдесят третьи сутки полета.
На вахте Георгий Калантаров.
Экипаж отдыхает по своим каютам. В кресле штурмана дремлет Сергей Меркулов. После исчезновения связи командир назначает вахтенному дублера.
Корабль летит по трассе.
Забот у вахтенного сейчас немного — сиди перед экранами обзорных телекамер, смотри на звездное небо да слушай немой эфир.
Четвертую минуту на левом экране мигает новая точка. Наверное, блуждающий астероид. Автомат слежения за космическими телами сейчас выдаст параметры орбиты незнакомца. Пока ЭВМ работает, Сережа Меркулов может спокойно спать.
На информационном экране медленно плывут цифры. Что это? Ускорение появившегося космического тела нарастает…
Корабль… Навстречу «Вихрю» движется космический корабль!
— Сергей, буди командира, — Калантаров никак не может справиться с голосом. — Ты слышишь, Сережа? Нас встречают!
По всем отсекам «Вихря» гудит зуммер аврала.
— Вижу световые сигналы! — Меркулов чуть ли не лбом упирается в экран перед пультом второго пилота. — Морзянка! Дают повторное оповещение!
— «Гранит», я — «Аврора-2», — за спиной Калантарова вслух читает световые сигналы на экране Виктор Сергеевич. — Мой… повторный… пролет… через… сорок… пять… минут… как… меня… поняли… я… «Аврора-2».
— Как же они нас нашли? — Калантаров поворачивается к командиру. — Мы ведь микроскопический обломок иголки в стогу сена! Нас же не берет никакой локатор!
— Нашли! — Марина обнимает Сергея Меркулова. — Мальчики! Нас нашли!
— Ну и что тут такого? — притворно ворчит Акопян. — Тоже мне победа техники! Примерная трасса нашего полета известна любому школьнику. Организовали коридор из десятка ракет, вот и все!
Марина по очереди целует всех своих товарищей. Поцелуй в щеку получает и скептик Акопян.
— Вижу еще один корабль! — докладывает Сергей Мерку лов. — Интенсивность и яркость световых сигналов иная.
На информационном экране медленно плывут слова расшифрованного текста:
«Траектория трассы «Вихря» близка к расчетной. Для выхода на земную орбиту потребуется две коррекции. Корабль окружен облаком отрицательно заряженных частиц. Наружный диаметр сферы оболочки — шесть километров. При выходе на земную орбиту диаметр оболочки не превысит двух километров. Через сорок два часа встречайте корабль-заправщик. Перед последней коррекцией выбросьте антенну — кварц шестнадцать, код шестьдесят пять…»
