Морская пена - Дмитрук Андрей Всеволодович (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Несмотря на многолетнюю дружбу с Шаршу Энки, больше всего боялся Вирайя сомнений, с юных лет непрошенно гнездившихся в его душе. Чтобы избавиться от них, он решительно нажал кнопку звонка.
Явился из-за шторы черный Вестник с жезлом и молча склонил голову.
- Я хочу спать,- сказал Вирайя.- Понятно? Сделай что-нибудь, чтобы я уснул.
Вестник приложил руку к груди и исчез. Вирайя испытал миг неприятного волнения. Пошел исполнять приказ или докладывать о неслыханной выходке новичка?
Маленький лакированный аппарат на круглом столике в углу издал мелодичный гудок и замигал огоньками. Вирайя подошел, снял трубку.
- Слышишь, брат, - сказал голос Плеолая, слегка приглушенный шипением помех, - если хочешь поспать, прикажи подать снотворного. А то мы вчера так тебя обработали, что трое суток не уснешь.
- Спасибо, брат, я уже послал Вестника, - отвечал архитектор, испытывая нечто вроде приступа нежности.- Спасибо, дорогой, что ты обо мне заботишься.
- А то как же,- сказал Плеолай.- Мы тут заботимся о новых братьях. Иначе туго придется. Вместе жить, вместе помирать.
Сердце Вирайи сжалось.
- Помирать?
- Ну да. Если это ядро каменное прямо в нас... понимаешь? Никакие убежища не спасут. Даже твои...
- Единый не допустит гибели своего Ордена, - привычно вымолвил Вирайя. И тут же отчетливо понял, что сказал банальную и глупую фразу. Здесь, на Черном Острове, можно было не прибегать к формулам, годным для Внешнего Круга.
- Правильно, - ответил Плеолай. - Не допустит. Ну, спокойной тебе ночи. - И повесил трубку.
Явился раб, присланный Вестником, с высоким бокалом пенистой жидкости.
Отослав раба, Вирайя улегся поудобнее, закрыл глаза. Медленно разлилась по телу истома, отяжелели веки. Могуч святой Орден, отбросивший человеческие слабости! Вот смешано время суток, и можно бодрствовать или отдыхать, когда угодно...
На несколько мгновений Вирайе стало невыразимо приятно от сознания, что он теперь член Ордена, Священный, что к его услугам все богатства распределителя, безграничная роскошь, подобострастная забота всей Империи. Он властен над жизнью и смертью миллионов посвященных Внешнего Круга; он может остановить любого прохожего и приказать ему покончить с собой, и ему безропотно подчинятся, потому что воля Внутреннего Круга неисповедима. Благословенное каменное ядро! Единый позаботится, да...
Чья это красно-белая машина отъехала первой с поля? Все ожидали, пока она достигнет шоссе...
Угасали мысли. Видения на все лады варьировали пережитое. Как основная музыкальная тема, сквозил в их гротескном рисунке бело-фиолетовый свет факела.
VII
Машина теократии работала без перебоев. Чиновники Внешнего Круга привычным порядком вели строительство, учет, сплетали сложную сеть централизованного распределения. Их собратья, посвященные в духовный сан, безмятежно учительствовали, врачевали и правили ежедневные ритуалы молений Единому: в конце концов не только покой в стране, но и равновесие Вселенной зависели от того, насколько скрупулезно будет соблюдаться Избранными каждая деталь обряда.
Но покой и равновесие все-таки пошатнулись. Невообразимая секретность, которой окружал Черный Остров каждое свое слово и каждое дело, не помешала просочиться жутким слухам; более того, искаженные жестокими фильтрами, эти слухи приняли самый причудливый характер.
Новости были сладко-захватывающими, как рассказы о призраках. Их передавали дальше, любовно изукрасив леденящими подробностями.
Настоящее упоение дарили застольным вещунам вполне достоверные сведения о том, что на верфях метрополии в страшной спешке строятся огромные транспортные суда: их шпангоуты были хорошо видны и с моря, и с улиц портовых городов.
Кстати, именно с моря, то есть с борта рыболовецких и распределительных судов, проникли в метрополию подробности о внезапно начатых лихорадочных работах на горных массивах Земли: туда согнали, кажется, всех наличных рабов и строили что-то грандиозное. Мирные сейнеры и рудовозы часто встречали в открытом море эскадры черных кораблей с крылатым диском на носу; и даже вдрызг пьяные горожане, с трудом поднимая головы, наблюдали, как с надрывным ревом уплывают ночью в сторону океана огни грузовых "змеев". Орден что-то перетаскивал через весь мир, волок по морю и по воздуху горы таинственных грузов.
Несмотря на постоянный страх перед всеведением Ордена, было так приятно намекать за столом на свою причастность к "компетентным источникам"...
В тот роковой для Империи год, нуждаясь в спокойной рабочей обстановке и понимая, что открытые репрессии лишь усилят смуту среди избалованных, мнительных Избранных и вызовут сокрушительную панику на Архипелаге, Внутренний Круг постарался отвлечь внимание народа. Собственно, Орден занимался этим уже тысячу лет, стараясь совместить в своих подданных крайнюю религиозность с привычкой разряжать угнетенные желания и чувства в "очистительных" кровавых оргиях; но теперь Священные превзошли себя, изыскивая русла-отводы для нарастающего волнения. В Висячих Садах столицы был устроен многодневный праздник, на котором кольцевые каналы текли вином, в рощах разыгрывались массовые эротические действа, а напоследок сошлись на стадионе две армии гладиаторов, вооруженных топорами, гранатами и огнеметами. Раненых по обыкновению добивали сами зрители. Проводились лотереи с розыгрышем драгоценных призов из орденского распределителя. Знаменательные даты мифологической и государственной истории отмечались с неслыханной пышностью: фейерверки подобно полярным сияниям не гасли ночами над Архипелагом.
Впрочем, солдат любого из колониальных постов теперь истреблял за день куда больше спиртного и наркотиков, чем участник столичного шабаша, настолько возросла нагрузка на ловцов рабов. Не успевали отправить одну партию, как снова сигналил центральный пост, и сваливался на голову черный брюхатый "змей", жадно распахивая ворота под хвостом: "гони!" Туземцы часто сжигали хижины и всем племенем бежали в леса, в непроходимые горы. На берегах Внутреннего моря появился какой-то энергичный вождь коротконосых, за считанные дни собравший огромную армию. Дрались они отчаянно: невзирая на пулеметы, разгромили десятки постов, взяли в осаду штаб сектора. Отчаянно храбрые копьеносцы и лучники, одетые в шкуры, гибли тысячами, но на их место стекались новые, столь же яростные толпы.
Начальник сектора запросил разрешения выпустить Сестру Смерти, но Круг ответил, что достаточно будет обычных бомб, и потребовал еще рабов.
Ветер над раскаленным берегом плыл равномерно, без порывов, но высота прибоя не была постоянной. Косо накатывалась мелкая кружевная волна по щиколотку, следующая хлопалась тяжелее, взвихряя песок. Волны росли, пока не приходил настоящий вал, хищно изгибая гребень и далеко распластываясь по песку. Затем цикл повторялся.
Он тщетно пытался сосчитать, какой по счету вал самый большой. Ничего не получалось - прибой баюкал, крепло сонное оцепенение. В порядке протеста он резко поднял голову и сел, скрестив ноги, лицом к зеленому морю. И тут же спросил себя: "Зачем я это сделал?"
Отныне безразлично - лежать или сидеть, спать или бодрствовать, быть трезвым или пьяным. Он, Шаршу Энки, навеки слит с этим песком, он будет дышать этим песком, жевать его, вытряхивать из постели, пока его пепел не зароют в этот песок, накаленный свирепым солнцем. Впрочем, весьма возможно, что пепел утопят в болоте. Что тут еще есть, кроме песка и болот? Под выбеленным небом язвы от морского ветра на каменной гряде, цепкие наждачно-серые кусты. За скалами - сизый пояс тростников, редкие пальмы с рыжими, пожухлыми перьями. Он будет еще много лет жить среди тростников, над мутным рукавом великой реки - одной из двух, орошающих эту жаркую зловонную страну. Он будет до седых волос заниматься нехитрыми солдатскими болячками: прижигать чирьи на ягодицах, сводить экзему или накачивать теплой водой каптенармуса, отметившего получение канистры спирта для чистки пулеметов. Станет привычным круг примитивных мыслей, рождаемых неторопливым, скотским бытом; недаром собственные гладко выбритые щеки уже кажутся чем-то вроде вызова всему посту...
