Бойцы Данвейта - Ахманов Михаил Сергеевич (книги без сокращений txt) 📗
Замок притягивал Ингу, и Вальдес ее понимал: все новички ходили любоваться этим чудом, что возвышалось на холме за площадью. Замок словно отлили из сверкающего серебра – именно отлили в какой-то гигантской форме, а не собрали из частей, ибо он являлся сооружением целостным, без швов и стыков, без следа крепежной арматуры и, что казалось самым странным, без дверей и окон. Восемь башен, тонких в середине и расширявшихся к верхушке и подножию, примыкали к центральному стволу, тянувшемуся вверх метров на двести и накрытому как бы бутоном цветка, тюльпана или лилии. В трех местах эту главную башню охватывали пояса из длинных труб с прорезанными вертикальными щелями; налетавший ветер играл в них мелодии, что разносились над городом, рекой и грядами холмов. Конструкция походила на огромный цилиндрический орган или межзвездный лайнер, замерший перед стартом, но готовый прыгнуть в небеса по первому сигналу.
Инга запрокинула голову, рассматривая волшебный замок. Вечернее солнце золотило ее льняные волосы, и на мгновение Вальдесу почудилось, что с ним не земная девушка, а Занту. Нелепая мысль! Лоона эо давно уже не опускались на планеты без гравикомпенсаторов.
У Инги вырвался восхищенный вздох:
– Что за чудо, Сережа! И таких еще пятьсот одиннадцать?
– Не таких. Есть, конечно, что-то общее – расположение на холме, площадь у подножия, четыре, восемь или шестнадцать башен, кровля в виде бутона и эти опояски из труб… Но каждый Замок уникален. Одни словно из цветного хрусталя, другие из камня или дерева – вернее, из их имитации, третьи ажурные, будто бы вырезанные из кости. Есть янтарные, жемчужные, в зеленоватых разводах, как малахит, есть в форме застывшей волны, скалы или похожие на оркестровую трубу, на пирамиду, на винный бокал…
– Ты все их видел?
– Нет. Видел два у наших баз в Шире и Тане, и еще, пожалуй, штук пятиадцать-двадцать. Кое-что в голографии.
– Лоона эо в них жили?
Вальдес пожал плечами:
– Считается, что так. Будто бы они двинулись из Розовой Зоны в Голубую, расширяя свой сектор, заняли подходящие планеты и преобразовали их на свой вкус. Каждый Замок с прилегающей территорией был поместьем, где обитала одна семья или то, что у них считается семьей. Они населили Данвейт, Тинтах, Харру, другие миры… давно, очень давно… десять или двенадцать тысяч лет назад. Но это гипотезы, Инга. Даже на пограничные планеты они не пускают ученых с Земли, никого не пускают, кроме наемников. Нас, иначе говоря.
– Почему?
– Кро говорит, боятся осквернения их древних памятников.
– Кро?
– Вождь Светлая Вода, мой стрелок, очень старый и мудрый, – Вальдес посмотрел на площадь, на серебряный замок и усмехнулся. – Если бы наши археологи, историки, ксенологи и прочая братия прорвались сюда, представляешь, тхара, что бы тут началось! Пробурили бы Чертов Круг, провертели дыры в Замке, влезли внутрь, а там, возможно, усыпальница или хранилище святых реликвий… Ну, пойдем? Тут есть дорожка, можно подняться к внешним башням, если хочешь.
– Хочу.
Они двинулись вверх неширокой тропкой, дважды обвивавшей поверхность холма. Некогда то был настоящий тракт, но за минувшее время его стеснили деревья, а покрытие, должно быть, лежало где-то в глубине, под слоями песка и земли. С высоты был виден город, освещенный солнцем, висевшим низко над рекой: ратуша, рыночная площадь, несколько храмов и мост, за которым зеленели фруктовые рощи и рисовые поля.
– Десять тысяч лет назад… – задумчиво промолвила Инга. – На Земле еще в пещерах жили, на мамонтов охотились… ни пирамид тебе, ни металла, ни кораблей, ни письменности… А здесь – пятьсот семейств, и в их распоряжении целая планета! Дворцы, дороги, парки! Почему же они отсюда ушли?
– Решили, что в астроидах комфортнее и безопаснее. Полностью управляемая среда, – ответил Вальдес. – Теперь они не могут жить на планетах – привыкли к четверти нормального тяготения. Зато жизнь при низкой гравитации дольше, потому что кровеносные сосуды меньше изнашиваются и…
Инга внезапно ойкнула и прижалась к нему – из-за поворота вышел огромный дроми. Он был облачен в длинную синюю хламиду, опоясан широким ремнем и двигался неторопливо, переваливаясь и шаркая короткими ногами в плетеных сандалиях. Кожа на его лице отвисла, чешуйчатые брылы достигали плеч, глаза казались тусклыми, будто затянутыми пеленой прожитых лет. Пахло от него не очень приятно, но все же терпимо.
– Пусть воды твоей жизни стоят высоко, – произнес Вальдес на языке лоона эо и сделал ритуальный знак приветствия.
– Пусть не заходит солнце над твоим жилищем, – ответил дроми, покосился на Ингу, сузил вертикальные зрачки и прошел мимо. Сзади на его ремне болталась сумка с торчавшим наружу горлышком фляги.
– Кто… – пробормотала Инга, – кто он такой? Откуда?
– Фарлок, из мирных дроми. Не встречала таких? Их тут немного, и этот самый старый.
– Такой большой!
– Дроми растут постоянно, до самой смерти. Фарлок иногда поднимается к Замку, пьет бразильский ром и размышляет о вечном. Философ! Но, подозреваю, не той школы, что узаконена у дроми. Наверное, диссидент.
– Вот как! – Инга уже пришла в себя. – Еще одно чудо… А мне казалось, что дроми все одинаковы.
– В мире нет двух одинаковых песчинок, а это – живые существа, – заметил Вальдес. – Кро, правда, утверждает, что самосознание у них не такое отчетливое, как у людей.
– Кро? Опять Кро? Откуда он все это знает?
– Прожил жизнь, какая нам не снилась. Сто семьдесят лет и три года в здравом уме и твердой памяти… Кроме руки, колена и легкого ничего не потерял, а приобрел гораздо больше.
Они поднялись к малой башне и прикоснулись к ее серебристой теплой поверхности. Солнце садилось, но город, лежавший у реки на западе, был виден как на ладони. Вдоль берега тонкой блестящей полоской тянулась дорога, раздваиваясь у городской черты. Ее боковое ответвление обегало Патрульную площадь и уходило дальше на восток, рассекая лесистые холмы, чтобы исчезнуть через сотни километров в тоннеле под Танским хребтом. Другая магистраль по-прежнему бежала у речного берега на юг, к данвейтской базе, потом к Ширу с его виноградниками и к землям Новой Мексики, раскинувшимся у Серебряного океана. Дороги Данвейта были таким же чудом, как древние виллы на холмах, круглые загадочные площади, леса, похожие на парки, и океаны, где не водилось слишком хищных тварей, а экологию поддерживал планктон. Транспорт, ходивший по этим дорогам, не нуждался в моторах и топливе, гравитяге, воздушной подушке и даже в колесах; то были сани из легкого пластика, малые и побольше, скользившие стремительно и плавно. Они никогда не сталкивались, управлялись рычагом, регулировавшим скорость, и были безотказны. Похоже, в них нечему было ломаться.
Солнце садилось, на потемневшем небе робко вспыхнули звезды, потом выкатился золотой Кайар, дальний и самый крупный спутник Данвейта. Поверхность Чертова Круга засияла цветными спиралями, сложившимися в изысканное кружево, вверху запел под ветром серебряный орган и, словно повинуясь его протяжным звукам, узор из спиралей рассыпался. У заведений на противоположной стороне площади зажглись яркие фонари, к кабачку папаши Тука подъехал десяток саней, и на улицу повалила толпа. Вальдес разглядел, как Птурса и еще кого-то – кажется, Понишека с «Селесты», – осторожно грузят в сани. С Понишеком справлялись двое, а Птурса, с учетом его габаритов, тащили четверо, и те пошатывались. Пара саней двинулась дальше, к дверям «Медного гроша», где поджидали несколько мужчин и женщин в мундирах патрульных. За дальностью расстояния Вальдес их не узнал, но Инга, кажется, была знакома с ними.
– Адмирал Ришар с «Рамсеса», – сказала она. – Вчера вернулись и тоже празднуют. Дредноут распылили у Четвертой фактории.
– Без потерь?
– Говорят, пробоины в корпусе, но никого не задело. – Она подняла к Вальдесу освещенное луной лицо. – Сергей… прости, что я любопытничаю… правда, что ты потомок Пола Коркорана? Того, что был в группе «Ответный удар» и дрался в Первой Войне Провала?
