Вернуть изобилие - Гринленд Колин (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Он снял с нее жакет, грязную рубашку. Поцеловал ее соски сквозь ткань тенниски, расстегнул ее башмаки и снял их. Табита сидела на полу, наблюдая, как он снимает башмаки с нее и с себя. Он возился на роскошном толстом ковре, как ребенок, только начинающий ходить, и ей было смешно. Он был обнажен. Он собирался дать ей работу. От улыбки у нее уже отвисала челюсть. Марко вернулся и некоторое время подержал ее в объятиях. Его тело было теплым и гибким, а кожа казалась золотистой в серебристой ряби воздуха, Они вместе справились с ее джинсами.
Вдруг Табита вскочила. Он стояла в одной тенниске, трусиках и носках. Марко по-турецки сидел у ее ног. Табита чувствовала себя подавленной, неизвестно почему.
Табита, Табита, упорно повторяла она про себя. Потом вспомнила.
— Мне нужно взять мое приспособление, — сказала она.
Он протянул руку, погладил ее голень:
— Мы можем…
— Нет, — возразила Табита, — я должна вести себя разумно. Разумно!
Она нетвердой походкой подошла к сумке, расстегнула молнию и стала рыться внутри. Вынула какую-то вещь. Это была черная пластиковая коробочка. Какая-то кассета.
Табита ее не помнила. Все остальное содержимое сумки было ей хорошо знакомо, но это — нет.
— Что это?
— Похоже на пленку, — ровным голосом ответил Марко.
Табита взглянула на него, держа кассету в руке:
— Я ее не помню.
Мужчина снова улыбался:
— Ты сейчас не в том состоянии, чтобы вообще что-нибудь помнить, а, лапочка?
— Но я ее СОВСЕМ не помню, — очень серьезно сказала Табита.
Пока она говорила, Марко поднялся и, отвернувшись от нее, быстро прошел через всю комнату — поправить журналы на полке.
— Может быть, это одна из тех странных вещиц, что ты подбираешь, — сказал он, повторяя ее собственные слова. — Почему бы тебе не пойти и поставить свою штуковину, пока ты про нее не забыла?
Он был прав. Он был прав. Он был чудесный. Табита положила пленку на стол.
— Ванная, — сказала она.
— Вторая дверь налево.
Табита медленно поплелась по коридору. Музыка проводила ее до ванной. Ванная была вся в зеркалах.
Табита села и молча строго обратилась к своему отражению. Ты нарушаешь правила, а, Табита, сказала она. Да, признало отражение. Впрочем, ее это не очень волновало. Он был такой красивый. Сегодня она будет спать в красивом месте, с красивым мужчиной, а утром он собирается заплатить за нее штраф. И купить новый кристалл для Элис.
Правила были таковы. Если она и шла куда-то с кем бы то ни было, особенно с мужчиной, то только на ее условиях. Она никогда не ходила ни к кому, не проверив предварительно, что это за жилище. И никогда никому не доверялась, ОСОБЕННО мужчине, когда не очень контролировала себя.
А сегодня вечером она уже нарушила все эти правила.
Но сегодня был необычный вечер. И Марко не был обычным мужчиной, не тем, к каким она привыкла. Начать с того, что у мужчин, с которыми она обычно встречалась, не было ванных с биде и сидений для унитаза из настоящего земного дерева. Как он мог позволить себе жить в таком месте, если ему приходилось играть в забегаловках вроде «Ленты Мебиуса»? Наверное, потихоньку катится вниз. Но раз ей заплатят, для Табиты этого было достаточно.
На вечеринке она ненадолго потеряла Марко из виду, но к тому времени она была уже слишком пьяна, чтобы об этом беспокоиться. Она танцевала с палернианцами, со всеми пятью сразу. Они дали ей какой-то потрясающий кристалл Офира, от которого у нее появилось такое ощущение, что она выросла на три метра и все чувства у нее обострились. Именно тогда весь мир стал серебряным, Там был генератор, он выдувал по всему помещению пузыри-голограммы — кадры из старых фильмов, рекламные ролики, случайные лица, пейзажи с других планет. Это напоминало копание в чужих снах. Табита смеялась и прыгала вместе с палернианками, пытаясь поймать пузыри. Потом вернулся Марко. Она поцеловала его.
Рядом с унитазом не было никаких кнопок. Табита тщетно оглядывалась в течение нескольких минут. Когда она отошла от унитаза, он зашумел и сам опорожнился. Табита пожала плечами, подошла к биде, вымылась и вставила крошечное устройство. Ей откуда-то слышался тихий голос — то разговор, то пауза, словно чье-то радио вмешивалось в звуки музыки, но к тому времени, когда она вышла из ванной, звуки прекратились. Свет выключился сам по себе.
— Табита, — позвал голос ее прекрасного мужчины.
Стены коридора куда-то погружались и разверзались. Табита начинала спускаться.
— Ты где? — спросила она.
— Здесь.
Потеряв ориентацию, она попыталась определить, откуда доносится его голос. Пока она искала, вокруг бродила музыка. Наконец, она нашла его. Он стоял в темноте перед окном-картиной, а за его спиной неслышно распускались огни фейерверка. Табита вошла и стала целовать его. В комнате была кровать. Это была спальня.
На столике у кровати стояла фляжка с какой-то жидкостью — текилой или вином, к этому моменту Табита уже с трудом могла что-нибудь различить. Они оба пили из фляжки. Он пил у нее изо рта.
Затем они сняли с нее тенниску. Это был очень сложный и запутанный процесс.
По комнате прыгали отблески фейерверка. По стенам рябью проходили металлические круги.
Табита сказала:
— Ты все все уладишь утром?
Прекрасный мужчина целовал ее пупок, проводил губами по верхнему краю трусиков. Он стал целовать низ ее живота, очень нежно, чуть касаясь губами ткани. Он сказал:
— Конечно, я все улажу. Я же не могу упустить такой шанс — нанять самую красивую перевозчицу во всей солнечной системе.
Он зубами снял с нее трусики. Кроме всего прочего, он явно был еще и чем-то вроде акробата.
Табита стала ласкать его языком. Казалось, огни фейерверка пульсировали вместе с музыкой, с каждой минутой ее кожа таяла и рождалась заново. Табита уже не знала, где начинался он и кончалась она.
10
Табита проснулась и тотчас пожалела об этом. Она обнаружила, что спала на спине. У нее было такое ощущение, словно у нее вместо головы мешок с цементом или, по крайней мере, что ее ударили мешком по голове. Все ее полости сосредоточились в одной опухоли между глазами.
— Кхм, — слабо произнесла Табита.
Она была в чужой постели, в чужой комнате. Уже приближался день. По краям серой шторы просачивался слабый оранжевый свет. В углу у окна находилось волокнистое растение, отчаянно тянувшееся из грязного коричневого горшка, словно в поисках воды. Табите было хорошо известно это ощущение.
Она моргнула и сделала попытку сосредоточиться. На стене рядом с растением она с трудом различила неровные нарисованные бледно-золотые спирали. Рядом стояла пустая голубая трубчатая вешалка, голубой трубчатый стул, голубое трубчатое аудиовизуальное устройство.
Табита снова закрыла глаза.
Постель была теплой и исключительно удобной.
Табита повернулась на бок и увидела мужчину. Он крепко спал, повернувшись к ней спиной и тихонько похрапывая. Он был так закутан в пуховое одеяло, что она могла видеть только макушку его головы.
В одной яркой вспышке звука, света, музыки и стремительного движения Табита мгновенно все вспомнила.
— Гм-м, — сказала она.
Это был возглас, в котором смешались вина, изумление и облегчение.
Табита слегка подвигала губами, чтобы проверить, найдет ли она свой язык. Похоже, что за ночь он застрял где-то в горле.
Ей ужасно хотелось в уборную.
Она осторожно села.
Спустя мгновение, когда в голове у нее немного прояснилось, Табита медленно откинула одеяло. Она заметила, что на ней все еще надеты носки. И запах от нее шел просто ужасный.
Марко Метц продолжал храпеть.
Табита поставила ноги на пол. Зрение ее было затуманено, а рот был словно набит песком. Она впервые задумалась, как это получается, что ее тело одновременно жаждет влаги и отчаянно стремится от нее избавиться.
В ванной она снова встала перед своим отражением. Даже при спущенных шторах были видны темные круги у нее под глазами.
