Забытые имена (сборник) - Джайлс Гордон (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
В итоге это движение вылилось в журналистский поединок в печати между Стайлом и Ретрорси. Здесь не место говорить о методах, к которым прибегал Ретрорси; он выдвинул целый арсенал личных и политических обвинений против Стайла. Однако, несмотря на все эти обвинения, перед форумом общественного мнения победу одержали идеи Вивасиуса Стайла. Это было одной из его последних радостей.
Как врач, я с некоторого времени был им недоволен; его постоянная жизнерадостность и искрящийся юмор постепенно угасали. Объяснялось это душевными страданиями, и я был уверен, что его меланхолия была связана с болезнью мисс Эвелин Г… Поэтому я решил посвятить в нашу тайну еще одного достойного доверия человека, необходимо было, чтобы кто-то еще о нем заботился, то есть исполнял не очень-то приятные обязанности по обслуживанию аппаратов во время моего отсутствия. По этой причине мне нужно было посетить, конечно, ничего не сообщая об этом Стайлу, упомянутую ранее его приятельницу, о которой я узнал от надежных друзей, что ее болезнь связана лишь с душевными переживаниями. Для этого я должен был покинуть Стайла на полдня и надеялся, что на это время меня заменит мой старый слуга Фин. В день моего отъезда я еще раз тщательно проверил действие аппаратов, после чего распрощался со Стайлом, пообещав вернуться через несколько часов.
Было известно, что Ретрорси все время оспаривал подлинность статей в „Сан“, о которых мы упоминали. Хотя ему и не удалось выманить Стайла и меня из нашего тайного укрытия, но он не брезговал никакими средствами, чтобы узнать нашу тайну. Вероятнее всего, всемогущий доллар и здесь сыграл свою роль. Один из детективов выследил меня и открыл ему мою роль как передатчика статей Стайла. Уже позже я установил, что Ретрорси неделями пребывал в нашем городке и в конце концов крупной суммой подкупил моего слугу, и тот немедленно сообщил ему о моем отъезде. Ретрорси проник в мой дом, взломал дверь лаборатории.
Никто не мог мне рассказать о том, что произошло дальше; обо всем поведал фонограф, установленный мною при отъезде. Согласно записям фонографа Ретрорси при виде закутанной фигуры своего противника, которая выглядела вполне естественно и была похожа на человека, воскликнул:
— Черт побери, а ведь он действительно жив!
На эти слова Стайл спокойно ответил:
— Да, мистер Ретрорси, и я надеюсь вам это доказать скорее своим пером, чем своим видом!
— Мистер Стайл, не могли бы вы рассказать мне в интересах ваших многочисленных друзей и противников, как вы, собственно, спасли свою драгоценную жизнь во время той железнодорожной катастрофы? Ведь тогда многие, в том числе и преданные ваши поклонники, опознали ваше тело. Объяснение этого противоречия даже со слов вашего политического противника может иметь значение, черт побери! Также и для тех проклятых черномазых, которым вы теперь покровительствуете…
В это мгновение, по показаниям фонографа, начал работать автоматический регулятор переливания крови; шум его, естественно, привлек внимание Ретрорси, а затем вызвал его подозрение. Он прервал свою речь, чтобы продолжить ее издевательскими словами:
— Что такое? Откуда это? Уж не часы ли у вас в теле, мистер Стайл? Уж не мистификация ли ваше настоящее существование? Вот это да, черт побери! Давайте-ка посмотрим!
Как видно, после этих слов Ретрорси подошел ближе и ощупал одежду Стайла. Бедняга был совершенно беспомощен и безоружен перед своим противником.
— Так вот в чем ваша тайна, мистер Стайл! Вы уже больше не человек, а лишь замаскированный механизм! И вы еще осмеливаетесь вмешиваться в борьбу мнений! Вы осмеливаетесь упрекать меня в махинациях, а сами-то вы лишь машина, которую с трудом собрал этот медик, использовав свое проклятое искусство! Теперь-то вы уже больше не будете нападать на меня своими сумасбродными статьями! Черт побери! Надо рассмотреть вас поближе — надеюсь, мне удастся вас теперь обезвредить вместе со всем вашим механизмом! Вот тебе на! В вашу голову воткнута стеклянная трубка, сейчас мы ее поломаем.
Фонограф зарегистрировал страшный шум, треск разбиваемой стеклянной трубки и шипящее течение жидкости — искусственной крови — сангвины.
Вивасиус Стайл знал, что конец его близок, он воскликнул:
— Вы действовали как трусливый негодяй, чего от вас и следовало ожидать! Я чувствую, что истекаю кровью. О, мистер Мэджишен, дорогой мой друг, честнейший человек, с какой бездной зла мы боролись! Презренный Ретрорси, наслаждайся своей победой! Меня ты уничтожил, но мои идеи уничтожить нельзя, и они тебе за меня отомстят!
…Я вернулся домой в хорошем настроении: мисс Эвелина Г. поправилась настолько, что уже завтра должна была приехать, чтобы разделить со мной заботы о любимом человеке. Удивленный тем, что Фин не встретил меня у входной двери, я остановился в прихожей и позвал. Ответа не последовало, во в этот момент я услыхал глухой шум и вслед за ним сильный треск, похожий на звук мощного электрического разряда.
Предчувствуя недоброе, я взлетел по лестнице в лабораторию и сразу кинулся в Стайлу. Его поникшая голова, бледная, как мраморная статуя, лежала, склонившись немного набок, на подушке, которую я положил, чтобы он мог опираться на нее во время дремоты. Мое сердце облилось кровью — я увидел, что приехал слишком поздно!
Аппарат был разбит, и я сразу понял причину катастрофы. А вскоре обнаружил и виновника! Он лежал в углу под трансформатором, скрюченный судорогой от тока высокого напряжения.
По фотографиям, которые у меня имелись, я узнал Ретрорси, заклятого врага моего погибшего друга. Но лишь после того, как я окончательно убедился, что все мое врачебное искусство и познания теперь уже ничем не могут помочь Вивасиусу Стайлу, лишь тогда — и я не стыжусь в этом признаться — я подошел к Ретрорси. Я отключил ток и начал применять искусственное дыхание. Когда мои попытки оказались безуспешными, я начал вводить в него сангвинум — именно ту искусственную кровь, которой он так подло лишил моего друга.
Наконец он очнулся и начал дышать. Он узнал меня и хотел было заговорить, но его язык был искажен судорогой. Он хотел написать, но его руки оказались парализованными в были холодны и неподвижны, как камень.
Но и без его признаний я мог полностью представить себе, что произошло. Вероятно, вскоре после совершения своего подлого дела он услыхал мои шаги и обратился в бегство. При этом он споткнулся и хотел за что-то удержаться. Но металлическая штанга, за которую он ухватился, была проводом высокого напряжения в 50 000 вольт.
Фонограф досказал мне обо всем остальном. Несчастный достиг своей цели, Вивасиус Стайл больше не существовал! Но справедливое дело само отомстило за своего верного приверженца быстрее, чем он сам мог бы об этом подумать: у мистера Ретрорси навсегда оказались парализованными руки и язык».
Я дочитал статью в «Чикагской трибуне» до этого места. Качая головой, сложил газету — номер был от первого апреля…
Как это понимать, мисс Анни?
Чарльз Бомонт
Квадриоптикон
Это было мрачное помещение, чем-то отдаленно напоминавшее просторный фамильный склеп. Со стен, шелушившихся, точно ствол мертвого дерева, свисали куски асбеста и пробки; драпировки просцениума давно уже обратились в лохмотья, а штукатурка на потолке была покрыта густой паутиной трещин. Зато пол Просмотрового Зала № 7 устилал великолепный ковер: мягкий, толстый, темно-красного цвета. Как и лицо Шермана Ботичера, который, непринужденно улыбаясь, пытался скрыть беспокойство, но ему никого не удалось провести, ибо его улыбка выглядела так, словно ее нарисовал обгорелой спичкой какой-то маленький озорник. У собравшихся в студии людей истинное положение вещей не вызывало никаких сомнений: Шерман Ботичер терял последние остатки самообладания.
Наконец он взглянул на часы, хихикнул и, трепеща, ступил на авансцену.
— Ну что ж, — сказал он, — пожалуй, пора начинать. Рока несомненно задержали какие-то важные обстоятельства, однако из уважения к мистеру Менделу, который, как мы все знаем, человек очень занятой… Джимми! Поехали.
