Фантастика, 1962 год - Гор Геннадий Самойлович (книги .TXT) 📗

Среди семисот миллиардов разумного населения планеты Чунгр (носящей, как недавно выяснилось, у обитателей Третьей планеты [14] название “Марс”) лишь очень немногие интересовались космосом больше, чем своими повседневными делами. Для этого были глубокие исторические причины. Однако сегодня решительно вся планета говорила о предстоящем вечером выступлении главы Центра космических изучений (ЦКИ), автора классических трудов по космологии, маститого Тхнтшу. [15]

Это он двадцать лет назад [16] впервые принял радиосигналы с Третьей планеты и ошеломил Чунгр сообщением о разумных существах, живущих там.

Его эпохальное открытие заставило восстановить ЦКИ, закрытый пятьюдесятью годами ранее при весьма драматических обстоятельствах, и если не сокрушило, то до основания потрясло окостеневшие за много тысячелетий традиции Чунгра в отношении космоса.

К этим-то драматическим обстоятельствам и обращалась невольно мысль высокоуважаемого Тхнтшу, который летним вечером летел в столицу планеты из теплой полярной зоны, где в тиши санатория готовился к сегодняшнему ответственному выступлению. [17]

Тхнтшу мог бы достигнуть цели почти мгновенно, если бы воспользовался фотонным поездом, пролетающим половину меридиана планеты [18] по трубе подземного тоннеля с субсветовой скоростью. Но он предпочел более медленный индивидуальный атомолет, чтобы получше собраться с мыслями и чувствами. Да, и с чувствами, потому что они тоже в нем бурлили, как кипяток в воронке гейзера.

… Бедный Кхруарбрагфр! Великий Кхруарбрагфр! Гений, учитель, друг. Гений, объявленный врагом Планеты и казненный ею. Учитель, от которого вынуждены были отступиться его ученики не по принуждению, а по убеждению, видя его неправоту. Друг, которого покинули, отринув, все друзья, в том числе и молодой Тхнтшу, одна из главных надежд Учителя.

Семьдесят лет минуло уже с того страшного дня, когда Кхруарбрагфра по приговору Планеты усыпили сладостным наркозом. А в душе Тхнтшу память об этом далеком дне все еще кровоточит, как незажившая рана. Он никогда не считал Учителя правым в его дерзком философском споре с Планетой. И, однако же, что-то вроде угрызения совести всю жизнь мучило Тхнтшу. Было какое-то страшное обаяние в незабываемых последних словах Кхруарбрагфра:

— Я рад, что мое последнее желание совпадает с желанием Планеты. Если она, отрицая мое право мыслить совершенно самостоятельно, без ее указки, желает моей преждевременной смерти, чего же еще могу пожелать себе я?!

“Как ты был неправ, Учитель! Зачем ты поднял до таких абстрактных высот практический вопрос о зондировании радиолучами космоса? Можно было бы решить этот вопрос мирно, не заостряя его так. А то, что сказал ты, конечно, показалось Планете каким-то чудовищным моральным и интеллектуальным уродством, похожим на фантасмагорическое восстание пальца против тела, на котором он вырос. Так восприняли это и твои ученики. И совершилось ужаснейшее, невиданное на Чунгре в течение многих дюжиниад [19] лет: казнь! Гения искусственно лишили жизни. Возглавляемый им Институт космических изучений расформировали. Намеченные им исследования запретили продолжать, как опасные для планеты…

Потрясенный случившимся, Тхнтшу на долгий ряд лет отошел от изучения космоса и занялся чистой математикой. Но зароненные мятежным Кхруарбрагфром семена неповиновения традициям продолжали прорастать. Через дюжину лет, когда улеглось негодование Планеты, ученики казненного, не сговариваясь друг с другом по одиночке, стали вновь, несмотря на запрет, посылать радиосигналы в космос. Делал это тайком и Тхнтшу. Но увы! Пророчества Учителя не оправдывались. Космос угрюмо молчал, и трагическая гибель Кхруарбрагфра все более казалась заслуженной. По-прежнему не было никаких ответов на чунгрианские радиосигналы ни с Третьей планеты, ни со Второй, ни с других, ни из глубин Вселенной.

И вдруг эта незабываемая, потрясающая ночная минута двадцать лет назад, когда Тхнтшу принял первый радиосигнал с Третьей! Явный, неоспоримый, осмысленный! О судьба судеб, что пережил он, когда убедился, что не грезит, что это истина, факт! Тхнтшу почудилось: он чувствует за спиной ликующее излучение Учителя, слышит звук его шеи. Как ликовал бы Кхруарбрагфр, если бы был жив! Он все-таки оказался прав! Дюжину дюжин раз прав! Дюжиниады дюжиниад раз!

Забыв все на свете, Тхнтшу тут же послал на Третью приветственный сигнал предельной силы. Но никто не откликнулся оттуда. Зато почти немедленно отозвалась служба порядка Чунгра, обеспокоенная неразрешенным сигналом, зарегистрированным автоматикой.

Грандиозность открытия Тхнтшу заставила забыть о нарушении им планетарного запрета. На другой же день был восстановлен ЦКИ во главе с героем дня и разрешено вести активные радиопоиски в космосе. Но ни на один из бесчисленных, систематически передаваемых теперь сигналов никто с Третьей не отвечал, хотя радиопередачи оттуда принимались во все более возрастающем количестве, записывались, тщательно классифицировались и глубоко изучались аналитическими машинами. Радиофизики Чунгра ломали себе голову над этой удивительной загадкой и не могли ее разрешить. То ли земляне не принимали их передач, то ли не способны были их расшифровать, то ли какие-то особые, неизвестные еще природные условия Третьей препятствовали прохождению радиосигналов извне, пропуская их, однако, оттуда.

Потом — как и следовало ожидать — последовала реакция.

Ревнители тысячелетних традиций добились того, что снова была запрещена “всякая деятельность в духе Кхруарбрагфра”. И лишь после ожесточенных споров Совет Планеты принял компромиссное решение: впредь до нового его указания ограничиться пассивным изучением космических объектов, но не посылать ни на Третью, ни на другие миры ответных сигналов. Традиционный косный “космический изоляционизм” Чунгра восторжествовал вновь.