Тарзанариум Архимеда - Кацай Алексей Афанасьевич (электронная книга TXT) 📗
Керчак равнодушно пожал несимметричными плечами:
— Сам попробуй.
— Слушай, ты, — зашипел Дэн и сразу же выровнял свой голос, — не надо вот. Вот не надо. Не надо мне лапшу вешать. Ты что, до сих пор не понял, кто здесь хозяин?.. А ну, давай сюда своих уродов! Такотаны? Маны? Как их там?
— И хорты, — вставил Керчак.
— Давай, давай, — не обратил на него внимания Маккольн. — Всех давай. Я вам сразу всем объясню, кто есть кто в этой дыре.
— Да по мне то, — снова пожал плечами киборг. И снова равнодушно. — Объясняй. Только сначала лайстонам объясни, чтобы они контроль над комплексом сняли.
Ларсен на экране задумчиво почесывал свою короткую бородку.
— Ах, лайстонам! — начал для пущей убедительности добавлять гневные нотки в свой голос Маккольн. И вдруг запнулся. — Лайстоны?! — переспросил. — А эти здесь…
И вдруг схватился за голову, в которую обрушилось сразу все пространство этой огромной вселенной. Оно завертелось необъятным мутным пузырем, сокращаясь до размеров Солнечной системы, потом — до размеров Луны и, в конце концов, вяло закачалось, вместив в себя небольшой участок поверхности кратера Архимеда.
В этом участке мерцающее пятно комплекса было накрепко оплетено миллионами мерцающих нитей, тянущимися от двух тусклых сфер, расположенных километрах в двадцати от него. А эти сферы, в свою очередь, были связаны еще с тремя, затерянными где-то в нагромождении утесов Лунных Апеннин. Впрочем, слово «где-то» здесь не проходило. Маккольн узнал это место. Вернее, прочувствовал его координаты. Координаты приземления «Республики» после первого огневого контакта с лайстонами.
Мыльный пузырь пространства лопнул, опадая измятой оболочкой коры головного мозга. Ларсен настороженно замер, стреляя глазами по всему помещению… Керчак что-то бубнил, вяло жестикулируя верхними конечностями… Кала тихонько гудела, словно внутри ее корпуса томился целый рой встревоженных механических пчел…
Наконец, Маккольн отпустил голову и, пытаясь взять себя в руки, прислушался к полуразборчивому бормотанию Керчака.
— …после вашей стрельбы дурацкой, — говорил он. — Такое ощущение было, что комплекс контужен и ничего не соображает. Я всех задействовал. Хортов даже. Такого раньше не бывало. Лайстоны, вообще-то, образования странные. Мы их уже пару десятков лет изучаем, но пока… Пока только гипотезы да фантазии всякие. Использовать, правда, мы их научились. Для энергетической подпитки. Не больше. Да еще для создания защитных полей. Но вчера…
Керчака снова передернуло, и из металлических захватов Калы рассыпалась пригоршня искр.
— Вчера складывалось впечатление, что комплекс защищается даже от нас. Про людей я уже не говорю. Пока мы с ним контакт установили!.. Словно он вообще стал каким-то отдельным субъектом. Подозрительным, нужно сказать, субъектом. Разобрались, однако… Только вот с линиями защиты… Не слушаются они нас, — внезапно на какой-то плаксивой нотке закончил киборг.
— И не послушаются, — буркнул Маккольн. — Комплекс ваш расчудесный в энергетическом отношении стал частью лайстонов. А, может, и не только в энергетическом.
— Не понял, — дернулся Керчак.
— Да что тут понимать, — махнул рукой Дэн. — Симбиоз на этапе перехода в гибридную стадию. Дурость, переходящая в стадию полного кретинизма. У вас других источников питания нет, что ли?
— Почему же нет? — взгляд киборга был одновременно и грустным, и настороженным. — Очень даже есть. Только вот экономичней…
— К черту твою экономичность! — рявкнул было Маккольн, но сразу же сбавил тон. Что-то сегодня он чересчур разнервничался. — Самое экономичное место на свете — это кладбище. Или, с учетом природы кое-кого, склад запасных частей. Это тебя устраивает?
Он стрельнул глазами на экран. Ларсен был собран, сосредоточен и спокоен. Молодец! Дэн снова посмотрел на Керчака:
— Короче, включай, парень, все ваши источники питания, если они еще не включены, а мы… Ларсен! — повернулся Дэн к монитору.
— Да, босс!
— Как Тресилов?
— В норме. Если это можно назвать нормой. Каждые пять секунд, как вы приказали, проводится малая активация. Каждые пять минут — большая.
— Отлично. Закрепи его понадежней, чтобы не растрясло, и поднимай «Республику». Передвигайся на малой высоте к точке в двадцати километрах на северо-запад от комплекса. Когда до нее останется километров пять, зависни и включи внешние экраны. Изображение переведешь сюда, и будешь ждать моих указаний.
Керчак с интересом наблюдал за ним.
— Мне будет позволено узнать то, что вы затеваете? — спросил с иронией. Ирония в голосе искусственного создания навевала что-то жутковатое.
— Позволено, позволено, — ответил Маккольн, наблюдая за тем, как Ларсен закрепляет на лежаке тело брата Олега. — Конечно, позволено. Сам же сказал, что разъяснять положение вещей нужно не вашей шайке, а лайстонам этим. Вот я и разъясню. Пора уже.
— Мэм… Мистер… Какие действия он хочет произвести? — заволновалась Кала.
Керчак бросил на нее короткий взгляд, словно отмашку дал, и снова вопросительно уставился на Маккольна. Тот пожал плечами:
— Да не переживайте. Просто отключим мы эти аккумуляторы каменные. А ты, наоборот, давай свои аккумуляторы включай.
Все то время, пока Керчак колдовал над пультом, отчего на панелях зажигались все новые и новые группы огоньков, Кала встревожено гудела, мерцая своими гнойно-красными фотоэлементами.
— Мэм… Мистер… — в конце концов, не выдержала она. — Мэмистер, выполнение этой программы не может предусматривать ее однозначного завершения. Многовариантность последствий каждой ступени исполнения свидетельствует о том, что…
— Пасть… — бросил Маккольн и поправился: — Динамик заткни свой.
— Мэмистер, мэмистер!.. — загудели механические пчелы, но Керчак только плечами передернул.
— Подожди, Кала, — бросил он. — Не мешай. Многовариантность — это пластика живого осознания материи. — Голос Эллис. — Конечный вариант только один: освобождение от зависимости к лайстонам. Мне они тоже уже поперек горла. — Это уже Джон Арданьян.
Маккольн застыл, упершись взглядом в Керчака. Снова приступ?
Но тот, слабо дернувшись, уже продолжал спокойно работать над пультом. Только неуловимое напряжение продолжало сгущаться в помещении центра связи.
— Босс, я на месте, — раздалось из микрофонов. На центральном экране напряженнолицый Ларсен замер в ложементе. Одна рука — возле сенсоров управления двигателями, вторая — возле управления бортовыми плазерами. Правильная позиция.
На меньшем экране, расположенном слева от центрального, появилось изображение близкого волнистого горизонта, подсвеченного неясным мерцанием, застывшим над ним. Маккольн уже знал, что это такое.
На втором экране, справа, появилось изображение лунной поверхности, иссеченной контрастными, до боли в глаза, тенями от неровностей и небольших глыб. А возле одной из них, скатившейся в нижний угол дисплея…
— Ольгард, — голос Маккольна стал напряженным, как атмосфера в помещении, — Ольгард, брат, разверни немного камеру.
На зернистой поверхности, выпаленной обнаженным Солнцем и вымороженной распахнутым космосом, четко выделялась цепочка следов босых ног. Мужского и женского размера. И вели эти следы за горизонт, в направлении тусклого свечения, угрожающего взорваться оранжевым пламенем при малейшей попытке нарушить его спокойствие.
— Та-а-ак, — протянул Маккольн, — вот и наши затерявшиеся друзья. Куда же это их понесло, болезных?
— Может, посмотреть? — шевельнул губами на экране Ларсен.
— Посмотреть, посмотреть, — передразнил его Маккольн. — Только сунься, гляделки-то сразу вылетят.
— Нельзя. Нельзя, — заволновалась Кала. — Опасно. Для Виктора. Для юной леди.
— Черт его знает, может и не опасно уже, — хмуро произнес Керчак. — Сказано же: последние сутки лайстоны людей на дух не переносят. Так что…
— Может радикальным образом посмотреть? — снова спросил Ларсен. — Чтобы, значит, все вопросы сразу решить.
