Собрание сочинений в 15 томах. Том 1. - Уэллс Герберт Джордж (книга бесплатный формат .txt, .fb2) 📗
Я чувствовал, что, откликнувшись на его замечание, буду вынужден подать ему на ночлежку и чашку кофе.
С любопытством смотрел я на него. Сумеет ли он рассказать мне взамен что-нибудь стоящее, или передо мной обыкновенная бездарность, чурбан, неспособный даже рассказать о себе? Лоб и глаза изобличали в нем человека умного, нижняя губа слегка вздрагивала, и я решился.
– Да, очень теплая, – сказал я, – но нам здесь не слишком тепло.
– Нет, почему же, – возразил он, не отрывая глаз от воды – здесь очень приятно… сейчас по крайней мере. Как хорошо найти в Лондоне такое спокойное местечко, – продолжал он, помолчав. – Весь день занят делами, стремишься добиться своего, выполнить кучу обязанностей и при этом не попасть впросак! Да я просто не знаю, как можно было бы жить, если б не такие вот тихие уголки.
Он говорил не спеша, то и дело умолкая.
– Вам, должно быть, знаком утомительный, повседневный труд, иначе вы не пришли бы сюда. Но вряд ли вы так измотаны и опустошены, как я… Эх! Иной раз мне кажется, что игра не стоит свеч. Хочется махнуть рукой на все: доброе имя, богатство, положение в обществе – и заняться чем-нибудь скромным и незаметным. Но я знаю: стоит мне отказаться от своей мечты, которая отняла у меня столько сил и здоровья, и я буду жалеть об этом до конца дней.
Незнакомец замолчал. Я глядел на него с удивлением. Передо мной стоял человек вконец обнищавший – я таких никогда не видел. Оборванный, грязный, давно не бритый и не чесанный, он, казалось, целую неделю провалялся на помойке, И он говорил мне об утомительных хлопотах, неизбежных при ведении крупных дел. Я чуть было не рассмеялся. То ли он сумасшедший, то ли горько шутит над собственной бедностью.
– Если благородные устремления и высокое положение, – заметил я, – всегда сопряжены с тяжелым трудом и немалыми заботами, то все же они имеют и хорошую сторону. Человек пользуется влиянием, может сделать доброе дело, помочь бедным и слабым; а кроме того, его радует сознание, что…
Моя шутка прозвучала крайне неуместно. Но меня раззадорило явное несоответствие речей незнакомца и его внешности. Еще не договорив, я уже пожалел о сказанном.
Он повернул ко мне свое изможденное, но невозмутимое лицо и сказал:
– Я забылся. Вам, конечно, не понять моих слов.
Какое-то мгновение он словно оценивал меня.
– Все это так нелепо. Вы, конечно, не поверите мне, даже если я вам скажу все, так что вряд ли стоит и рассказывать… Но все же так хочется открыться кому-нибудь… У меня в руках действительно выгодное дело, очень выгодное. Но именно сейчас я в большом затруднении. Дело в том, что я… я делаю алмазы.
– Должно быть, сейчас вы без работы? – спросил я.
– Как надоело мне это вечное недоверие! – нетерпеливо бросил незнакомец и, расстегнув свое драное пальто, достал маленький мешочек, висевший у него на шее. Он извлек из мешочка какой-то темный камешек и подал его мне.
– Сомневаюсь, сможете ли вы определить, что это такое.
За год перед тем мне пришлось изучать некоторые дисциплины для получения ученой степени, поэтому я имел известное представление о физике и минералогии. Камешек походил на неотшлифованный алмаз темной воды, хотя и был слишком велик – почти в сустав моего большого пальца. Взяв его в руки, я увидел, что это правильный восьмигранник с острыми гранями, характерными для большинства драгоценных камней. Достав перочинный нож, я попытался нанести на камешек царапину, но это мне не удалось. Тогда, повернувшись к фонарю, я легонько провел камешком по стеклу своих часов, и на нем остался белый след.
Сильно заинтересованный, я взглянул на своего собеседника.
– В самом деле похоже на алмаз. Но в таком случае эtoалмаз неслыханных размеров. Откуда он у вас?
– Говорю же, я сделал его сам, – отвечал он. – Давайте его сюда.
Он поспешно сунул камень в мешочек и застегнулся.
– Я продам вам его за сто фунтов, – вдруг горячо прошептал он.
При этих словах мои подозрения снова ожили. В конце концов это мог быть просто-напросто кусок корунда, случайно напоминающий по форме алмаз и почти столь же твердый. А если даже это действительно алмаз, то как он попал к этому человеку и почему он отдает камень за сто фунтов?
Мы посмотрели друг другу в глаза. Видно было, что ему очень хочется продать камень, но ведь и честный человек может испытать такое желание. В этот миг я поверил, что он предлагает мне настоящий алмаз. Но я человек небогатый, и сто фунтов пробили бы довольно ощутимую брешь в моем бюджете. К тому же ни один нормальный человек не рискнет купить алмаз при свете газового фонаря, поверив на слово какому-то оборванцу. И все же при виде такого крупного алмаза у меня разыгралось воображение, и мне уже мерещились тысячи фунтов. Но тут я подумал, что такой алмаз, вероятно, упомянут во всех справочниках о драгоценных камнях. И снова в памяти всплыли рассказы о ловких мошенниках и о кафрах-контрабандистах, орудующих в Кейптауне.
Я решил обойти молчанием его предложение.
– Откуда же он все-таки у вас? – спросил я.
– Я его сделал.
Я кое-что слышал о Муассане, [15]но, припомнив, что его искусственные алмазы были очень невелики, покачал головой.
– Вы, кажется, немного разбираетесь в такого рода вещах. Я расскажу вам кое-что о себе, и, может быть, тогда мое предложение перестанет казаться вам столь сомнительным. – Он повернулся спиной к реке, сунул руки в карманы и, вздохнув, заметил: – Но я знаю, вы мне все равно не поверите.
– Алмазы, – продолжал он, – могут быть получены путем нагревания чистого углерода до соответствующей температуры при соответствующем давлении. При этом углерод выкристаллизовывается, но не в виде графитовой или угольной пыли, а в виде мелких алмазов.
Теперь он говорил уже не как жалкий бродяга, а гладко и свободно, как интеллигентный человек.
– Это давно уже известно химикам, – продолжал он, – но никому еще не удалось установить, какая температура и какое давление дают наилучшие результаты. Из маленьких мутных алмазов, полученных химиками, нельзя делать бриллианты. И вот я посвятил свою жизнь решению этой проблемы – всю свою жизнь.
Я начал изучать способы изготовления алмазов, когда мне было семнадцать, а теперь мне уже тридцать два. Мне думалось, что если я буду работать над этой проблемой как проклятый десять или даже двадцать лет, то и тогда игра все же стоит свеч. Допустим, кто-нибудь попадет в самую точку прежде, чем секрет раскроют другие, и алмазов станет столько же, сколько угля, – ведь этот человек будет загребать миллионы. Миллионы!
Он остановился и взглянул на меня, ища сочувствия. В его глазах появился жадный блеск.
– Подумать только, что я на пороге этого, и вот… В двадцать один год у меня была тысяча фунтов, – продолжал он, – я рассчитывал, что за вычетом небольшой суммы, которая пойдет на мое образование, этих денег хватит на опыты. Года два я учился – в основном в Берлине, – а затем стал заниматься самостоятельно. К несчастью, мне приходилось действовать втайне. Ведь если бы я ненароком выдал, чем занимаюсь, я мог бы заразить и других верой в осуществимость моей затеи. Тогда изобретатели стали бы лихорадочно работать в этом направлении, а я не считал себя таким уж гением и не надеялся опередить соперников. Так что, понимаете ли, поскольку я всерьез хотел разбогатеть, никто не должен был знать, что таким путем можно получать алмазы тоннами. И вот мне пришлось работать в одиночку. Сначала у меня была маленькая лаборатория, но когда мои средства стали подходить к концу, пришлось производить опыты в жалкой комнатке с голыми стенами в Кентиштауне, где я под конец спал на соломенном тюфяке, на полу, среди приборов. Деньги так и таяли. Я отказывал себе решительно во всем, но покупал новейшую аппаратуру. Я попытался перебиваться, давая уроки, но я не очень-то хороший педагог, да к тому же у меня нет ни университетского диплома, ни обширных познаний, – я силен только в химии. Оказалось, что за какие-то гроши я должен отдавать чуть ли не все свои силы и время. Но я быстро приближался к цели. Три года назад мне удалось получить пламя, которое могло давать необходимую температуру, и я почти разрешил проблему давления, поместив смесь собственного изготовления вместе с одним соединением углерода в пустую снарядную гильзу. Наполнив гильзу водой, я герметически закупорил ее и начал нагревать. Он умолк.
