Толстолоб (ЛП) - Ли Эдвард (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Александер затушил окурок.

- Если тронешь ее, получишь в "бубен" так, что увидишь звездочки.

- Да? - Очередной смешок. - Посмотрим. Ухмылка осталась, темные глаза сузились. А потом...

- Лучше не надо... - спокойно предупредил Александер.

Потом этот бородатый и волосатый парень резко протянул руку вниз и схватил Джеррику за левую грудь. Та поморщилась, вскрикнула и...

ШМЯК!

... Александер со всей силы двинул парню в челюсть. Тот отлетел назад, взмахнул руками и приземлился на стол, сломав его. Затем сполз на пол.

Александер поднялся на ноги, сжимая кулаки, но с выражением полного умиротворения на лице.

- Как насчет тебя, толстяк? - обратился он ко второму парню. - Тоже хочешь?

Тот сделал неуверенный шаг вперед и, заикаясь, произнес.

- Я... я сейчас башку тебе отобью, священник! Я...

Александер слегка улыбнулся. Его левая рука метнулась вперед, схватила жировую складку на животе толстяка и крепко сжала. Парень взвыл. Затем кулак Александера жестко соприкоснулся с его челюстью.

ШМЯК!

Это был странный звук, будто бита ударила по бетонному полу. С искаженным от боли лицом толстяк тоже отлетел назад и упал.

- Убирайтесь отсюда, пока я не разозлился, - сказал Александер и ударил ногой в зад отползающего бородача. - Вы же не хотите опоздать на вечернюю поверку в исправительной школе, верно?

Оба поковыляли в сторону двери, ворча и пошатываясь. Отовсюду неслись смех и аплодисменты.

- Это было... великолепно, - радостно сказала Джеррика.

- Моя рука так не считает, - ответил Александер, встряхивая кистью. - Будто бил ей по здоровенным камням. У этих парней, наверное, бетон вместо мозгов.

Затем он сокрушенно посмотрел на сломанный стол, вздохнул и вытащил епархиальную чековую книжку.

- Извините за причиненный ущерб, - сказал он заскорузлому бармену за стойкой. - Католическая церковь будет более, чем счастлива возместить

- Забудьте, святой отец. - усмехнулся бармен. - Поверьте, этот стол стоит того, чтобы, наконец, посмотреть, как кто-нибудь надерет зад этим двум бакланам. Спасибо! Принесу святому отцу и его подруге еще один кувшин - за счет заведения.

- Вот, спасибо, - обрадовался Александер. - Он снова сел рядом с Джеррикой. - Это чертовски мило с его стороны, выкатить нам халявный кувшин.

Но Джеррика все еще оставалась под впечатлением от его подвига.

- Вы просто улетный. Поверить не могу, я только что увидела, как католический священник отмудохал двух деревенщин.

Александер снова закурил, пожал плечами.

- Иногда с такими парнями нужно быть жестким - это единственный способ преподать им урок. Но вот, что я вам скажу, когда я был в их возрасте, плохие парни были гораздо хуже.

С улицы донеслось рычание тяжелого двигателя. Затем визг шин.

Александер усмехнулся себе под нос.

- Не, думаю, нам больше не придется о них беспокоиться.

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ 1

Толстолоб был снова возбужден и голоден. Он целый день шел по лесам, холмам и долинам, и Нижний Лес, где Дедуля растил его, казался ему уже дальше, чем луна.

Да, Нижний Лес остался позади. Он больше не был его домом.

Внешний Мир - вот, где был теперь его дом...

Солнце садилось, унося с неба свой красивый яркий свет. Наступала тьма. И пока Толстолоб топал через заросли кустарника, он вспоминал Дедулю и все, чему старик научил его. У Дедули был старый грузовик, и время от времени он уезжал и возвращался с какой-нибудь деревенской девкой, которую подбирал голосующей на дороге, или вроде того. Именно так Толстолоб узнал, откуда берутся дети, и о том, как кидать девке "палку". Конечно же, у Толстолоба никогда не получалось так, как он себе это представлял. "Итить-кудрить, сынок!" - воскликнул однажды Дедуля, посмотрев, как Толстолоб трахает какую-то телку. "Ну и подарил тебе Господь "петушка"! Огромный, как скалка Бабули Мейер! Наверное, никогда не сможешь правильно кончить с таким большим "петушком"! Нужно трахать их, кончать в них, Толстолоб, и делать им ребенка! Не нужно убивать их!" Толстолоб был расстроен. Он хотел делать все правильно, но у него ничего не получалось. Его член у него был таким огромным, что девки умирали.  А так, со слов Дедули, не должно было быть. Но что он мог поделать?

Его мысли снова вернулись к тому громкому гулкому голосу, который он слышал, говорящему: "ПРИДИ". Толстолоб не знал, в чем именно смысл его жизни, но понимал, что не будет ничего плохого в том, чтобы пойти на этот голос. Именно это он и делал! Проходил по нескольку миль ежедневно, совершенно не понимая, куда он идет, но, тем не менее, шел. "Однажды смысл жизни позовет тебя, Толстолоб", - сказал ему Дедуля перед тем, как помереть. "И ты должен последовать за ним".

В небе полыхнула зарница, и Толстолоб снова услышал Голос.

"ПРИДИ", - произнес тот.

И Толстолоб шел. Только сейчас ему хотелось кое-чего другого, понимаете, а еще он был голоден.

И тут он увидел маленький фермерский домик.

2

- Вот это хорошая девочка, вот это моя детка...

Нед слушал, съежившись в темноте своей комнаты.

- О, Папочка! - кричала во весь голос его сестра. - Мне больно!

- Ну же, дорогая, - раздался голос их отца. - Тебе нужно уяснить, что в жизни бывают некоторые слегка неприятные вещи. Но это пустяки. Ты привыкнешь.

Это происходило почти каждую ночь. Папочка приходил с фермы с большой зеленой сеялкой или сенным прессом, сидел и потягивал свою "самогонку", пока не всходила луна. А потом всегда случалось это.

Неду было тринадцать, Мелиссе - двенадцать. Их Мамочка умерла пару лет назад, от рака, как сказал им доктор. И с тех пор в доме стали твориться какие-то ненормальные вещи.

Маленький Нед знал, что это ненормально, поскольку не слышал в школе от других детей, что такое бывает. Поэтому Нед молчал, не хотел, чтобы его друзья считали его семью ненормальной.

Однако это происходило снова и снова...

Папочка всегда начинал с Мелиссы. Нед никогда не видел, что он с ней делал, но догадывался. "Папино время, Мелисса", - всегда говорил Папочка. От него несло той ужасной "самогонкой". Нед ждал в своей комнате, когда наступит его черед. Он слышал, что происходит. А иногда Папочка становился очень злым, и Нед слышал резкие влажные шлепки! Это Папочка бил Мелиссу по лицу, когда она плакала или на что-то не соглашалась. Нед знал это, потому что с ним было такое же обращение.

- Вот так, сладенькая, - говорил Папочка по другую сторону стены. - А теперь пришла очередь твоего братца.

Мелисса плакала, пытаясь подавить всхлипы. Папочка почти всегда пускал ей кровь, и это неудивительно, потому что с Недом было то же самое.

- Хорошая девочка. Вот это папина хорошая девочка. Больно больше не будет, милая. Папочка закончил.

О, нет, - думал Нед. Потому что когда Папочка говорил так, это значило, что наступил его черед.

Нед делал единственное, что мог: молился Богу. "Уповайте на Господа вовеки", - говорил отец Карпинс каждое воскресенье в церкви, до того, как ее закрыли. "Верьте в Бога, и он поможет вам". Нед верил в бога, и молился каждую ночь, но с тех пор, как мама умерла, Бог ни разу не ответил на его молитвы.

Дверь с щелчком открылась. Свет из коридора ворвался в комнату, упав на лицо Неда.

- Папино время, сынок...

Он давно уже перестал сопротивляться. В противном случае папа избил бы его.

- Ты знаешь, что делать, - сказал Папочка.

Он шагнул вперед, и его торчащая штуковина качнулась.

- Будь хорошим мальчиком, и сделай своему Папочке приятное.

Голый и дрожащий, Нед наклонился вперед. Он не хотел делать это, но - Боже! - он не хотел быть избитым. Папочка бил сильно.

- Хороший мальчик.  Вот это хороший сынок...