Возвращение (СИ) - Бабернов Сергей (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Курите, — заботливая костоправша подвинула массивную пепельницу. — Понимаю ваше состояние. У Нестерова неадекватные реакции. Он отказывается говорить о своём самочувствии. Я подозреваю сотрясение мозга.
— Было бы что сотрясать.
— Я вас прекрасно понимаю. Альберт Алексеевич вчера тоже обиделся.
— Кто?!
— Альберт Алексеевич. Крапов. Ему тоже досталось. Он так и сказал: если завтра на Сашку Завьялова накинется — отправляйте в неврологию. Вы Завьялов?
— Я… Алик был у Игоря?
— Через полчаса, после поступления Нестерова. Очень волновался. С ним ещё следователь из района заходил. Тот, понимаете, ради вашего родственника серьёзное расследование бросил. Слышали про маньяка? А Нестеров на них с кулаками. На всё отделение раскричался.
— Что кричал?
— Чепуху всякую. Как и при вас. Нет, речь идёт о мозговой травме. Ему место в неврологии.
— Вам виднее, — ай, да Альберт. Наш пострел везде поспел!
— Да, вы правы. Но… , — Нина Георгиевна выдержала паузу. — Поймите правильно. Травма вполне излечима. Без всяких последствий. Но отметка в истории болезни. При его профессии. Не хотелось бы портить жизнь человеку.
— У него, как у психа, отберут права?
— По крайней мере, на вождение грузовых автомобилей и профессиональную деятельность.
— А отметка обязательна?
— Конечно! Если только лечение не проведут,… ну,… скажем, неофициально. Но кто захочет дополнительные нагрузки. Личное время. Лишняя ответственность. Понимаете о чём я?
Вот чем аукнулись мензурка со спиртом и разрешение курить!
— Учитывая состояние вашего брата, — добавила вымогательница. — Я не уверена, что он сейчас адекватно оценит обстановку. А вопрос надо решить за сегодня…
Вот и навестил братца. Обругали, запугали, ещё и деньги за это плати! Везёт, как утопленнику! Зелёный прямоугольник с печальным Франклином перекочевал из моего кармана на широкий стол. Его тут же накрыла папка. Нина Георгиевна улыбнулась.
— Спасибо за успокоительное, — я смял окурок в пепельнице и, не прощаясь, вышел из кабинета.
Алла дожидалась у лифта. Испуганные глаза распахнулись на пол-лица.
— Пойдём по лестнице, — бросил я, сворачивая к пожарному выходу.
— Что она сказала? — девушка послушно засеменила рядом. — Что с ним?
— Душевная травма.
— Я серьёзно!
— И я не шучу! Головка бо-бо! Стукнулся! Но они вылечат! Будет как новенький! Даже без отметки! Всё удовольствие — сто «баксов»!
— О чём вы?!
— О правде жизни, дитя! О суровой реальности!
— Что же это такое?! — девушка опустилась на ступеньку и закрыла лицо руками.
Ну и свинья же я, на самом деле! Она-то в чём виновата?! Нашёл на ком зло срывать!
— Ну, не надо, — я провёл ладонью по волнистым волосам. — Все, правда, в порядке. Я просто перенервничал. К тому же придурок. Пьяный вдобавок. Какой с меня спрос? Ну, извини. Хочешь опять бабку подоводим?
— Ну уж нет! — она убрала ладони с влажных щёк, попыталась улыбнуться. — На сегодня с меня хватит.
— Мир? — я протянул пятерню.
— Мир, — она поднялась, опираясь на мою руку. — Если только вы больше дурачится не будете.
— На сегодня — я сама серьёзность! — Алла хмыкнула, и мы отправились на первый этаж.
28
Я проводил девушку до дома. По негласному уговору мы не касались сегодняшних событий. Беседовали, как говорится, на отвлечённые темы. Вернее, болтал я, Алла слушала. Я от души вываливал скопившийся в памяти информационный мусор. Раскопки Аркаима, походы викингов, родство Одиссея, Садко и Синдбада, наличие души у животных и прочая, прочая, прочая. Алла оказалась хорошим слушателем. Или ей просто хотелось отвлечься… По крайней мере, она вовремя поддакивала и задавала вполне осмысленные вопросы. Расстались мы добрыми приятелями.
Возвращаясь домой, я ожидал за каждым поворотом встречи с Сидом. Вот сейчас длинноволосый бородач в кожаных одеждах шагнёт наперерез и выдаст очередное туманное изречение. Откуда он только взялся на мою голову? Не со встречи ли с ним начала виться цепочка мистических совпадений и происшествий? Выручать-то он выручает, но после его помощи обязательно случается что-то из ряда вон выходящее. Кто он, Сид? Первый кирпичик в здании моего безумия? Вряд ли. Его, родимое, заложили гораздо раньше. Семнадцать лет назад. Пора себе в этом признаться! Семнадцать лет оно укрепляется и возводится, этаж за этажом, пролёт за пролётом. Заселяется… Призраками… Семнадцать лет я убегаю от них, и в то же время мечтаю о встречи. Мечта исполнилась… Приехал на малую Родину для, ха-ха, спокойной работы.
Загруженный проблемами не хуже чем «Титаник» пассажирами (ещё осталось на айсберг наткнуться), я приближался к дому. Отсутствие событий — уже событие. В моём случае не самое неприятное. При такой жизни я скоро начну радоваться, если без происшествий пройду из комнаты в кухню. А если ещё стакан воды выпить и не подавится при очередном привете от потусторонних сил, вообще считать, что день удался.
В настроении вернувшегося с прогулки узника я поднялся на третий этаж. Открыл дверь. Пока ни Сида, ни призраков, ни соседки-активистки. В самом деле везёт! Я захлопнул дверь, прячась от неприятностей. Хотя ещё не известно, где они устроили засаду — там или здесь?
Осмотр квартиры улучшил бодрость духа. Ничего сверхъестественного. Может быть жизнь налаживается?
Полученный от вымогательницы в белом халате спирт я разбавил ячменным напитком. Попросту говоря — выпил пива. Превратившаяся в склад мягкой мебели комната порадовала замечательной находкой. Сетевой радиоприёмник — так это, по-моему, называется. Вещь конечно не первой свежести, но и не ровесник допотопных «блинов», коими награждались до войны передовые колхозники.
Напевая строчки из знаменитого советского хита — «загудели, заиграли провода, мы такого не видали никогда» — я произвёл радиофикацию квартиры. Повернул регулятор громкости. Динамик приветствовал меня незамысловатой мелодией извлечённой из дешёвого синтезатора.
— Здравствуйте, дорогие друзья, — приторно-паточный голосок не вызывал ничего, кроме тошноты, — в эфире Калиновское радио. В студии Марина Крамцева. В ближайшие полчаса…
Прихлёбывая пиво, я ломал голову над одним вопросом — кому всё это нужно? Таких бездарно сварганенных образчиков советской пропаганды я не слышал уже лет с десяток. Мне врали. Нагло и беззастенчиво. Как взрослый подлец может врать наивному ребёнку. Но я-то, слава богу, не ребёнок!
Елейным голоском госпожа Крамцева вещала мне, в каком замечательном месте я очутился. Убийства девушек, обезображенные коммунальными раскопками улицы, бесчинствующая шпана и прочее оказались фантомом. Бредом воспалённого сознания. На самом деле, Калиновск — утерянный Эдем! Провинциальная ди-джейка чуть ли не рыдала от умиления, сообщая городские лженовости. Ах, как у нас всё прекрасно и замечательно! Ах, как мы все счастливы! Ах, и птичьего молока нам не надо!
Как бы мне хотелось посмотреть на сладкоголосую сирену дремучей радиостанции в реальной жизни. Какие песни вы поёте, госпожа Крамцева, когда пачкаете дорогие сапоги, форсируя лужи и следы коммунальной деятельности, или оказываясь один на один с кампанией ошалев-ших от водки и безнаказанности морлоков, или заходя в пропахший мочой подъезд? Очень бы хотелось услышать.
Рассерженный, я отключил радио и отнёс на прежнее место. Чёрт знает что! По телевизору колдуны и трупы, по местному радио — фальшивый сахарин.
Телефонный звонок обрушился ведром холодной воды. Злоба потухла. Садистские фантазии по поводу госпожи Крамцевой улетучились. Начинается!
Аппарат надрывался с дьявольской настырностью. В состоянии лягушки бредущей навстречу голодному ужу я вышел в прихожую. Поднял трубку.
— Привет, старик, — гора свалилась с плеч. Алик! Я ждал голос с того света, а это всего лишь местный воротила бизнеса. В эту секунду я готов был его расцеловать.
— Привет, — просипел я.
