Путь домой - Радзюкевич Елена (бесплатные версии книг TXT) 📗
Трей увидела, что Селет встал на ноги и прислонился спиной к столбу. Каменная громада нависла над ним, но испуганным он не выглядел. Скорее, задумавшимся о чем-то.
– Послушайте! – доктор вскочил на ноги. – Откуда вы можете знать?
– Я могу знать, – ответил жрец. – Могу знать, – повторил он. – Мой внук, Ноис, мне все рассказал.
– Вчера он сказал другое! Как можно верить ребенку, который лжет?
– Замолчи, человек, – властно сказал жрец. – Ты не понимаешь, что говоришь!
– Почему не понимаю? – возмущенно спросил доктор. – Все слышали, что мальчик сказал вчера. И кого обвинил. Почему мы должны верить тебе сейчас? Приведите его сюда, и пусть скажет при всех кто виноват!
– Они его в яму засунули! – воскликнул Денис, тоже вставая.
Сидевший рядом Арис, усадил его на место.
– Да, – сказал жрец. – Жертва принесена, – голос его дрогнул, но он продолжил: – И никто больше не посмеет тревожить ее! Никто!
– Как же мы узнаем правду? – воскликнул доктор.
– Мы уже ее знаем.
– Как же ты ее узнал? Ты заставил мальчика сказать то, что тебе нужно!
– Возможно, ты сейчас сам узнаешь, как я могу узнавать, – сказал жрец.
– Попробуй. Мне нечего скрывать, – ответил доктор. – Ничего не делайте, – велел он Трей и Денису.
Жрец обернулся к толпе.
– Вы знаете, что я могу делать. Что могут делать некоторые из нас. Мысли Ноиса были открыты мне ночью. Он сказал, кто виноват. Сказал все. Вы знаете, что я могу узнавать. Мало кто может скрыть свои мысли, если я спрашиваю.
Туземцы одобрительно загудели, закивали головами.
Доктора подвели к столбу. Селет взглянул ему в лицо. Взгляд решительный, но Селет знал, что взрослый человек испуган. И испуган не тем, что он может рассказать что-то плохое, просто… мало кто любит, когда ему забираются в голову. Папа всегда это говорил.
– Вчера ты сказал, что согласишься на контакт, ведь так? – спросил жрец и кивнул охране.
Державшие доктора туземцы отступили в сторону.
– У меня есть выбор? – спросил доктор.
– Нет, человек. Выбора у тебя нет.
Жрец запрокинул голову назад, задышал глубоко и часто, так, что вены вздулись на загорелой, жилистой шее, потом взглянул доктору в глаза. И Селет почувствовал, как над его головой пронеслась тяжелая волна. Такой мысленный удар сметет любую защиту, заставит рассказать все, не оставит ни одного укромного местечка в сознании. «Зачем, – прошептал мальчик, – зачем так сильно?» Волна, которая убила бы любого илльфи, заставила доктора только вскрикнуть от боли. Он поднял руки, закрывая голову.
«Бесполезно, руками не закрыть. Тут нужен щит, стена, кирпичик, еще один, еще один, осторожно…» Он и сам не понял, как начал строить эту стену между жрецом и человеком: она не была сильной, эта защита, так, легкая преграда, фильтр, который, возможно, защитит доктора немного. Как легкая ткань защищает от солнца. Почему он подумал о солнце? Не потому ли, что видел свет, исходящий из ладоней жреца? Змеи поползли к сознанию человека, сейчас затуманенному страхом. Он закрывает все. Но змеи сильные, они вгрызаются в темноту, сплетаются в клубок, и снова, с новой силой раздирают черноту.
«Не надо бояться! Скажите ему, что он хочет, что вы не обманывали, доктор, скажите ему… – Селет не знал, слышит ли его взрослый человек или нет, но продолжал шептать: – Не сопротивляйтесь, он сильный, сильный. Меня убило бы такой волной, но вы другой, вам ничего, не прячьте мысли, он думает, что вы обманываете, если скрываете. Ведь вы не обманывали?»
«Нет, я не обманывал. Мы не хотели ничего плохого, и если ваш дом не здесь мы поможем вернуться. Это все. Дети не виноваты. Это все, все, что я могу сказать».
Голос доктор был спокоен. Он сказал это вслух? Или Селет прочитал его разговор со жрецом? Если так – то почему они не замечают его?
«Все? Неужели все?» – это голос жреца. Селет почти не дышал, боясь разорвать контакт. Доктор слышал его, жрец – нет. И мальчик старался, чтобы так оно и оставалось.
«Это не все» – ответил Ленси.
Затем пошли картинки, быстро, емко: беззвездная чернота, немыслимой красоты хвост кометы, огонь, пожирающий планету, взрывы, пустошь…
«Ваш мир мог погибнуть. А может и нет. Никто не знает. Мы хотим найти этот мир. Помочь. Возможно вас ждут там… Прошло много лет».
Раны земли затягиваются, безоблачное небо, поля полные травы, реки, много рек… фигурки людей, смех.
Селету показалось, что он бежит по полю с голубой травой, широко раскинув руки. Воздух теплый, пахнет цветами. Совсем как дома.
«Вот ваш настоящий дом. Мы хотим помочь. Вреда не будет. Земляне вернутся совсем скоро, заберут всех нас и мы уйдем».
«Уйдете?» – в сознании жреца недоверие. Холодное, промозглое.
«Уйдем. Если вы так решите».
«Кто разбил Одиса?»
Вопрос, как острый удар.
«Я не видел кто» – ответ.
«Зато я видел».
И снова картины. Только теперь Аптон передавал их. Яма, страх. Стены в каплях воды, а дна нет. Вместо дна – холод. Почти лёд. Мертвый. Потом крышка сдвинута. Свет слепит глаза. Радость, облегчение. И разочарование. Но вся ночь впереди. И дед. Добрый, родной. Теплый. Можно прижаться. Шершавые руки касаются лица. Сухие губы целуют щеки. Они вдвоем. Звезды. Печальный рассказ. Про девочку, с соломенными волосами и глазами голубыми, как утреннее небо. И мальчишек… В одном Селет узнал себя… Неужели он такой маленький? День разворачивался в обратную сторону. Злые лица адалов. Руки тянутся к богу, крик, удар…
И все кончилось. Жрец стоял рядом с доктором, скрестив руки на груди. Ленси зашатался, словно потерял опору. Он упал бы, если бы стоявшие рядом туземцы не подхватили его. Селет присел у столба на корточки, ладони его были крепко прижаты к камню, голова опущена, волосы почти скрывали лицо. Никто не понял, что он делал. А он делал? Вдруг все это только померещилось ему? Он поднял голову и встретил ненавидящий взгляд жреца. Нет, не показалось. Аптон знает, кто разбил бога. Теперь знает.
Туземцы усадили доктора обратно на скамью. Он немного пришел в себя. Дыхание выровнялось, но лицо было влажным от пота. Жрец прошелся по площадке, контакт тоже не прошел для него бесследно.
– Человек не видел, – сказал жрец. – Кто разбил – не знает. Его не было здесь. Но он верит в то, что говорил. Что они могут увезти нас домой… Но это потом. Теперь ты веришь? – жрец обернулся к доктору, – что я могу знать?
Доктор не ответил и один из охранников подошел и встряхнул его.
– Итак, человек, ты веришь?
– Неважно во что я верю. Ты знаешь, что мальчик сделал это нечаянно. Нельзя наказывать за ошибку. Он мал еще, таких детей нельзя наказывать ни за что. У нас так, это наш закон.
– Он не ваш, – сказал жрец. – Он не человек.
– Тем более, – ответил доктор. – Тем более. Он наш гость. А к гостям отношение должно быть еще более мягким. Если вы собрались наказать кого-то – вы уже наказали. Ромис, тот парень, что остался в деревне. Кто вчера ударил его ножом? За что? У нас взрослые отвечают за детей. Ромис должен был следить за ними. Он не смог. Кто сможет уследить за детьми в лесу?
Денис слушал и думал, что вот уж кто здесь совсем не причем – так это Ромис. Идея последить за адалами была его… доктор сказал не вмешиваться, но как не вмешиваться если…
– Да уж, за ними не уследить, – сказал Арис.
Жрец взглянул на адала.
– Вы не разбивали, – сообщил он.
– Ну, наконец-то!
– Я верну вам свободу, – сказал жрец. – Уходите.
Арис и Литек переглянулись.
– Очень мудрое решение, – сказал Арис. – Но будет еще мудрее, если вы поверите нам о том, что замышляют земляне.
– Уходите, – повторил жрец.
Толпа расступилась, пропуская Ариса и Литек. Они шли быстро, боясь, как бы жрец не передумал. Арис оглянулся напоследок, и в глазах его отразилось злое торжество.
–Ты прав, человек, – сказал жрец. – Мы не наказываем детей за ошибки. Что ж, если выясниться, что он разбил Одиса случайно, а не из-за шалости, тогда… возможно я буду добр. Но не раньше.
