Путь Знахаря - Хожина Татьяна (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
В этом месте Дмитрий отложил ручку и задумался. После чего, усмехнувшись, продолжил:
Вот подумал, что в предыдущем высказывании я погорячился — люди, например, от самих себя пытаются скрыть многое. Что объясняется наличием подсознания и недостаточно высоким уровнем осознанности ими самих себя в целом. Поэтому для того, чтобы от себя ничего не утаивать, надо, чтобы подсознания не было. Итак, если у всех жителей планеты нет подсознания и есть доступ к ноосфере, то в подобной ситуации возникает положительная обратная связь, которая укрепляет парадигму сотрудничества хотя бы потому, что парадигма конкуренции в подобных условиях просто не эффективна. Более того, именно при реализации парадигмы сотрудничества становится четко понятна необходимость наличия в мире максимального разнообразия личностей. Это, кстати говоря, также уже было описано земным ученым Норманом Джонсоном. Который сделал интересное открытие— если коллектив людей, решающий задачу из некоей предметной области, состоит только из высокоэффективных в данной сфере деятельности профессионалов, качество коллективного решения не возрастает, а снижается! Разнообразный по составу коллектив лучше и успешнее адаптируется к неожиданным изменениям ситуации! А значит, в мире сотрудничества так называемые «обычные, рядовые» члены общества имеют гораздо большую значимость. И осознавая это, менее склонны к психическому напряжению и возникновению негативных реакций и психических комплексов. А значит подобное общество психически более здорово и устойчиво, чем общество, живущее и действующее на основе парадигмы конкуренции. Что в полной мере и подтвердилось на Афине— 7. У инсектов не только не было психоэмоционального напряжения, но и каких— либо отклонений в поведении. Их общество вполне можно было назвать полностью психически здоровым. Выводы Джонсона подтверждаются и проведенными на Земле также еще в начале аж 21— го века исследованиями Дайаны Ричардс, изучавшей причины нестабильности сложных систем, состоящих из взаимодействующих агентов. Когда все входящие в некую систему люди объединяют ВСЮ имеющуюся у них информацию, то это позволяет системе в целом достичь единого коллективного решения. Которое, в подавляющем большинстве случаев, оказывается оптимальным и обеспечивает системе стабильность. И возможно это лишь в условиях доверия, сотрудничества и общих оценок имеющихся возможностей, а не в условиях конкуренции. Если же у включенных в систему людей нет сходных концепций относительно возможных вариантов выбора, и при этом они еще и утаивают друг от друга информацию, то такой системе угрожает нестабильность!
Вот поэтому, пожалуй, общество Инсектов и является таким стабильным и устойчивым— ВСЕ знания там немедленно становятся ВСЕОБЩИМ достоянием. И Образ (мета— модель) Мира у них одна. А значит, принимая решение, они руководствуются сходными концепциями, общим интересом и Единым видением мира. Тут есть чему поучиться, потому как, чем больше используемых Образов (мета— моделей) Мира и скрываемых знаний, тем больше периодически гарантированных нестабильностей. Поэтому оптимальным является наличие не более трех мета— моделей и основанных на них мета— системных принципов поведения. А замена какой— либо из них на новую должна происходить так долго, насколько это нужно для адаптации психики и восприятия большинства членов общества к предлагаемому новому Образу Мира. Это основано и на психофизиологических предпосылках свойственных поведению разумных существ. Которые по сути своей являются существами, стремящимися к упорядочиванию. Поскольку для разумного вида от этой способности зависит самого его выживание. Ведь, скажем, люди, которые лучше всех обнаруживали упорядочивающие модели (стоять по ветру от дичи плохо для охоты, коровий навоз хорош для повышения урожая), оставили самое большое потомство, и ныне живущие— их наследники. В ситуации же ускоренного прогресса и связанной с этим принципиальной нестабильностью общества и всех его механизмов упорядочивать становится все тяжелее и тяжелее, не смотря на, казалось бы, растущую мощь разного рода вспомогательных инструментов типа компьютеров. Само то мышление, корни возникновения механизмов которого уходят в глубокую древность, не успевает адаптироваться! И что толку в самой быстродействующей машине, если мозг не успевает обработать и упорядочить результаты уже ее работы по упорядочиванию факторов, описывающих те или иные процессы, происходящие в слишком стремительно развивающихся общественной и техногенной средах? Сознание современных представителей всех без исключения разумных видов во Вселенной было сформировано в доисторические времена. И сегодня все мы действуем так, как действовали наши предки на протяжении всей истории развития наших рас. А посему, сталкиваясь с неопределенностью, мы все испытываем дискомфорт и беспокойство. Различаются лишь уровень и качество тех событий, которые воспринимаются как содержащие неопределенность, но сам-то принцип неизменен! Поэтому, чем меньше неопределенностей было в истории того или иного общества, тем менее оно подвержено этому иррациональному страху. У инсектов шел настолько медленный прогресс, что неопределенностей было совсем немного. Вернее, не так — неопределенность присуща Реальности и поэтому разум и восприятие здешних инсектов в процессе своего развития имели больше времени и возможностей, чем разум людей, чтобы научиться воспринимать те формы Реальности, которые связаны с воплощением именно неопределенности и адекватно реагировать на их возникновение. И от этого уровень психоэмоционального напряжения у пчел и муравьев Афины— 7 был крайне низким, почти что нулевым. Все инсекты успевали понимать и осознавать происходящее и могли перестраиваться, приспосабливаясь к новому. И у других рас, прогресс которых идет в темпе, при котором психика большинства их членов успевает понимать результаты этого прогресса, имеющиеся в обществе и даже в природе неопределенности и непредсказуемости постепенно снижаются. Вернее, опять же, снижается число тех неопределенностей, которые не могут быть эффективно обработаны. Уже потому хотя бы, что при подобном темпе прогресса удается находить адекватные описания для сложных адаптивных систем, создаваемых самими разумными или обнаруживаемых ими в природе. Что очень важно, поскольку подобные системы можно изучать только на том уровне описания, который сохраняет их целостность. При этом подобные системы не настолько внутренне сложны, насколько кажутся, воспринимаются таковыми вследствие ограниченности описательных способностей того или иного разума. Всегда есть возможность создать такое альтернативное описание системы, которое снимет проблему ее сложности и выявляет более простые закономерности ее функционирования. Сложность является вовсе не особенностью и свойством самого мира, обусловленными его природой, а производной от способа мышления. И именно поэтому если прогресс слишком быстр, то обнаруживаемые или возникающие все более сложные и сложные комплексные системы и явления психикой большинства членов общества осознаваться не успевают. И они не получают адекватных им целостных и непрерывных моделей описания. А вот у инсектов, с их темпом прогресса, таких проблем нет.
Продолжающаяся при ускоренном прогрессе фрагментация знаний и возникающий в результате этого когнитивный хаос являются не отражениями реального мира, а свойствами и продуктами самого такого прогресса. Неспособность же понять и объяснить происходящее обусловлена неспособностью описать его. Если мы не можем точно описать какое— либо явление, то вполне очевидно, что мы не сможем и дать ему точное объяснение. И то, что для мышления, формировавшегося в условиях постоянно создаваемой в рамках ускоренного прогресса нарастающей неопределенности, кажется беспорядочными и независимыми процессами, разуму, сформировавшемуся в условиях не прерывавшегося упорядочивания и равномерной адаптации, представляется четко связанными друг с другом элементами одной системы.
