Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. (читаемые книги читать .TXT) 📗
— Я выкапывал эти продукты. Я был по самые локти в дерьме два дня, пока там работал. Вы не можете этого сделать. Провизия моя.
— Тридцать шесть часов. И не меньше.
Они пристально глядели друг на друга через стол. Листы бумаги тихо шевелились.
— Хорошо же, — огрызнулся экс-капитан и выбежал.
Аннета глядела ему вслед, она пришла в ярость от того, какими наглыми все теперь становятся. Неужели не понимают, какие критические нынче времена?
— Здорово сделано, — заметил Хой Сон с плохо скрытой в голосе усмешкой.
— Ты что, считаешь, он должен был уйти ненаказанным? Да ты не поверишь, как быстро все разрушилось бы, если бы я не заботилась о порядке.
— Твое общество развалится. Никто не захочет так жить.
— Ты думаешь, какой-то другой вид общества здесь может выжить?
— Давай поглядим, что из этого выйдет.
— Главным образом дерьмо собачье, даже по твоим меркам.
Хой Сон пожал плечами и безразличным тоном сказал:
— Хотел бы я знать, как ты считаешь — куда мы на самом деле движемся, если не к забвению?
— Этот мир предлагает нам убежище.
— Ты сократишь мне рацион, если я сделаю одно наблюдение?
— Без разницы. Я тебя знаю. У тебя где-то есть тайный запас, я убеждена.
— Не отрицаю, я научился благоразумию. О чем я предлагаю тебе поразмыслить, так это о возможной правоте сержантов. Этот мир мог бы предложить нам убежище, если бы мы находились на планете. Но этот остров, кажется, до ужаса ограничен.
— Он таков. Но не этот мир. Мы попали сюда инстинктивно, мы знали, что это единственное место, где мы можем быть в безопасности. Оно может быть даже раем, если мы в это поверим. Ты видел, как здесь действует наша энергистическая мощь. Эффективность образуется гораздо дольше, но когда она уже есть, перемены куда глубже.
— Жаль, что с помощью иллюзий у нас здесь не может расти пища или даже образовываться воздух. Я бы, может быть, лучше поселился на какой-нибудь другой земле.
— Если ты так думаешь, зачем тебе оставаться со мной? Почему ты не сбежишь, как все эти слабаки и дурни?
— У тебя тут гарантированная пища, а у меня нет кустика, чтобы спрятаться. И вообще ни одного кустика нет. Что причиняет мне боль. Эта земля… недобрая. Она какая-то бездушная.
— Мы можем получить то, что хотим, — Аннета смотрела в открытый конец палатки прямо на резкий замкнутый горизонт. — Мы можем вернуть этой земле ее дух.
— Как?
— Если закончим то, что начали. Путем бегства. Они нас держат, видишь ли.
— Сержанты?
— Да, — она улыбнулась ему, довольная, что он понял. — Это тот мир, где наши мечты сбываются. Но их мечты рациональны и физически ощутимы, на старый манер. Они машины, они бездушны, они не могут понять, чем мы можем стать здесь. Они держат наши крылатые мысли в стальных клетках. Представь себе, Хой, если бы мы освободились от их ограничений. Этот остров тянется в бесконечность, новая земля появляется за пределами скал. Земля, покрытая густой зеленой жизнью. И мы — семена в ней, мы можем прорасти во что-то потрясающее. Ведь рай — это то, чем его сделают, это такая прекрасная судьба, существование каждого человека. И мы сможем это увидеть. Вон оно там, ждет нас. Мы забрались так далеко, невозможно позволить запудрить нам мозги их мрачными сказками, которые должны остаться в прошлом.
У Хой Сона поднялась бровь:
— Семена? Вот как ты рассматриваешь остров?
— Да. Это то место, которое может расцвести и стать тем царством, какого мы хотим.
— Сомневаюсь. Правда сомневаюсь. Мы же люди, живущие в украденных телах, а не эмбрионы каких-то божков.
— И все-таки мы уже сделали первый шаг, — Аннета подняла руки к небу в театрально великодушном жесте. — В конце концов мы сказали здесь: да будет свет, разве не так?
— Я читал эту книгу, но с ней знакомы немногие из моего народа. Как это типично для европейских христиан: ты считаешь, будто мир заселили твои предки и герои твоей мифологии. А все, что вы в действительности дали, — загрязнение, войны и болезни.
Аннета улыбнулась по-волчьи:
— Не надо, Хой, будь немного веселее. Настройся опять более решительно. Здесь должен быть мир для того, чтобы работать. Как только мы избавимся от сержантов, у нас будет такая возможность, — ее улыбка растаяла, когда она почувствовала сконфуженный лепет и изумление, исходящие из немудрящих умов сержантов. Это ощущение всегда в ней присутствовало, как будто бы притаилось на краешке ее сознания. Рассвет, который никогда не зальет все небеса. Теперь же их холодные мысли менялись, приближаясь к настоящей панике, насколько она могла знать. — Что их так встревожило?
Они с Хоем подошли к выходу из палатки и выглянули, чтобы увидеть темную массу сержантов, столпившихся у подножия холмов возле разрушенных стен Кеттона.
— Ну они же в нас не стреляют, — успокоил ее Хой. — И то спасибо.
— Что-то пошло не так.
Она взяла полевой бинокль и навела на лагерь сержантов, пытаясь разглядеть что-нибудь среди больших темных тел. Они все вместе сидели спокойно, как всегда. Потом она осознала: все головы повернуты в ее сторону. Она опустила бинокль, чтобы иметь возможность хмуро глядеть прямо на них.
— Ничего не понимаю.
— Вон там, посмотри, — Хой показывал на яркую искру, которая мчалась над периметром городских укреплений. Стоящие под ним солдаты кричали и дико жестикулировали, а этот предмет невозмутимо парил над головами.
Он направлялся к холму в центре города.
— Бог мой, — выговорила Аннета.
Широко расставив ноги, она свела вместе руки, как будто держа пистолет. Тут же материализовался широкий черный карабин, ствол нацелился на приближающийся кристалл.
— Не думаю, что это оружие, — сказал Хой. Он начал отступать от Аннеты. — Оно появилось из-за сержантов, они так же удивлены, как мы.
— У него нет разрешения влетать в мой город.
Хой пустился бежать. Из оружия Аннеты вырвался плотный белый огонь, который устремился по направлению к приближающемуся кристаллу. Тот легко повернул в сторону, пройдя по дуге над Хоем. Тот споткнулся, когда острия пламени проделали над ним пируэт.
Плавным движением, методично Аннета повернулась, чтобы проследить за вторгшимся предметом. Снова нажала на спуск, посылая самый мощный разряд пламени, с каким только справилась. Никакого эффекта. Кристалл проскочил над Хоем по параболе и снова вернулся на тот путь, по которому летел.
Сержанты следили, как он возвращается. На этот раз он ничуть не замедлил полета, пролетая над ними. Оказавшись над скалой, он начал движение вниз. Девлин кинулся к самому краю и бросился животом в засохшую грязь, задрав голову. Последнее, что он увидел, было сверкание света, опускающегося параллельно изгибам скалы, прежде чем кристалл исчез под противоположной плоскостью потрескавшегося утеса.
Торговцы шумели и с лязгом прокладывали себе путь по криклейдской дороге в семи больших грузовиках. От множества железных предметов, сваленных за кабинами, энергично исходил пар, а блестящие медные щитки закрывали передние колеса. Они остановились перед широкими ступенями поместья, капая маслом на гравийную дорожку и с пыхтением выпуская пар из неплотных сцеплений.
Лука вышел приветствовать их. Насколько он мог определить, мысли людей, сидевших в кабинах, были достаточно дружественными. Он не ждал никаких неприятностей. Торговцы и раньше навещали Криклейд, но никогда они не приезжали в таком количестве; ради этого случая вызвали десять работников поместья.
Старший из торговцев вылез из машины и представился как Лионель. Невысокий мужчина, чьи светлые развевающиеся волосы были перевязаны кожаным шнурком, одетый в синие хлопчатобумажные джинсы и плотно прилегающий к горлу свитер. Рабочая одежда, почти что приложение к его истинному положению. После двухминутного разговора, когда собеседники присматривались друг к другу, Лука пригласил его в дом.
Лионель с признательностью расположился в кабинетном кожаном кресле, прихлебывая предложенные ему Норфолкские слезы. Если он и отметил напряженную и угрюмую атмосферу, тяжело нависшую над поместьем, то никак этого не обнаруживал.
