Цетаганда - Буджолд Лоис Макмастер (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— А-а.
Они подошли к Форобьеву и его группе, оглядывающихся по сторонам, тогда как галактические посланники погружались в гравикары для поездки на последнюю фантастическую трапезу. За последний час белый шелк обивки кресел в карах был заменен разнообразием цветных шелков, подтверждая окончание официального траура. Без всякого видимого сигнала один гравикар сразу приблизился к Бенину. Ждать своей очереди им не придется.
— Если мы уедем сейчас, — заметил Майлз Айвену, — то уже через час можем быть на орбите.
— Но… На банкете могут быть гем-леди, — возразил Айвен. — Знаешь, женщины любят поесть…
Майлз умирал от голода.
— В таком случае, мы определенно уезжаем прямо сейчас, — твердо сказал он.
Бенин, вероятно поминая последний толстый намек своего Небесного Господина, ласково поддержал это заявление:
— Похоже, это верное решение, лорд Форкосиган.
Форобьев поджал губы; Айвен слегка понурил плечи.
Форриди с огоньком загадочного подозрения в глазах кивнул Майлзу на шею: — А это что такое… Лейтенант?
Майлз ощупал шелковистую ленту на воротнике с закрепленным на ней цетагандийским имперским орденом «За заслуги»:
— Моя награда. И мое наказание. Похоже, у хаута Флетчира Джияджи непритязательный вкус к высокой иронии.
Маз, явно еще не посвященная во все тонкости, чтобы отследить весь подтекст ситуации, запротестовала против его вялого энтузиазма:
— Но это ведь выдающаяся честь, лорд Форкосиган! Найдутся цетагандийские гем-офицеры, которые с радостью умрут ради такого.
Форобьев спокойно объяснил:
— Но сплетни об этом едва ли сделают его популярным дома, любовь моя. Расползутся, как им и положено, в особенности при отсутствии реальных объяснений. И особо в свете того факта, что военная служба лорда Форкосигана проходит в Барраярской Имперской Безопасности. С барраярской точки зрения это выглядит… ну, выглядит очень странно.
Майлз вздохнул. К нему опять возвращалась головная боль.
— Я знаю. Может, мне удастся уговорить Иллиана засекретить это.
— Но его уже видели около трех тысяч людей! — заявил Айвен.
— Это твоя вина, — вскинулся Майлз.
— Моя!
— Ну да. Если бы ты принес мне сегодня утром не одну, а две или три чашки кофе, у меня, может быть, мозги подключились, и я бы быстренько пригнулся и избежал бы этого. Реакция ни к черту. Последствия до сих пор для меня проясняются. «Например: если бы он не склонил голову перед шелковой ленточкой Джияджи так любезно и покладисто, сколько разительно возросли бы шансы, что с его и Айвена кораблем произойдет какой-нибудь несчастный случай, когда они будут покидать Цетагандийскую Империю?
Брови Форриди дернулись.
— Да… — произнес он. — О чем вы и цетагандийцы говорили сегодня ночью, после того, как меня и лорда Форпатрила исключили из разговора?
— Ни о чем. Они ни разу больше ни о чем меня не спросили, — мрачно ухмыльнулся Майлз. — Само собой, в этом-то вся прелесть. Давайте посмотрим, как вы докажете обратное, полковник. Просто попытайтесь. Я хочу на это посмотреть.
После долгой паузы Форриди медленно кивнул:
— Понятно.
— Спасибо вам за это, сэр, — выдохнул Майлз. Бенин проводил их всех до Южных Врат и там в последний раз простился с ними.
Планета Эта Кита исчезала вдалеке, хотя и не так быстро, чтобы это устроило бы Майлза. В своей койке на борту курьерского судна СБ он отключил монитор и улегся на спину, чтобы еще немного погрызть простую плитку сухого пайка, надеясь уснуть. На нем была свободная и мятая черная форма, и абсолютно никаких сапог. Он пошевелил пальцами ног, которые отвыкли от свободы. Если он все сделает правильно, то, возможно, сумеет изловчиться, чтобы на все время двухнедельной поездки домой оставаться босиком. Цетагандийский орден „За Заслуги“ висел у него над головой, слегка покачиваясь на своей цветной ленте, и блестел в мягком свете. Он задумчиво на него нахмурился. В дверь его каюты знакомым образом дважды постучали, и на секунду ему жутко захотелось притвориться спящим. Вместо этого он вздохнул и приподнялся, взвалившись на локоть.
— Заходи, Айвен.
Айвен также при первой же возможности скинул парадную форму и уже влез в простую. И надел шлепанцы, ха. В руке он держал кипу разноцветных бумажек.
— Просто подумал, что могу поделиться ими с тобой, — сказал Айвен. — Клерк Форриди сунул их мне как раз, когда мы покидали посольство. Все, что мы пропустим сегодня и на следующей неделе. — Он включил встроенный в стену мусорный утилизатор Майлза. Желтая бумажка. — Леди Бенелло. — Он опустил ее в утилизатор; она со свистом умчалась в страну забвения. Зеленая. — Леди Арвин. — Фьють. — Заманчиво бирюзовый; даже с койки Майлз услышал аромат духов. — Неоценимая Веда. — Фьють…
— Я понял намек, Айвен, — проворчал Майлз.
— И еда, — вздохнул Айвен. — зачем ты ешь эту отвратительную плитку? Запасы даже курьерского корабля могут предложить что-нибудь получше!
— Мне хотелось чего-нибудь попроще.
— Несварение, да? Опять желудок барахлит? Надеюсь, кровяного затека нет.
— Только в мозг. Слушай, ты зачем пришел?
— Всего лишь хотел разделить с тобой целомудренное избавление моей жизни от упадочной цетагандийской роскоши, — чопорно произнес Айвен. — Что-то вроде того, чтобы обрить свою голову и стать монахом. На две следующие недели, так или иначе. — Его взгляд упал на орден „За заслуги“, медленно вращающегося на ленте. — Хочешь, я за одно и его пихну в утилизатор? Ладно, избавлюсь от него ради тебя… — Он потянулся, чтобы его схватить.
Майлз вскочил с койки, как росомаха из своей норы, и принял защитную позицию:
— Ты уберешься отсюда или нет?
— Ха! Я знал, что эта маленькая побрякушка значит для тебя больше, чем ты притворялся перед Форриди и Форобьевым. — возликовал Айвен.
Майлз сунул орден с глаз долой и прочь от рук к себе под матрац.
— Я чертов орден заслужил. Можно сказать, кровью.
Айвен ухмыльнулся, прекратил хищно кружить, чтобы камнем броситься на собственность Майлза, и уселся на располагавшийся в каюте стульчик.
— Знаешь, я ведь думал об этом, — продолжал Майлз. — На что это будет похоже лет через десять или пятнадцать, если я когда-нибудь выберусь из тайных операций в реальную цепочку командования. У меня будет больше практического опыта, чем у любого барраярского солдата моего поколения, и все это будет совершенно сокрыто от моих коллег офицеров. Засекречено. Они все будут думать, что я провел последние десять лет, летая на скачковых кораблях и кушая конфетки. Как я намерен удержать авторитет над кучкой деревенских болванов-переростков… вроде тебя? Они же живьем меня съедят.
— Ну, — Айвен озорно сверкнул глазами, — они попытаются, можно не сомневаться. Надеюсь, что буду неподалеку, чтобы на это посмотреть.
В глубине души Майлз тоже на это надеялся, но он скорее дал бы выдернуть себе ногти клещами в старомодной манере ведения допросов Имперской безопасностью пару поколений назад, чем признался бы в этом вслух.
Айвен испустил тяжелый вздох:
— Я все равно буду скучать по гем-леди и угощениям.
— Дома тоже есть леди и угощения, Айвен.
— Верно. — Айвен слегка просветлел лицом.
— Забавно. — Майлз откинулся на свою койку, подпихнув подушку под плечи, чтобы полу сидя было на что опереться. — Если бы покойный Небесный Отец Флетчира Джияджи послал покорять Барраяр хаут-женщин вместо гем-лордов, думаю, Цетаганда уже давно обладала бы нашей планетой.
— Гем-лорды были грубиянами, и ничего более, — заявил Айвен. — Но мы оказались грубее. — Он уставился в потолок. — Как ты думаешь, сколько еще поколений сменится, прежде чем мы не сможем считать хаут-лордов людьми?
— Мне кажется, куда эффективней ставить вопрос так: сколько еще поколений сменится, прежде чем хаут-лорды перестанут рассматривать как людей нас. — „Ладно, к этому я привык уже с рождения. В своем роде, некий обзор будущего“. — Мне кажется… Цетаганда будет оставаться потенциальной угрозой для своих соседей до тех пор, пока хауты движутся… к чему там они идут. Императрица Лизбет и ее предшественницы, — „и ее наследницы“, — ведут эту эволюционную гонку по двум трассам: полностью контролируемую у хаутов, и гемов, используемых как источник генетических неожиданностей, как пространство вариаций. Как селекционные компании, хранящие образцы диких растений, даже если они продают только монокультуру, чтобы иметь возможность развития перед лицом непредвиденного. Величайшая опасность для всех остальных, это если хауты утратят контроль над гемами. Если гемам позволят вести представление… Что ж, Барраяр знает, на что это похоже, когда полмиллиона социальных дарвинистов-практиков с оружием, вырываются на волю на чьей-нибудь родной планете.
