Синдром отторжения - Воронков Василий Владимирович (бесплатные версии книг TXT) 📗
Я вздохнул. Воздух стал тяжелым и мертвым – как будто отказала система вентиляции, и комната пропиталась углекислым газом.
– Неужели тебя саму не мучат сомнения? Ведь они есть, правда?
Я сделал шаг вперед, навстречу к ней.
– Почему ты так похожа на Лиду? Почему? Если бы ты знала, если бы понимала, что я чувствую, то не говорила бы мне, что все это выдумано. Это моя жизнь! Это нельзя выдумать!
– Простите, – послышался ее голос. – Больше я вам ничем не могу помочь.
– Стой! – крикнул я, но она не остановилась.
Лязгнула дверь. Я остался один.
– Лида! – закричал я, изможденно упав на колени. – Вернись, Лида! Постарайся вспомнить! Ведь ты…
Я закашлялся, меня разрывало изнутри.
– Лида… – простонал я, растянувшись на полу. – Пожалуйста, вернись, Лида… Я сделаю все. Я…
Я приподнялся на руках и посмотрел в оглушительно белый потолок.
– Таис! – крикнул я из последних сил. – Таис! Не оставляй меня здесь! Я же сойду с ума…
Мне никто не отвечал. Надо мной нависала безразличная тишина.
– Таис! – заплакал я. – Таис! Таис!
50
Первой в летней сессии была лабораторная по нейроинтерфейсу, и я умудрился ее провалить, хотя до этого получал высокие отметки. Тихонов, который вел у нас экзамен, расстроился чуть ли не сильнее меня.
– Как же вы так? – сокрушался он, когда я, оклемавшись после длительного нейросеанса, зашел к нему в кабинет, чтобы договориться о пересдаче. – Несложное же было задание, раньше у вас все прекрасно получалось. Беспокоило что-то? Я ведь объяснял…
– Я, честно говоря, и сам не понял, – сказал я, виновато опустив голову; это был первый проваленный экзамен за обучение. – Почему-то я решил, что нахожусь внутри лабиринта, и лабиринт этот постоянно меняется, я ищу выход, но выхода нет.
Тихонов покачал головой.
– Лабиринт у вас здесь. – Он коснулся указательным пальцем лба. – Я же объяснял! Вы сами все полностью контролируете, система не строит для вас никаких лабиринтов. Сам интерфейс – это как… – Тихонов нетерпеливо потряс раскрытой ладонью, пытаясь подобрать нужные слова, – нервные узлы. Вы как бы нажимаете на определенные точки – и все. Все эти световые туннели, радуги, комнаты – все это было придумано для того, чтобы вам самим было проще адаптироваться. Чтобы вы сами ощущали, что перемещаетесь в пространстве. Операторы не ходят по световым туннелям.
– Я понимаю. Вы нам рассказывали, но, видимо, не так-то просто бывает справиться с самим собой.
Тихонов раздосадованно всплеснул руками.
– Вот только не надо забивать этим голову! А то и в следующий раз вы тоже построите лабиринт. Знаете, – Тихонов наклонился ко мне через стол и заговорил чуть тише, – у меня в свое время тоже не все получалось. Но секрет тут довольно прост. У лабиринта должен быть выход – по определению. Даже если нет никаких световых туннелей, даже если вы просто блуждаете в темноте.
– Как-то я не очень в этом уверен.
– Нет! – раздраженно перебил меня Тихонов; я впервые видел его таким. – Выход должен быть! Просто вбейте это себе!.. – Он коснулся указательным пальцем лба. – Придумайте выход! У вас должна закрепиться вот эта вот связь. – Тихонов сжал руку в кулак и потешно погрозил пустому потолку. – Лабиринт – выход! Что угодно – луч света, дверь. И выход всегда будет появляться сам собой – когда вы решите, что потерялись.
– Я попробую, – сказал я.
– Попробуйте, – сказал Тихонов. – На самом деле я думаю, что сегодня вы просто перенервничали, – голос его смягчился. – Беспокоит, наверное, что-то? Хотя всех нас сейчас… Зайдите ко мне вечером – после того, как я закончу с последней группой. – Он встал и дружески протянул мне руку. – Договоримся о пересдаче. И я уверен, у вас все получится. Главное – не накручивать себя.
Мы попрощались. Я вышел в коридор. Казалось, я был на приеме у врача.
Лида ждала меня, стоя у солнечного окна.
– И как? – спросила она. – Что говорит?
– Говорит, перенервничал, – ответил я.
Лида коснулась моего плеча.
– Когда пересдача?
Электронные шторы на всех окнах в коридоре не работали. В воздухе поблескивала пыль.
– Пока неясно. Просил зайти к нему, когда сдадут все группы. Будет забавно, если провалю. Тогда даже переводиться не придется.
– Не говори так, – сказала Лида.
На ней была розовая кофточка с короткими рукавами, в которой я видел ее лишь однажды, на станции, и из-за этого я чувствовал себя неловко, как будто она ждала в коридоре совсем не меня.
– Ты должен все сдать. Это важно. В противном случае тебя не переведут на третий курс, и мы…
– Я понимаю, – сказал я.
Мы прошлись по солнечному коридору, спустились в буфет, где капризная кофемашина снова отказалась готовить нам эспрессо, а потом Лида уехала домой. Я думал вернуться в общежитие, но сидеть одному в душной каморке не хотелось, и я поднялся на этаж, где проходил экзамен.
Я устроился на скамейке у лифтов, напротив огромного информационного табло, на котором вспыхивали фамилии студентов, проходящих испытания в нейролинке.
Объявился Виктор.
Он вышел из лифта и воровато огляделся по сторонам. Заметив меня, Виктор приветственно поднял руку.
– И как? – спросил он. – Уже ходил?
– Ходил, – сказал я. – Придется еще раз прийти.
Виктор забавно сдвинул брови.
– Завалил, что ли? Нейроинтерфейс? Как ты умудрился?
– А вот так! – Я отвернулся; говорить не хотелось. – Можешь злорадствовать.
– С чего это я должен злорадствовать? – Виктор уселся рядом. – Когда пересдача? Говорил уже?
– Уточню после экзамена, – ответил я.
– Да ты не дергайся! – Виктор попытался, чтобы его слова прозвучали с напускной небрежностью. – Говорили же, исключать в этом году никого не будут. Пересдавать можешь хоть до белого каления.
– Это просто слухи, Витя, – сказал я.
– Никакие это не слухи! – обиделся Виктор. – Я точно знаю. Хочешь я, – он хлопнул меня по плечу, – пойду вместе с тобой?
– К Тихонову, что ли? Под ручку меня отведешь? Нет уж, я как-нибудь сам справлюсь.
– Да не к Тихонову! – фыркнул Виктор. – Пойду с тобой пересдавать.
Я недоверчиво покосился на Виктора.
– Ты что, собрался экзамен за компанию завалить?
– Зачем заваливать? Пойду, отпрошусь. Типа голова болит. Или дела срочные. Зато потом, за компанию…
– Не сходи с ума, – сказал я.
– Сейчас это модно – сходить с ума, – сказал Виктор.
Мы замолчали. Виктор сидел, делая вид, что разглядывает столпившихся в коридоре студентов.
– Ты как, – неуверенно начал Виктор, – не передумал?
– По поводу чего?
– Ну, уйти. Ты мне в прошлый раз объявил, так что я чуть…
– Не передумал.
– Слушай, – Виктор нервно потер лоб, – если я там тебя задел чем-то, то извини. Ты, правда, так это все вывалил сразу. Я чуть не упал.
– Да нормально все. Ты меня извини. Но так уж получается. Я сделал свой выбор.
– Друзья?
Мы демонстративно пожали друг другу руки. Ладонь у Виктора была потной.
– А она-то с чего хочет перевестись? – спросил он. – У нее ж вроде хорошо все, оценки получше, чем у нас, и это… – Виктор толкнул меня локтем, – никаких пересдач.
– Не в пересдачах дело. Слишком многое изменилось с тех пор, как мы поступили. Пора пересматривать планы на жизнь.
– Это из-за войны?
Я кивнул.
– Еще неизвестно, кто в большей опасности, – те, кто улетают, или те, кто остается на Земле.
– Да при чем тут опасность?
– А что тогда?
Виктор не понимал.
– Сложно объяснить, – вздохнул я. – Просто все теперь воспринимается иначе. После произошедшего на Венере. Сейчас я не уверен, что это то, чего я хочу.
– Да, вот так это и происходит. Наши романтичные мечты о звездах…
– Прекрати! Ты сам, что ли, не понимаешь!
– Не понимаю, – признался Виктор. – Вернее, одно-то я понимаю точно. Ведь не твоя была идея – перевестись?
