Стрелы Времени (ЛП) - Иган Грег (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Рамиро радостно защебетал.
– Чисто сработано!
– В следующий раз мы возьмем с собой каменщика, – сказала Тарквиния.
Дождавшись, пока стык не схватится, они раскрыли палатку. Тарквиния принесла Рамиро его реактивный ранец, который оказался в углу камеры.
Чтобы зафиксировать итоговую конструкцию на стене камеры, им пришлось снова воспользоваться палаткой – это требовалось для защиты краев выбоины, которую они пытались закрыть. С помощью смолы Рамиро прикрепил сборную плиту к стене в полдюжине точек, отгородив ближайшую к ним часть камеры; с одной стороны он оставил большой зазор, чтобы через него вытолкнуть наружу частички солярита. Однако в этот раз избавиться от них было труднее, поскольку большая часть воздуха, подаваемого внутрь палатки, уходила прямиком в открытый космос.
Изготовленная ими плита имела выпуклые края, благодаря которым хорошо стыковалась с частями стены, незатронутыми предыдущим ремонтом. После того, как Рамиро размазал смолу по периметру выбоины, они установили твердолитовую «заплату» на положенное место, используя в качестве опоры слабую тягу своих реактивных ранцев.
– Немного покачивается, – сообщила Тарквиния.
– Только не это, – умоляюще произнес Рамиро. Вытянув руку и надавив на то место, которое пыталась прижать Тарквиния, он почувствовал, как камень шатается под его пальцами.
Собирая эту конструкцию, они, по крайней мере, догадались установить на ее внутренней стороне поручень; ухватившись за него, Тарквиния отделила «заплату» от стены. Рамиро осмотрел место контакта – оказалось, что в смоле застрял кусочек солярита. Он сумел выудить камешек, ощущая всем телом подрагивания, которые возникали в ответ на попытки его реактивного ранца отследить и скомпенсировать небольшие переменные силы.
Они сделали еще одну попытку.
– Все ровно, не шатается, – сообщила Тарквиния.
– Аналогично. – Рамиро был не до конца готов в это поверить, но сейчас им оставалось лишь запустить свои реактивные ранцы и толкать, надеясь таким образом добиться герметичного уплотнения.
– Если бы мы вмонтировали в эту штуку хомуты, то с их помощью ее можно было бы прижать к внешнему корпусу, – задумчиво произнесла Тарквиния.
В ответ Рамиро прожужжал, но своего мнения высказывать не стал; сэкономленное время, вполне вероятно, бы с лихвой компенсировалось затратами на установку самих хомутов.
– Как бы ты поступила в прежние времена? – спросил он. – Если бы управляла москитом, который понес такой же урон?
– Отогнала бы его в мастерскую на Бесподобной для ремонта.
– А если бы до окончания ремонта нельзя было пользоваться двигателями?
– Тогда бы я кого-нибудь попросила взять меня на буксир, – ответила Тарквиния. – Видишь, насколько полезным оказался весь мой опыт?
Они поддерживали давление, пока не прошло два куранта – номинальное время, в течение которого схватывалась смола. Когда они отключили реактивные ранцы и убрали ноющие от боли руки, конструкция продолжала держаться на месте.
Рамиро осмотрел результат их работы. Когда давление в камере восстановится, склеенные поверхности прижмутся еще сильнее; к тому же им на руку сыграет уклон стен, который обеспечит дополнительную фиксацию. Возведенная ими конструкция не собиралась разваливаться на части; теперь худшее, что им грозило – это лишь небольшая утечка.
Отделив палатку от стены, они направились к люку, слишком уставшие, чтобы говорить. Соляритовая ловушка по другую сторону люка, судя по всему, удержала большую часть горючего, вылетевшего из камеры. Сняв свои ранцы, они протолкнули их внутрь брезентовой ловушки, чтобы максимально уменьшить ширину своих тел, после чего последовали за ними в люк.
Вдвоем они отвязали брезент от упоров, продолжая прижимать его края к внешней стенке камеры. Затем они свели края друг с другом и затянули тугим узлом, превратив брезентовую ловушку с пойманным внутрь нее соляритом в огромный закрытый мешок. Резким движением Тарквиния ударила по рычагу сброса ленты, по которой подавался разлагающий агент.
– Сложная часть позади, – сказала она.
– Что? – Рамиро уже представлял себя спящим.
Она указала на подводящую трубу, соединявшую ее каюту с камерой охлаждения. В каюте были воздухонепроницаемые двери, но в месте, где труба касалась внешней оболочки корабля, все еще зияла дыра.
– Она меньше, и в ней нет солярита, – подчеркнула Тарквиния. – Мы управимся за полсклянки.
Когда колодец был изолирован от вакуума, Рамиро заглянул к Агате с Азелио, а Тарквиния тем временем пошла перезапускать систему вентиляции.
– Он спит, – сказала Агата. – Сейчас все раны выглядят стабильными.
– Это обнадеживает. – Рамиро сжал ее плечо. – Спасибо, что не теряла духа – тогда.
– В смысле? – Судя по голосу, дело было вовсе не в скромности; слова Рамиро действительно поставили ее в тупик.
– Когда ты полетела за Тарквинией, – сказал Рамиро. –Я повел себя, как размазня – не понимал, что делаю.
– Серьезно? – Агата зажужжала. – Хорошо, что я не заметила, а то ведь могла ту же болезнь подхватить.
– Скоро мы восстановим давление, – сказал Рамиро. – Хочешь поспать здесь?
– Если это не причинит неудобств.
– Тарквиния собирается понизить температуру настолько, чтобы мы могли обойтись без песчаных постелей, так что просто… устройся поудобнее, насколько это возможно.
– Спасибо.
Оставив Агату, он перебрался в переднюю каюту. Тарквиния работала за главной консолью.
– Все в порядке? – спросил он.
Она развернулась к нему лицом.
– Рабочее давление в охладительной камере полностью восстановлено, так что в течение четырех-пяти курантов все вернется в норму.
– Вернется в норму. – Это казалось чем-то из разряда фантастики.
– Нам стоит несколько дней отдохнуть, прежде чем браться за ремонт кают, – сказала Тарквиния.
– Как минимум. Агата собирается остаться с Азелио.
– Конечно. Тогда ты займи ее каюту; я подежурю.
– Тебе тоже надо отдохнуть.
Тарквиния расставила руки, как бы пытаясь охватить весь Геодезист: в этом хрупком переходном состоянии его едва ли можно было оставлять без присмотра.
– Ты был на ногах еще до того, как началась вся эта неразбериха, – сказала она. – Поспи четыре склянки, а потом я приду и тебя разбужу.
Рамиро снял шлем и пристегнулся ремнями к постели Агаты, не снимая охладительного мешка. Ему удалось задремать, но спустя полсклянки он проснулся, чувствуя, что давление в каюте восстановилось. Он перекрыл доступ воздуха в свой мешок и попытался снова заснуть, но затем понял, насколько это неудобно. Стащив с себя мешок, он устроился в песчаной постели, пытаясь прогнать образы листов бумаги, улетающих из каюты Азелио.
Он проснулся, услышав голос Тарквинии и почувствовав прикосновение ее руки к своему плечу.
– Твоя очередь заступать на дежурство, – сказала она.
Рамиро взглянул на нее в приглушенном свете каюты.
– Я думал, что потерял тебя, – сказал он.
– Но я все же выжила.
Он отстегнул ремни и вытянул руки, чтобы ее обнять. Она еще не сняла охладительный мешок; он расстегнул застежку позади ее шеи и спустил костюм, обнажая ее плечи и руки. Раздев ее, он прижался своим телом к ее груди; ощутив резкий прилив удовольствия, он понял, что движется в верном направлении, и, наконец, почувствовал, как слипается их кожа.
Опустив глаза, он увидел свет, перетекавший между их телами. Он попытался освободиться, но Тарквиния его остановила.
– Ты не причинишь мне вреда, – сказала она. – После отторжения двух детей я больше не способна к делению.
Рамиро хотелось ей верить, но он боялся, что они уже достигли состояния, в котором могли убедить друг друга в чем угодно.
– Откуда ты это знаешь?
– Мы не первые люди, которые решили это проверить.
Тарквиния опустила их вдвоем на постель и туго затянула фиксирующие ремни. В таком состоянии ощущение тесноты наполнило Рамиро пьянящей радостью; он закрыл глаза и погрузился в теплоту, охватившую их тела.
